Чистильщики

Полагая это делом человеческих рук, герцог приказал устроить облаву. Несколько воинов устроили засаду ночью в коридорах замка. Но внезапно возникший ветер задул все фонари, они оказались в темноте. Скоро на них кто-то напал, раздались истошные крики, когда слуги прибежали на помощь с огнём, почти все были мертвы, а тела их жестоко изуродованы, те же, кто остался жив, пребывали в помешательстве и ничего толком не могли объяснить. Таких было двое, а ещё один оказался парализован и не мог ни двигаться, ни говорить. Через несколько дней паралич прошёл, тогда он смог рассказать про увиденную им в темноте высокую фигуру с большой головой, плывущую в воздухе. Он попытался атаковать её с мечом, а дальше ничего не помнит.

Герцог на какое-то время замолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил:

— Я слышал, что такое бывает в старых замках, где бродят души неупокоенных предков, мечутся тени замученных узников и казнённых воров. Но этот замок новый, его начал строить мой отец, а закончил я, в нём никто не умирал, никого не убивали. Пыточная и эшафот находятся за пределами замка. Я не знаю, что это такое, но оно опасно и требует новых жертв, слуги стараются ближе к ночи улизнуть из замка, стража старается держаться вместе, но даже так, почти каждую ночь в замке находят трупы. Если вы не поможете, я планирую бросить замок, а ещё лучше предать его огню, быть может так с порождением Дьявола будет покончено.

После недолгого молчания Бармен начал задавать какие-то вопросы, что именно отвечал герцог, осталось непонятным, но «монах» довёл до нас общие сведения:

— Это точно наши клиенты, но конкретная видовая принадлежность пока под вопросом, готовьтесь, сегодня ночью мы будем дежурить в коридорах и библиотеке, именно там чаще всего слышали чужое присутствие. Я подготовлю фонари, которые не погасит ветер, в остальном нам придётся положиться только на силу оружия.

Это он мог бы и не говорить, да только очень уж оружие у нас неважное. Чего стоило захватить пару пистолетов с глушителем? Никто бы и не узнал ничего.

В зал прошли слуги и начали расставлять на столе закуски. Какие-то мелкие птицы, запечённые и посыпанные зеленью, резаное сало с солёными огурцами, квашеная капуста, жареные сосиски и печёная рыба, а ещё свежий ржаной хлеб и вазочка с солью. Запивать всё это предполагалось вином из двух огромных кувшинов.

Герцог что-то проговорил, указывая на стол. Бармен перевёл:

— Его Сиятельство приглашает вас отобедать в его замке, надеется, что трапеза будет приятной. Перекусите, только на вино не налегайте особо.

Сам он, налив себе вина, только слегка пригубил, а есть ничего не стал. Зато мы, проголодавшись в дороге, набросились на еду, словно стадо варваров. Закуски моментально исчезали со стола, а вино едва успевали наливать в большие серебряные кубки.

Примерно через полчаса, когда мы, сытые и слегка пьяные (людям, привыкшим к крепким напиткам, очень трудно упиться с вина) отвалились от стола, Бармен поднял нас и повёл обследовать внутренние покои замка. Очень может быть, что ночью нам предстоит носиться по коридорам, выслеживая тварей, поэтому расположение залов и коридоров следует знать.

Основных коридоров было три, два на одном этаже заканчивались лестницами на второй, были переходы и выше, но нас интересовал именно этот уровень. Основным помещением здесь была библиотека, к которой примыкали комнаты учёных книжников, обитавших при дворе герцога. Сейчас, впрочем, светила науки куда-то разбежались, немедленно отыскав неотложные дела за пределами замка. Жить всем хочется.

Библиотека была внушительной, как с точки зрения книжного запаса, так просто, как огромный массив шкафов, лестниц, переходов, столов, кресел, досок для записей и фонарей с защитой от пожара. Именно такие фонари и предполагалось использовать ночью.

Засаду будем делать здесь, просто спрячемся за горами томов, прикрутив крышки фонарей, а как только появятся они, предстанем во всей красе. Кто-то один сядет в самом центре, как приманка, а остальные будут ждать по углам.

Приманкой, разумеется, стал сам Бармен. Монстры, даже самые тупые, непременно насторожатся, увидев в читальном зале здоровенного детину в доспехах и с топором. А вот монах-книгочей, наоборот, вполне правдоподобная картина. А посох его, что рядом стоит, к столу прислонённый, тоже уместен, монах немощен, и ходить ему трудно.

Так мы и поступили. Поставив на стол фонарь, Бармен положил перед собой массивный фолиант, толщиной в два кирпича, открыл где-то посередине и старательно начал читать, шевеля при этом губами. Интересно, правда читает, или просто вид делает. Думаю, всё же читает, латынь он знает, а на ней тут половина томов написана.

Сам я прилёг неподалёку, спрятавшись за стол и пирамиду из книг, лежавшую рядом с ним на полу. Неплохо. Рядом поставил фонарь, который закрыл заслонкой. Оригинальная конструкция, фитиль внутри горит, воздух туда поступает, а никакой опасности выхода огня наружу нет. Как нет и возможности задуть пламя. А если заслонку опустить, то и огня никто не увидит. Конечно, есть запах масла и тепло, ну так на столе фонарь в открытую стоит, может, он него и несёт.

Меч я положил рядом, слегка выдвинув клинок из ножен. Проверил, легко ли выходит из ножен стилет, который столько раз меня выручал. Наверху послышалась возня, это Комод, который снял с полки множество книг и положил туда свою немалую тушу. Огневая позиция, арбалет уже наготове.

Чекист сидел где-то напротив меня, но я его не видел. Альберт и Табак расположились в противоположном конце помещения. До ночи ещё оставалось время, мы поневоле вынуждены были сидеть неподвижно. Только Бармен, казалось, был доволен, дорвавшись до интересной книги.

Когда окончательно стемнело, и даже из маленьких окон под самым потолком перестал поступать тусклый свет, мы приготовились. Первые признаки надвигавшейся беды появились ещё через час. Какое-то ритмичное постукивание, будто черти копытами чечётку отбивают. Звук приближался и удалялся, темп постукивания становился чаще и реже.

Через некоторое время мы увидели до боли знакомую низкорослую фигурку, облачённую в балахон, пошитый из джутового мешка. Мелкий пакостник бежал лёгкой трусцой прямо к Бармену, который продолжал делать вид, что читает книгу. От усердия едва язык не высовывал. Холоп уверен в собственной невидимости, сейчас он подбежит и схватит монаха за рукав, повалит на пол, укусит. Вот только сейчас уверенность была напрасной.

Не добежал до цели он всего полметра, Бармен, резко соскользнув со стула, ухватил посох и встретил противника горизонтальным ударом в лучших традициях бейсбола. Несчастный холоп подлетел вверх, причём даже под капюшоном было видно, что шея его сломалась, а возможно, ещё и оторвалась голова. К успеху шёл пацан, не фартануло.

Разумеется, никто из нас не рассчитывал, что монстр здесь один, сейчас будут ещё, или же не будут, сообразив, с кем имеют дело, холопы могли и разбежаться, какой-то минимум соображалки у них есть.

Однако, сегодня нам предстояло иметь дело с другими существами. Некая тварь, размером, наверное, с большую собаку, пересекала зал, она была видимой, но так хорошо сливалась с фоном, что отследить её мы смогли только по цоканью лап.

Первым среагировал Комод, стрела, пущенная из мощного арбалета, пригвоздила существо к полу, но с двух сторон выскочили ещё два и бросились всё к тому же Бармену.

Тут Комод с негромкими ругательствами мешком свалился вниз, позиция его была очень удобна для стрельбы, но никак не позволяла перезаряжать оружие. Нужно упереться ногой в пол, а сделать это лёжа проблематично.

Спасать начальника пришлось мне и Чекисту. Остальные были далеко и не успевали. Не успевал и сам Бармен, удар посоха отшвырнул одну из тварей, но отшвырнул недалеко и уж точно не убил. Но тут сверху пришёлся удар тяжёлого топора, это подоспевший чекист располовинил монстра, наполнив и без того затхлый воздух библиотеки ароматами выдержанных помоев. Второго достал я, в прыжке вогнав острие меча в спину. Тварь, как ни странно, это пережила и пыталась ползти дальше. Только теперь получилось их рассмотреть. Это были насекомые, точнее, думаю, паукообразные, поскольку ног у них было по восемь, все они заканчивались миниатюрными клешнями и издавали тот самый цокающий звук. Выглядели они, в целом, омерзительно, к такой твари не захочешь прикасаться иначе, как шестиметровой палкой. А две торчавших из пасти длинных иглы, вероятнее всего, служили для высасывания крови из жертвы. Хотя, возможно они, впрыскивая в жертву пищеварительные соки, высасывали его растворившуюся плоть.