Страница 38 из 79
Замок Дамиана во многом уступает моим воспоминаниям об отцовском. Он не такой роскошный, и, если верить моему магическому чутью, не такой большой и древний. Больше похож на крепость. Что, впрочем, и не удивительно. И слуг я почти не вижу. Больше военных, почему-то старательно отводящих от меня взгляды.
Волки, как и остальные оборотни, долгое время жили разрозненными кланами, не признавая над собой ничью власть. И только несколько веков назад объединились под рукой одного князя, который, скорее всего и возвёл эти стены. К сожалению, уже не припомню как именно звали этого первого князя волков. Многие знания, которые мне давали учителя, придётся восстанавливать. А историю, стоит признать, я любила очень избирательно. И далеко не всю её старательно учила.
Теперь же мне жалко, что я не знаю историю Керборга волчьего княжества и в частности княжеского замка.
— А прежний князь тоже в этом замке обитал? — спрашиваю у Дамиана, когда мы рука об руку идём по длинной балюстраде, с которой открывается вид и на сложные многоярусные ступеньки, ведущие на третий, самый верхний этаж, и на сводчатый высокий потолок со свисающей громадной люстрой, и на вестибюль на первом этаже.
— Да. Почему ты спрашиваешь? — бросает на меня испытывающий взгляд князь теперешний.
А ведь именно Дамиан Волдхард, как я поняла, сумел продолжить дело первого правителя волков, объединяя под своим правлением уже не только этих хищников, но и остальные кланы оборотней. Не представляю, как ему это удалось.
— Просто интересно, — слегка пожимаю плечами. — Каждое здание имеет свою душу, свой характер, на который накладывают отпечаток его владельцы. Вот я и пытаюсь понять, что сделало ваш замок… именно таким.
— И каким же? — взгляд Дамиана становится заинтересованным.
От такого пристального внимания я снова начинаю испытывать неловкость. Вот зачем вообще полезла в эти околомагические дебри? Это ведь даже не классическая теория магии земли, это то, что моя мама называла древними знаниями и древним даром, доступным не каждому магу. Умение чувствовать душу своей стихии и её частичек, оставшееся ей от предков фэйри. А мне от неё.
Но раз начала, нужно уже как-то объясниться.
— Он настороженный. Как матёрый сторожевой пёс, которого заставили служить неприятному хозяину, и он теперь не уверен, что новый будет лучше, — осторожно подбирая слова, делюсь своими ощущениями. — Но вы ему… приятны.
— Хм, — дёргает уголком губ князь. — Это радует. Не хотелось бы иметь во врагах собственный замок.
В его голосе нет насмешки, так что я расслабляюсь.
С балюстрады мы неожиданно сворачиваем на узкие ступеньки вдоль стены ведущие к противоположной, этажом выше, но поменьше. И уже эта балюстрада не имеет никакого выхода, кроме тех самых ступенек с одной стороны и одной единственной двери с другой, к которой меня Дамиан и ведёт.
Мало похоже, что это может быть столовая. Или хотя бы гостиная. Слишком уж расположение странное. Но задуматься всерьёз над этим вопросом я не успеваю. Мой спутник толкает дверь и приглашающе взмахиват рукой.
Сначала я застываю настороженно, вглядываясь в полумрак этой таинственной комнаты. А потом до моего обоняния доносится тонкий изысканный аромат. Знакомый до щемящего сердца.
Так может пахнуть единственный цветок в целом мире. Нираэлия. У мамы такой был в горшке. Она его держала в специально отведённой маленькой комнате, где единственное окно было застеклено никаким не стеклом, а особенным кристаллом ниоритом, по-особенному преломляющим свет. И особенный магически фон мама тоже там тщательно поддерживала. Только так можно было добиться цветения этого редкого и очень прихотливого растения. Я помню, как восхищённо наблюдала за всеми мамиными священнодействиями, когда она ухаживала за жемчужиной своей коллекции.
И здесь в замке воинственных оборотней уж никак не ожидала увидеть похожее помещение.
Словно зачарованная, я ступаю через порог и забываю, как дышать.
Эту угловую комнату не назовёшь залом. Но на довольно просторную гостиную она потянет. Вот только ни в одной гостиной не увидишь такого чуда. Здесь четыре больших окна. И все четыре заделаны тем же ниоритом, отчего в помещении и царит полумрак с лазурным оттенком.
И рядом с каждым окном стоят большие каменные кадки, в которых и растёт цветущая Нираэлия. Полупрозрачные, будто аметистовые лепестки нежных соцветий притягивают взгляд мягким мерцанием, отчего и всё вокруг них кажется мерцающим, волшебным. И я, очарованная этим великолепием, даже не сразу замечаю столик в центре комнаты, накрытый на двоих и освещённый аметистовыми кристаллами, подобранными в тон цветам. Мягкие стулья, а в стороне и парочку диванчиков, образующих мягкий уголок.
— Нравится? — пропустив меня вперёд, Дамиан заходит следом, закрывает дверь и неожиданно оказывается позади, обнимая за талию и склоняясь к эмоему уху.
— Очень, — выдыхаю восхищённо. — Как? Откуда тут эти цветы? Их же так сложно вырастить.
Я же вижу, что этим растениям не один год. И скорее всего далеко не один десяток лет. Сильные, мощные стебли и множество соцветий тому явный признак.
— Это целая легенда, — усмехается мой спутник, мягко подталкивая меня к столику. — Если кратко, истинная одного из моих предшественников очень любила эти цветы. Но не испытывала добрых чувств к тому, кого для неё выбрала судьба. Князь волков казался ей злобным чудовищем, способным только воевать и нагонять на всех ужас. Вот она и заявила в сердцах, что станет его княгиней, только если он докажет, что может не только разрушать, но и взлелеять что-то настолько хрупкое и прихотливое, как росток Нираэлии. Бедняга взялся за дело настолько рьяно, что вырастил целую комнату этих растений. Пришлось строптивой девчонке держать своё слово.
С этими словами Дамиан отодвигает стул и помогает мне сесть. После чего занимает место напротив. Под его пристальным, проницательным взглядом я и сама себя начинаю чувствовать строптивой девчонкой, которая только отсрочивает неизбежное, воюя с самой судьбой.
Только я всё равно не могу вот просто взять и согласиться с тем, что за меня уже давно всё решено. Не могу.
Если мы действительно так подходим друг другу, мне нужно самой это почувствовать, самой понять, и самой выбрать. Увидеть, что с этим мужчиной для меня возможно такое будущее, которого мне бы хотелось.
— Очень красивая легенда, — улыбаюсь я, беря в руки салфетку. — Я ведь правильно понимаю, что она не о прошлом князе?
— Правильно. У прошлого князя не было пары. Его единственная заслуга в существовании этой маленькой оранжереи состоит только в том, что он посчитал её поддерживающей иллюзию роскоши этого замка и его личного высокого статуса, и потому не уничтожил, — слышу в ответ. Дамиан склоняет голову набок, прищуривается хищно. — У меня начинает складываться впечатление, что ты слишком интересуешься моим предшественником.
Вот же собственник на мою голову.
— Меня интересует, как и почему вы стали князем. Просто… я пыталась подвести к этому вопросу окольными и более дипломатичными путями, — сдаюсь я. — И ещё интересует, как он был замешан в смерти моих родителей.
— Мне нравится, когда ты становишься такой прямолинейной, — довольно усмехается Дамиан. — Скажи, если мы с тобой сейчас первым делом примемся обсуждать твою семью и всё, что с ними и с тобой случилось, ты сможешь проглотить хоть кусок? Сможешь насладиться ужином в моей компании?
Окинув взглядом красиво сервированный стол с блюдами под блестящими крышками, я подавлено качаю головой.
— Но мы ведь не на свидании, — возражаю я. — Вы обещали мне, что всё расскажете.
В ответ Дамиан награждает меня снисходительно насмешливым взглядом. Открывает крышки, наполняя воздух аппетитными ароматами. И наливает мне в бокал немного красного вина.
— Как же ты любишь обманываться. Обещание своё я выполню. Мы не покинем эту комнату, пока всё не обсудим. Но предлагаю сначала поговорить на более приятные темы. Например про работу, которую я тебе хочу предложить. И про то, где ты будешь жить при этом. А потом перейдём к остальному. После того, как ты поужинаешь.