Почти Целитель

Алексей прошел через весь класс, подошел к Ваниной парте, молча протянул ладонь для рукопожатия. Потом, когда с церемонией приветствия было покончено, обратил свое внимание на Фиму Королева, соседа Ваниного, еще с младших классов.

— Слушай, Фима, давай местами меняться?

А место у Алешки козырное — задняя парта, у стены с противоположной от окон стороны. Там и сквозняков зимой не бывает, и от учителей за счет удаленности мнимое препятствие создается. А Алексей еще и из кармана ножик достал, перочинный, рукоятка резными костяными накладками изукрашена, и Фиме протягивает. У Фимы рука сама потянулась за такой красотой.

— Идет! — Хриплым голосом говорит он, крепко сжимая в кулаке добычу.

А Ване и не жалко совсем с таким соседом расставаться. Столько лет сидели рядом, а друзьями так и не стали. Мутный он какой-то, этот Фима. И обеды хомячит в одиночку, ни разу даже для вида не предложил поделиться, как поступают одноклассники за другими партами. А еще Фима мечтает поступить в налоговые фискалы. У него даже глаза закатываются под низкий лоб, когда он рассказывает о тех барышах, что рубят фискалы с жуликоватых купчиков. И откуда только такие сведения узнает? Вряд ли кто-то на улице о подобных махинациях кричать станет.

Поменялись местами Алешка с Фимой, а тут и учитель пришел, очередной урок русской словесности проводить начал.

И еще неделя пролетела. С Казанцевым в соседях жизнь в училище стала совсем другой. Алешка вечно придумывал новые темы для разговоров, а то и розыгрыши одноклассников устраивал, втягивая в них спокойного и малоактивного Ивана. А сегодня он вообще с душетрепещущей идеей пришел в класс.

— Ваня, — зашептал он соседу, хотя урок еще не начался, и можно было разговаривать в полный голос. — Что я вчера узнал! Ты в курсе, что у нас в городе есть публичный дом?

— Что за дом? — Не понял термина домашний отрок Ванюша. Дома при нем разговоров о таком, понятное дело, не вели, а с одноклассниками он до недавнего времени общался постольку поскольку.

— Не знаешь? Ну, ты, деревня! Это дом, где женщины мужчинам всякое такое позволяют над собой делать.

Ваня замер, пытаясь сообразить, о чем сейчас поведал ему его друг. Наконец, дошло. Лицо в жар кинуло.

— Нам-то что? Нас туда все равно не пустят.

— Пустят. Мне Семка Лучинкин, что работает помощником хлебопека, доподлинно все рассказал, как ходил туда на прошлой неделе.

— Брешет все, этот Семка, — попытался по инерции спорить Ваня, ощущая, как от таких разговоров в штанах делается тесно.

— Может и брешет, — согласился с товарищем Алешка, — но тогда откуда он знает, что часовой сеанс там два рубля стоит? А еще он сказал, что днем у них клиентов почти совсем нет, они и таким, как мы, рады бывают.

— Ты туда идти, что ли собрался?

— Ага! Только как-то стремно одному. Пойдешь со мной?

— Сегодня не могу, тренировка у меня. Да и денег с собой нет… — Странно, Иван чувствовал, что если бы не отсутствие в кармане необходимой суммы, он бы и тренировку спокойно задвинул, так вдруг захотелось ощутить, каково это, с женщиной.

— Завтра пойдешь?

— С тобой? — Маленький кусочек недоверия еще сохранялся. Вдруг, это очередной Алешкин розыгрыш.

— Со мной, конечно. — Вроде, не похоже на розыгрыш, голос соседа по парте вполне серьезен.

— Пошли.

Как же медленно тянулся этот день! И тренировка далеко не сразу заставила фривольные мысли покинуть его голову. Но все же…. К концу часа вроде совсем отпустило.

Дома первым делом залез в свой тайничок с деньгами. Аж сто тридцать три рублика отложено! Пару рублей можно и потратить. Ваня выбрал парочку рублевых казначейских билетов из тех, что чуточку более затертые, убрал во внутренний карман курточки. Потом уже принялся за обычные дела по хозяйству.

Вот и следующий день наступил. Ваня проснулся с мыслью, что сегодня с ним произойдет это самое… волнующее. Одновременно и страх и нетерпение. Однако надо брать себя в руки и топать в свое училище.

С Алексеем, как сговорились, весь день о намеченном походе не разговаривали. Только с утра Ваня уточнил у товарища:

— Все в силе?

— В силе. — И все. До конца занятий.

Друг привел Ивана практически в самый центр Сарапула. Ничем не выделявшийся дом, без всяких вывесок, стоял наискосок от длинного кирпичного здания городских конюшен. Хоть и центр, но прохожих в этот час не было, только возле входа маялся от безделья одинокий седобородый старичок в лиловой ливрее.

Старичок было преградил ученикам путь, но, осмотревшись по сторонам, и не увидев постороннего внимания к посетителям, отшагнул в сторону.

— Так-то у нас учащимся нельзя, — вполголоса пробурчал он в свою роскошную лопатообразную бороду. — Приказ градоначальника. Так что вы хлопцы, не очень-то хвастайтесь, что побывали тут.

Из небольших сеней попали в просторное помещение с высоченным потолком, украшенным лепниной, в котором кучковались несколько женщин.

— Ой! У нас клиенты! — Громко возвестила одна из дам, узрев вошедших парней. — Да молоденькие какие!

Парней шустро избавили от верхней одежды и усадили на свободный диван. Сами жрицы любви сгруппировались вокруг, улыбаясь зазывно и стараясь наиболее выигрышно подать свои достоинства.

— Выбирайте, господа! Вы в первый раз у нас?

— Д-да! — Хрипло выпалили в унисон оба искателя приключений.

— Вы каких девушек предпочитаете? Полненьких или худых? А цвет волос вашей избранницы должен быть русым или совсем черным? — Цепочкой вопросов была определена пара каждому, после чего их девушки отвели парней в свои нумера.

Девушка, доставшаяся Ване, оказалась совсем молоденькой, едва ли на два — три года старше самого юноши. Она еще на входе в комнату скинула свой пенюар, оставшись в одном лишь нижнем белье и с размаху плюхнулась на широченную расправленную кровать.

— Ну, смелее, я не кусаюсь, — улыбаясь, позвала она Ивана, замершего в нерешительности на пороге комнаты. — Меня, кстати, Жаннет зовут. А тебя?

— Ван… Кхм! Иван.

— У тебя это в первый раз, да?

Ваня молча кивнул. Почему-то было стыдно.