Почти Целитель

Удрали. Остановились отдышаться. Сообразили, кто стоит рядом, поглядели друг на друга. Драться уже не хотелось никому. С тем и разошлись.

Как все-таки быстро пролетают каникулы! В первый же день последнего в этом училище полугодия к ним на занятие пришел их классный руководитель, Шульместер Иоганн Генрихович. Не часто сей господин баловал их своим обществом, все больше через Перевощикова, их старосту, распоряжения посылал.

— Вот и подошла пора для вас, ученики, выбирать себе свой Класс, — с ходу перешел немец к делу, ради которого заглянул к ним. — В нашем училище мы можем совершенно бесплатно открыть у вас Классы: Пехотинец, Артиллерист, Сапер и Кавалерист. Все эти Классы, как вы уже знаете, способствуют открытию и развитию сопутствующих мирных Профессий. Сапер, к примеру, помогает развитию горняка, лесоруба, строителя. Пехотинец хорош для земледельца или путешественника. Артиллериста стоит выбрать тем, кому придется много работать головой. Фима, Игнат — это вас касается. Кавалерист подойдет для возчиков и тех, кто думает разводить домашних животных. Выбирайте вдумчиво. Посоветуйтесь с родными. Время для выбора еще есть. Свои решения сообщайте вашему старосте, чтобы он записал эту информацию для нас. Ритуалы по открытию вам вашего Класса намечены к проведению первого марта сего года. Думайте. Решайте!

После этого сообщения в классе наступил кавардак. Преподаватель Окружающего Мира даже не пытался с шумом в классе бороться, просто сел за свой стол, оперши подбородок на ладони, и молча созерцал наступивший локальный конец света.

Ваня был просто в трансе. Он четко представлял, что открытие второго Класса плюсом к уже имеющемуся у него Целителю станет катастрофой. Его развитие от этого совсем почти застопорится. Но и про Целителя говорить никому нельзя. И что ему теперь делать?

— Слушай, Лешка, а ты что думаешь выбрать? — Чтобы немного успокоиться самому, решил расспросить о планах товарища.

— Сам не знаю. Я, вообще-то, собирался идти учиться на капитана. Вот, где пехотинец и где капитан? Надо будет получше про этот вопрос узнать.

— А я думал, ты, как отец, по коммерческой части пойдешь.

— Не. Нас у отца пятеро, я самый младший. Старшие уже все места в торговле заняли. Мне отец разрешил поступать по своему усмотрению. А я в капитаны хочу. Знаешь, когда был маленьким, к нашей пристани кораблик иногда причаливал, так там капитан был! В фуражке и с трубкой! Он меня за штурвал пускал поиграть.

— А давай, сходим, у нашего немца спросим, как нам быть, если ни один из его четырех Классов нам не подходит.

— Сам думал так поступить.

После окончания уроков друзья тихонько постучали в дверь учительской. Не то, чтобы они кого-то боялись, просто, если Шульместер будет не в духе, может отказаться с ними общаться. Иоганн Генрихович оказался на месте. Выслушал внимательно их сбивчивые вопросы и успокоил:

— Так тоже можно, ребята. Просто в вашем аттестате будет сделана отметка, что Класс у вас еще не открыт, тогда в том училище, куда вы поступать надумаете, его еще до начала занятий вам откроют. Именно такой, какой там будет сочтен необходимым.

Лешка обрадованный потопал домой, а Ваня тоже потопал, но совсем не обрадованный. Это выходит, что его проблема всего лишь отодвигается на несколько месяцев. Не найдя другого выхода решил открыться отцу. Он опытный, может, подскажет выход.

Еле дождался возвращения отца с работы, так было невтерпеж ситуацию для себя прояснить. Наконец, отец вошел в сени, затопал валенками, пытаясь сбить с них налипший снег, распахнул дверь в теплую часть избы. Потом молча, вдумчиво поглощал ужин, собранный для него на стол супругой. Ваня все это время терпеливо ждал, искоса временами поглядывая в сторону родителя.

— Ну, Ваня, давай, выкладывай, что у тебя случилось. — Поинтересовался отец после того, как тщательно обдизанная ложка отправилась в пустой чугунок из-под каши.

— Гм. Пап, а как ты узнал, что у меня вопрос к тебе имеется?

— Чудак человек. Ты же своими взглядами во мне едва дырку не протер. Никак не давал сосредоточиться на еде. Так что у тебя?

— Понимаешь, папа….

По мере того, как Ваня все полнее обрисовывал своим рассказом сложившуюся у него ситуацию, выражение лица у отца становилось все более задумчивым. Он слушал внимательно, не перебивая. Лишь пару раз уточнил своими вопросами не совсем понятные для него детали.

— Ну что же, сына, — начал анализ услышанного старший Лудильщиков. — Я думаю, не стоит тебе бояться раскрытия твоего Класса посторонними. С одной стороны, нет сейчас у людей таких возможностей, чужой Класс просматривать, с другой ты уже все сделал, чтобы властям стать не нужным. В интернат ведь не просто так забирают тех, кто у себя Целителя открывает. Их там постоянно лечить больных заставляют, новые заклинания дают, прокачивают. Считай, профукал ты свой счастливый билет в этой жизни, отстал безвозвратно от других Целителей.

— Зато я с вами рос, а не в интернате! — В запале высказался Ваня, поняв, что отказ от обучения на Целителя мог быть и ошибкой. — И я летуном стать хочу, а не за больными утки выносить!

— Твоя жизнь, тебе решать. — Примирительно отвечал родитель. — Еще вот какой вопрос. Ты нацелился на то, чтобы выучиться на матроса дирижабля или все же мечтаешь воздушной магии обучиться, чтобы летать по небу без всякого дирижабля?

— Самому летать, это, конечно, куда круче будет, но я ведь не аристократ, чтобы магичить с такой силой, как они.

— Аристократ! Сила магии, она от такой характеристики, как Дух, сына, зависит. Развивай Дух и станешь не хуже, чем самый заглавный аристократ.

— Сам же сказал, что поезд ушел. Не догнать мне уже тех, кто с детства раскачивает эту характеристику.

— Это, смотря, как ты бежать станешь. Если потихоньку, с передышками, тогда конечно не догонишь. А если всего себя в развитие вложишь, тогда надо будет еще посмотреть.

— Что же мне делать, папа?