Страница 2 из 9
Гаардвал:
Да, так бывает и, не говори,примеров много, все бесконечно крутятся.Но что там было дальше между вами?В чем назиданья суть?Малколам:
А суть в предательстве. Мы вместе тёплыми ночамижили.Нам сад был крышей,стенами, уютом.Сквозь ветви, взглядом высшимкластерзвёзд смотрел, как мы в однос ней превращались существо.Тела сплетались тёмными часами,пока не наступало утро.Так до восхода пот нашорошал искусственную почву на террасах.Мы продолжались с ней почти что год,но раб не может развлекать принцессу вечно.Так кречет,наигравшись с мышью,её в конце концов съедает. Что и вышло.Она была на выданье. Мы стали старше,когда ей заменили распорядок дня,добавили забот, охрану.Стражникпостоянно, как тень, за ней ходил.Следил,да время складывал или, отняв,считал её минуты отлучений,причины находил,чтоб быть недалеко.Она ж ко мне в своём влеченьепоостыла. Всё как всегда. Почти клише.Земля садов,покрытая подстилкой, стала жёстче.А дальше – больше:моя к ней ревность без причин,к её занятиям, к её предназначенью править.Представь, как пара в неглижевдруг громко отношения чинит.Нам бы убавитьгромкость. Но, увы! Забытьё, непру́ха.Мы были пойманы, я лишь успел повязкоюприкрыть её бедро,пригнуться,как получил удар. Когда ж очнулся,охранник тот с блестящим топоромстоит, она же за его спиной скрываетсяи что-то шепчет в ухо.Он улыбается,и гнев в его глазахблестит под звёздами, и тихо так,что слышен запах крови, ещё не пролитой,но закипевшей до предела.В той тишине она сказала в голос,что я напал с угрозами.Что было больно то,что я ей сделал,что принудил и даже протянула пояс,надорванныйколючей веткой. Но, кромеэтой сомнительной улики,я сам себе был обвиненьем.Пронзён её наветом, стоял с поникшей головою,преступленья тенью.Ведь я не знал тогда, как мир устроен.Наивно промолчал и подавил испуг,хоть уничтожен был её словами,лишь смелость —всё что оставалось.И я старался показать, что нет, не трушунебытия, мучений, боли, пыток.Гаардвал:
Да, понимаете ли друг,смерть телавсегда имеет в перспективе душу.Но в юности, когда избытоки сил, и соков, кто ж верит в смерть?Малколам:
Заметь,ты сам назвал небытиё. Тот стражник,что меня убил, спустя мгновенье,его я так и не нашёл.Мы разминулись на кругах реинкарнаций.Я слышал мненье,что он стал ангелом, одним из старших,в конце концов.А если так, то нечего пытатьсяузнать мне имя иль лицо.Когда сливаются в одну две частиразные души, то ангел новый будет чистот шрамов прошлых злых деяний.Всё что саднит – лишь память о событьях,К нам имя новое приходит, как наитье,освобождая от былых страданий.Но что вздыхать. По меньшей мере,её охранник был жесток.Но что б она, и с радостью смотрела расчлененье,устроенное этим зверем?Как моё тело, за куском кусококровавле́нный,летело в пропасть? – не ожидал. На их животноевлеченьемоя душа уже глядела, отстранясь,уже покинув оболочку.Как после ими овладела страсть.Как стражник, с ней совокуплённый,рвал ту её накидку в клочья,весь в забытьи, что жизнь он о́тнял.Я б отомстить ему хотел. Сейчас, сегодня.Хоть это больше память, нежели боль.Века прошли, и ангелу негожеспускаться в месть. На коймне эта справедливость, когда ни человека больше,ни души.А всё же что-то сердце хочет.Воспоминание о зле живёт, першит.Гаардвал:
Среди всех прочихмоих жизней есть не одна,где я был воином. Однако,рассказ во мне разбередил виденье.Рубакастарый, хижина, крыльцо.В смятеньеженщина с богатойсвитой перед ним остановилась.От свиты отделиласьи к нему бежит, лицомскуластая девчушка,с косичками, лет десяти.Он смотрит пристально в её глаза,под дужкитёмные бровей, и видит в ней себя.Чуть позади —пейзаж: плато, каньона край, и дальше радуга надпропастьюцветным горбом.Ну что сказать?Тот воин – бывший я,но это о другом.Довольно глупости.Как ты заметил, давно уж нет ни тела, ни души.Лишь прошлое живёт воспоминаньем,и то, как будто не про нас.Так что решиммы с перенаселеньем? Точнее, со страннымкачеством к нам приходящих душ?Мы станемделать, как и в предыдущий раз?Опять война, чума, «испанка»?