Страница 20 из 66
Далее следует краткая диаграмма насоса иона калия−натрия, и множество диаграмм внедрений, взаимодействующих с ним. Оттуда, брошюра продолжает определенно информировать, как внедрение работает над кем−то страдающим от АЛЬСА.
Но не берите в голову диаграммы, которые лишают дара речи до абсурда. И не берите в голову, откуда я знаю, что диаграммы − лишают дара речи, даже при том, что у меня нет сознательной памяти об изучении чего−либо в таком роде.
Важно, то, что это зажигает другое воспоминание…
Это неразработанная технология. Она до сих пор используется в медицине, но общественность не готова к полному ее потенциалу, который мы имеем. Человеческое тело — это биологическая машина; его мозг воздействует на двоичную систему счисления. Нейрон либо стреляет, либо нет. Включает или выключает. Несомненно, это немного сложнее. Связи меняются — каждая постоянно делает новую обмотку — и уровень, по которому варьируется огонь нейронов. Но в конце, это − все нули и единицы, и это − самый современный компьютер в мире. И теперь у нас наконец есть интерфейс, через который мы можем программировать его.
Я рывком возвращаюсь в настоящее и бросаю брошюру в слот. Этот голос в моей памяти − один из ассоциирующихся у меня с человеком, которого я называла отцом. Папа, который не мой папа. Связан ли он как−то с биотехнологиями Прометея 3? Кайл говорил, что я рассказывала ему, что тот работал на правительство.
Меня настигает приступ головокружения. На этот раз, клянусь, я буквально чувствую, как бессвязные обрывки воспоминаний в голове безуспешно пытаются собраться воедино. Хочется кричать от разочарования. Иди! Покончи с этим! Верни мне себя!
Читай Харриса!
Черт побери, мозг. Кто, твою мать, такой Харрис?
Я переворачиваю брошюру и читаю каждый кусочек текста, но в них нет вообще никакого упоминания о Харрисе.
Кайл трогает меня за руку.
— Соф, мы попали внутрь.
Содрогнувшись, я бросаю взгляд туда, куда смотрит Кайл. Один из мужчин на хвосте вернулся и направляется к двери.
Бежать или драться — единственные наши варианты. Как бы я не устала от бега, боевые действия посреди тишины зала ожидания будут худшим из двух вариантов. Для побега есть лишь одна дорога.
Я наспех открываю дверь на противоположной стороне комнаты и оказываюсь в деловом конце блока. Кайл нервно оглядывается. Эти люди попытаются нас остановить. И вероятно они могут сделать это в любую секунду.
За закрытыми дверьми машины гудят, шумят и трутся со скрипом. В прихожей стоят пустые носилки, стойки для перфузии и компьютеры на тележках. Санитары в белых лабораторных халатах снуют из комнаты в комнату, и я надеюсь, что они слишком заняты, чтобы обращать на нас внимание.
— Давай, — говорю я и начинаю бежать вниз по коридору. Там должен быть еще один выход.
— Извините! — пожилая женщина выходит из комнаты напротив нас и протягивает руки, как преграду. — Вы не можете здесь находиться.
Я не сбавляю скорости.
— Простите! Мы ищем нашу сестру, — кричу ей через плечо.
— Она берет телефон, — говорит Кайл, пока мы заворачиваем за угол.
Отлично. Теперь у нас на хвосте еще и охрана больницы.
Топот ног раздается где−то позади нас. Интересно, это и есть наш хвост? Нам нужен третий вариант: спрятаться и перегруппироваться.
Один знак выхода, три лестничных пролета и восемь минут спустя я тяну Кайла в какую−то случайную комнату из пустынного коридора. Здесь темно, и наши шаги отдаются эхом на кафельном полу. Мы находимся глубоко в недрах больницы, но я не имею ни малейшего понятия, где точно.
Отгороженные участки комнаты достаточно большие, чтобы вмещать каталку, стул и монитор кровяного давления. Захлопнув занавес на одном из таковых, я забираюсь на каталку.
— Вверх, — шепчу Кайлу. — Оторви ноги от пола.
Он сидит рядом со мной, затаив дыхание.
— Это сумасшествие. Ты знаешь, где мы?
— Понятия не имею, но думаю, мы окончательно избавились от мужчин.
Кайл опускает локти на колени.
— Да. Ты все еще не знаешь, кто они?
— Ноль информации. А это все−таки важно.
Мгновение мы сидим в тишине. Кайл восстанавливает свое дыхание, а я слушаю его. Слушаю и думаю. Кайл ни разу не предложил нам пойти в полицию или к охране больницы рассказать про людей, которые гнались за мной. Разве это не странно? Логика подсказывает, что да. И то, что я нашла на компьютере было странным. Как и то, что он знал об АнХлоре.
Между тем, я — София — лгала в прошлом, несмотря на всю свою симпатию к нему. И если верить тому, что говорил Кайл, я попросила его уехать со мной сегодня, но у меня нет веских доказательств этого. Почему мы были именно на Южной станции? Как эти люди — что по каким−либо причинам, заставляет меня думать ПЛОХО — нашли меня там? Был ли, на самом деле, Кайл тем, кто предложил пойти туда, где неизвестные могли бы схватить меня? И если так, почему он со мной сейчас, если не для того, чтобы приглядывать, пока они опять не догонят?
Я потираю повязку на голове, затем передвигаю пальцы к другой, на затылке. Обе травмы свежие. Обе причиняют боль. Но одну я — или кто−то другой — забинтовала еще до потери памяти. И как я поранила шею?
Пришло время попробовать что−то новое. Мне нужно выбраться из этой больницы и выяснить, как же велась слежка.
— Мы должны разделиться.
— Что? — Кайл поднимает голову.
— Эти ребята пришли за мной, а это значит, что я подвергаю тебя опасности.
Он ругается.
— До тех пор, пока у тебя будут проблемы, я буду с тобой. Соф, ты потеряла огромные куски памяти. Я ни за что не выпущу тебя из виду.
— Я вспомнила много важных частей. − Но Кайл качает головой, не поверив в мою ложь. — Послушай, я могу сама о себе позаботиться. Помнишь, что я сделала на Южной станции?
Он смеется без особого веселья в голосе и потирает запястье.
— Трудно забыть.
Я морщусь, потому что для меня воспоминание не такое легкое, как явно для него.
— Ладно, но я та, кто хороша в стратегии. Ты сам так сказал.
Сама−то не уверена в своих словах, но это привлекает внимание Кайла. Он покусывает губу, пока изучает мое лицо.
— Играть в «захват флага» − это немного другое, тебе не кажется?
Какое отношение к этому имеет «захват флага»?
— Дело в том, что я знаю, что делаю. − Нет. — Эти ребята пришли не за тобой, так что, если мы разделимся, можно было бы отвлечь их. Ради меня.
Но что буду делать, если они решат поймать Кайла и использовать в качестве рычага против меня, я не знаю. И верю, что в целом они не заинтересованы в нем, либо потому, что он им вообще не интересен, либо потому, что он тайно работал с ними. В любом случае, если он останется со мной, есть шанс, что Кайл будет в опасности. Если нет, то есть шанс, что он будет спасен. Это «может быть» − важно, особенно если он не один из моих, немало загадочных врагов.
Но, может быть, Кайл также беспокоится о своей безопасности, ведь сам−то он не выглядит счастливым.
Достаю из кармана телефон, включаю его и ставлю вызов на вибрацию.
— Если я тебе понадоблюсь, ты сможешь связаться со мной.
— В таких вещах есть GPS, − говорит Кайл. — Они могут использовать его, чтобы найти тебя.
Я поглядываю на телефон с опаской.
— Разве им не нужен ордер, чтобы получить его от телефонной компании?
— Зависит от того, кто они. Эти парни вообще могли бы поместить какое−то приложение отслеживания на нем.
— Если у меня был телефон с собой все это время, как они могли поставить что−то на нем? − Кайл замолкает, а я продолжаю. — Через полчаса встречаемся в кафе, где мы были ранее. Если я не появлюсь, то возвращайся в кампус.
— Ты хоть помнишь, как добраться до КиРТа?
— Да, — нет. Но насколько трудной может быть обратная дорога? В одном воспоминании я видела реку Чарльз, кроме того, у меня же есть телефон. Я могу и поискать, если нужно.
Кайл проводит ладонью по моей щеке, и этот жест заставляет хотеть, раствориться на кровати рядом с ним. Он так близко, что я могла бы сосчитать каждую его ресничку, но мои веки будто наполнены свинцом. Я борюсь, чтобы держать их открытыми. Вот что запах его кожи делает со мной.