Страница 29 из 79
— Оставь себе, — отмахивается Дамиан. — Наш уговор в силе. Так говоришь, медведь над звериной сущностью контроль потерял?
— Я не знаю. Не в курсе, как у вас всё это происходит, — пожимаю плечами. — Но выглядело именно так.
— И ты даже не догадываешься, на что он мог так отреагировать? — иронично прищуривается оборотень.
— Нет, а я… должен? — вскидываю брови.
Странно, но князя, похоже, больше поведение Микулы заинтересовало, чем девушка, его спровоцировавшая. Я думала, он меня будет расспрашивать, как она выглядела, куда побежала. А вместо этого мне какие-то непонятные намёки делают.
— Хм. Наверное, не… должен, — копирует мою интонацию Дамиан. И вот что-то очень сильно царапает меня в его взгляде. Чуточку насмешливом. И каком-то… самоироничном. — Похоже, твой так называемый начальник встретил свою истинную пару.
Хорошо, что в этот момент у меня ничего нет во рту. Так и подавиться недолго.
— Кого-кого он встретил? — недоумённо переспрашиваю. — Пару?
— Судя по всему, да, — слышу невозмутимый ответ.
Вот чего не ожидала, того не ожидала. Я, конечно, какие-то общие представления имею об этом понятии, но всё же очень далека от знания, что есть правда, а что байки и литературный вымысел.
— А истинная пара это как? — даю волю любопытству. Если мне отвечают, то почему бы не узнать больше? — Звучит как-то слишком… предопределённо.
Дамиан снова откидывается на спинку своего стула, забыв про еду. Наверное, с минуту смотрит на меня испытывающе, словно взвешивает свой ответ. И наконец произносит:
— По большому счёту так оно и есть. Парность, это реакция нашей звериной сущности на ту женщину, если речь, конечно, идёт о самце, с которой он сможет зачать самое сильное и здоровое потомство. В плане генов, сильной крови, магического потенциала, — чёрные глаза князя неотрывно наблюдают за мной. Изучая, оценивая… — Оборотнями во многом управляют инстинкты. И в вопросе размножения особенно. Стоит зверю хотя бы раз ощутить запах своей истинной, и уже ни один другой не будет его так привлекать. Зверь не успокоится, пока не завоюет свою самку.
— А как же чувства? — выпаливаю потрясённо. — Как же личность? Что если зверь отреагирует на кого-то неприятного? Или… допустим, оборотень уже влюблён в кого-то другого? Или его истинная не свободна?
— По-разному бывает, — криво усмехается Дамиан. — Каждый сам для себя решает, сражаться с собой, или принять то, что тебе вручает судьба. Иногда её дары стоят даже того, чтобы за них побороться.
Моргнув, я опускаю глаза. Как-то это слишком многозначительно звучит.
Будто… он о себе говорит.
Может, у него тоже есть истинная? Та, за кем он способен вот так же погнаться, бросив всё, поддавшись инстинктам? И искать потом… и бороться… и защищать…
Царапающее чувство внутри становится непереносимым. И отчего-то хочется в поисках внутреннего равновесия ухватиться за кольцо на цепочке, которого больше нет.
Взгляд, помимо моей воли устремляется на мужские руки. И дыхание перехватывает, когда я понимаю, что у него на мизинце тот самый рубиновый перстень, который я одиннадцать лет носила на груди и столько раз сжимала в ладони. Он нашёл его. Носит сам.
Может… нет, в эту сторону думать вообще не стоит! Не может такого быть. Не может, и всё! Он оборотень, я человек. Мы… несовместимы. Абсолютно. Он мне не нравится. Совсем. Суровый такой. Страшный. Лицо, словно из камня высечено. И нос будто много раз ломали. Брутальный до мурашек. Харизма, конечно, есть, и улыбка бывает обаятельной… но не нравится он мне. Я его боюсь.
Быстро отведя глаза, я с наигранной беспечностью притягиваю к себе тарелку с яблочным штруделем. Но сдобный аромат выпечки с корицей не может отвлечь меня от появившихся подозрений. Само собой, не помогает в этом и ощущение, что меня рассматривают и изучают, как под лупой.
И как-то сразу вспоминается, что глаза у меня почти не изменились под действием артефакта. Если Дамиан хорошо помнит мою внешность, то вполне может и узнать. И что за голосом я во время нашего разговора, возможно, не всегда достаточно хорошо следила.
А ещё возникает мысль, может, зря я от него бегаю? Хочется думать, что тот кто без раздумий пришёл на помощь малознакомому «мальчишке», не может быть таким монстром, как мне раньше представлялось. А ещё он сильный и может меня защитить. Но я понимаю, что очень наивно просто взять и довериться. Мало ли какие у него мотивы… Как разобраться?
Мне столько всего хочется спросить, узнать… И вот. Передо мной сидит тот, кто может ответить если не на все, то на большинство моих вопросов. Только храбрости их задать у меня не хватает. Потому что это означает выдать себя ему с головой. Признаться, что я и есть та, кого он ищет. Если бы я только знала, зачем… Но чтобы узнать это, нужно спросить. Замкнутый круг.
Может, можно как-то с другой стороны зайти?
— А вы, правда, маркграф? — решаюсь я. Смотреть на него больше не осмеливаюсь. Поэтому ковыряюсь в своём десерте и делаю вид, что абсолютно поглощена, поглощён то есть, едой.
— Нет, — уж больно удовлетворённо хмыкает волк. Словно я оправдала его ожидания.
Если так, то мог бы и больше сказать.
— И не из Бранагиля? — продолжаю свою осторожную разведку.
— Нет. Но в Бранагиле я некоторое время жил. А ты, Янко?
— Что я? — невольно вскидываю взгляд на князя. И проваливаюсь в ловушку чёрных, как ночь, глаз.
В животе тревожной щекоткой отзывается чувство опасности. Опасности же? Откуда там взяться бабочкам?
— Как ты оказался в таборе Родны? — князь бьёт точно в цель. Вот и расслабилась, Ася. Уши развесила.
Надо делать ноги, а то пока я буду решать, как лучше поступить, всё решится за меня.
— Случайно, — выдаю уклончиво, отодвигая тарелку. — И мне уже пора возвращаться. Да и Микула, возможно, меня ищет.
Скуластое лицо оборотня мрачнеет, будто он недоволен моим ответом. Под кожей на щеках перекатываются желваки. Глаза недобро сужаются, снова вызывая дрожь, напоминая, с кем я имею дело. Но мужчина быстро берёт себя в руки, надевая маску холодной невозмутимости.
— Доедай, и пойдём, — согласно кивает. — Мне тоже нужно в табор.
— Зачем? — подозрительно интересуюсь я. Но тут же, одумавшись, даю задний ход: — Извините, это не моё дело. И я всё-таки пойду. Наелся уже. Спасибо, что угостили.
Надеюсь, он всё-таки угощал. В любом случае, меня сюда почти силком притащили. И моего мнения не спрашивали. Поэтому и платить не мне. Да простят меня феминистки всех миров.
Я закидываю на плечо сумку, упираюсь ладонями в стол и пытаюсь выбраться из своего угла. Но меня враз осаживают суровым взглядом.
— Сиди на месте. Пойдём, когда я скажу, — ровно припечатывает князь. И как ни в чём не бывало продолжает доедать свою мясную запеканку.
— Но мне… ещё на ярмарку нужно, — пытаюсь я найти веский аргумент, чтобы улизнуть от этого диктатора.
— Зачем?
— Э-э-э, жакет тёплый себе купить. Мерзну сильно.
И чистую правду ведь говорю.
— А раньше почему не купил? — обжигают меня внимательным взглядом тёмные глаза.
— Денег не хватило. Мелких. Хотел золотой разменять, но не успел. Микула убежал, а дальше я вам рассказывал.
— Ладно. Пойдём.
Он отодвигает почти пустую тарелку и поднимается. Бросает на стол несколько медяков и выжидательно смотрит на меня.
— Куда? — никогда я ещё не чувствовала себя такой заторможенной.
— По-моему тебе надо ещё зелья выпить. Соображаешь туго, — язвительно хмыкает Дамиан. — Жакет тебе покупать.
И прежде чем я успеваю что-либо возразить, за плечо вытаскивает меня из-за стола. Чтобы в той же манере, как привёл, вывести из таверны обратно.
— Зачем вы это делаете? — не выдерживаю я, когда мы оказываемся на улице и мой конвоир берёт уверенный курс на площадь, где проходит ярмарка. — Отпустите меня. Я сам могу передвигаться.