Похмелье после вчерашнего

Ее преданный оруженосец (вернее, пакетоносец и водитель), взглянув на нее в зеркало заднего вида, улыбнулся.

Они поднялись в квартиру. Кира велела помощнику поставить ящик со щенком у двери и начала разуваться. Молодой человек помог ей снять шубу и замер у двери, готовый распрощаться.

– Может, чаю? – спросила Кира из вежливости. Она, вообще-то, с радостью бы уже отпустила бедного парня домой (сколько можно использовать в личных целях рабский труд и разбитый транспорт подчиненных) и особо не надеялась, что айтишник захочет остаться (а вернее, очень надеялась, что он поблагодарит ее и откланяется), но молодой человек, просияв, с радостью ответил: «С удовольствием» – и тут же принялся снимать кроссовки.

Пока они раздевались, бультерьерка сделал несколько неудачных попыток выбраться из своей «темницы». Однако ничего у него не вышло – слишком короткими еще были у него его ноги-лапы, да и розовое пузико, тяжеловатое и довольно объемное, мешало преодолеть хоть и не очень высокий, но все еще непреодолимый барьер в виде стенок ящика.

Кира нагнулась над щенком и взяла его на руки.

– Ну вот, карапуз, – это твой дом. Осваивайся. Надеюсь, тебе здесь понравится.

Она отпустила щенка, и тот резво побежал в холл. На пороге кухни он остановился и, с опаской глядя на большой обеденный стол, стал лаять, словно увидел чужого. Он лаял до хрипоты, но, сообразив, что враг не шевелится и, более того, совсем его не боится, начал несмело, то приседая, то прижимая голову к полу, подходить к столу. Приблизившись к одной из ножек, он осторожно обнюхал ее, что-то подобрал с пола и съел, а потом, довольный собой, с умным видом, сел. Кира засмеялась. Какой же он все-таки… самоуверенный!

Ее гость тоже заметно прибавил в уверенности. Он с любопытством осматривался – и то, что видел (просторный холл, уютную кухню, современный дорогой интерьер гостиной), ему, похоже, нравилось. С его стороны было очень мило помочь ей со щенком. Без этого паренька, пожалуй, она бы чувствовала себя совсем беспомощной, а так он ее уже просветил кое в чем, и она не растеряется, когда останется одна.

Кира украдкой бросила взгляд на молодого сотрудника – он был где-то под метр девяносто ростом, одет в обычные потертые джинсы и клетчатую рубашку. От него приятно пахло, и Кира невольно отметила это про себя. «Такие парни нравятся девушкам – у них вид, внушающий доверие», – подумала она, разглядывая его спину и плечи.

Пройдя в кухню, молодой человек составил на широкий подоконник пакеты из зоомагазина, затем присел на корточки перед щенком и начал с ним играть. Бультерьерка приободрился, принял задиристый вид и, громко тявкая, с потешной агрессией стал нападать на айтишника, а тот легонько толкал его ладонью в грудь, отчего щенок еще больше воодушевлялся и «свирепел».

«Забавная парочка, один другому не уступает», – с улыбкой подумала Кира и поймала себя на мысли, что тоже могла бы присоединиться к ним и похулиганить. Но ей нельзя. Она взрослая женщина, солидная – ей следовало вести себя серьезно. «Вот останусь одна со своим подарком, тогда отведу душу и вдоволь наиграюсь», – решила Кира.

Сегодня она была довольна собой. Вытерпела весь этот поздравительный ритуал на работе и была достаточно дружелюбна с подчиненными, да и с этим пареньком она дружелюбна… А что? Проста и естественна. Начальница с человеческим лицом: снисходительная, демократичная. Сама доброта. Вот угощает молодого сотрудника чаем, причем у себя дома.

Пока Кира расставляла на столе чашки, ни она, ни ее гость не проронили ни слова. Кира только наблюдала за ним незаметно, а он будто забыл о ней – возился с бультерьером. Щенок разошелся не на шутку и скакал вокруг ног айтишника как маленький кузнечик.

Кира поставила на стол сахарницу, положила на пустое блюдце чайную ложку, и та звякнула о фарфор, словно серебряный колокольчик. Бультерьер отозвался на это звонким лаем, а гостя лай щенка точно разбудил: он сконфуженно поднялся с пола, неловко оправил рубашку и сел на стул.

– Забавный малыш, правда? – сказала Кира лишь для того только, чтобы разорвать неловкое молчание.

– Да… – кивнул молодой человек, и его щеки расцвели красными пятнами.

– Давно ты в Москве? Откуда приехал? – спросила Кира, ставя на стол тарелку с бутербродами. – Можешь вон там помыть руки. – Она показала на кухонную раковину. – Или, если хочешь, в туалете – в холле вторая дверь справа.

– Да нет, я здесь.

Он поднялся, подошел к раковине, вымыл руки и снова сел. На столе уже стояли тарелка с бутербродами и вазочка с печеньем и пастилой.

– Бери, не стесняйся, – показала Кира на бутерброды и ободряюще улыбнулась.

– Спасибо.

Он протянул руку к тарелке, и Кира снова уловила его запах. И снова отметила, что паренек очень даже симпатичный, только краснеет все время, как девица.

– А как вы догадались, что я не москвич?..

– Понятия не имею как, – пожала плечами Кира. – Наверное, потому, что сама не москвичка.

– Понаехавших определяете с первого взгляда?

– Типа того, – кивнула Кира и придвинула к себе свою чашку. – Так откуда ты?

– Из Двуречинска.

– Это… где?

Молодой человек только что откусил бутерброд и был вынужден отвечать с набитым ртом:

– В Челябинской области.

– Ого! Урал. Далековато тебя занесло, – вежливо восхитилась Кира.

– А вы откуда?.. – задал он встречный вопрос, как только дожевал и проглотил кусок.

– А я… Есть такой город недалеко от Питера…

Они завели разговор, и вскоре ее гость окончательно расслабился и в нем совершенно исчезла скованность. Он уже почти не прикасался к своей бородке – видимо, эти бессмысленные пучки волос в минуты волнения служили ему чем-то вроде спасательного круга. Кира задавала вопросы, а молодой человек рассказывал о себе. О том, что у него есть еще старшая сестра, что отец его – бывший военный, подполковник в отставке. Мать – учительница информатики. Сам он родился в девяносто третьем, когда в стране начались глобальные изменения, но он совсем не помнит то время. Помнит лишь, как они много переезжали из города в город, как он менял школу за школой… А под конец семья зависла в Челябинской области. Поначалу отец всерьез хотел видеть его военным, но в конце концов смирился с тем, что сын его желания не разделял, и, оставив его в покое, позволил жить своей жизнью.

Кира спросила, как получилось, что он попал в их компанию. И его ответ ее нисколько не удивил: это было место, из которого пришел первый отклик на его резюме (а он отослал его сразу в несколько мест). И поскольку ему было все равно, куда устраиваться (зарплаты везде были примерно одинаково маленькие), он и пошел туда, куда позвали.

Они поболтали еще о том о сем, и Кира поднялась собрать чашки со стола. Щенок мирно спал на своей новой подстилке – он поел, попил, сделал все дела, какие положено сделать маленькому псу, и с сознанием выполненной на ближайший час миссии уснул ангельским сном. А чаепитие немного затянулось. Пора было помощнику отправляться восвояси, но он, похоже, разомлел от чая и бутербродов и не торопился уходить.

– Что ж, ты попал в замечательную компанию, – сказала Кира, остановившись в проеме кухонной двери и этой своей фразой как бы подводя черту под разговором (она не хотела говорить напрямую, но надеялась, что молодой человек и сам поймет – пора ему сматывать удочки). – У нас отличный коллектив.

Он понял ее столь незамаскированный намек и встал из-за стола.

– У нас ты получишь хорошие опыт и практику…

Они прошли в коридор и остановились возле вешалки – Кира и в самом деле была очень рада, что милый юный сотрудник уделил ей столько времени.

– Приятно было познакомиться. – Она повернулась к вешалке и с материнской улыбкой подала гостю его шарф. – Вот, не забудь.

Молодой человек стоял совсем близко и в момент, когда Кира протянула шарф, вместо того, чтобы взять его, сделал нечто совершенно неожиданное: обхватил ее за талию и притянул к себе. Кира и глазом моргнуть не успела, как почувствовала его губы на своих губах, а еще через мгновение этот нескладный юноша уже целовал ее так, словно они с десяток лет были любовниками. Губы у него были мягкие, горячие, бородка непривычно щекотала, запах от его рубашки дурманил голову…