Страница 42 из 80
Одиночество — прекрасный вариант, чтобы разобрать хлам в душе и в мыслях. Все сложить в имеющие свое место коробочки и наслаждаться порядком внутри себя так же, как порядком в спальне после уборки. Иногда, мы можем найти во время уборки в комнате то, что заставит улыбнуться, поскольку этот предмет был когда-то утерян, а сейчас он принес теплые воспоминания, когда нашелся. Так и во время «уборки» в голове я невзначай находила то, что грело мою душу, и я немного отвлекалась воспоминаниям. Нет, своими яркими и теплыми воспоминаниями я не причиняла себе боль. Наоборот, я получала разрядку. После них, как после отдыха, я снова могла приступить к сортировке кучи мыслей.
Есть у меня в архиве коробочка под названием «Не знаю, что с этим делать». Сегодня двадцать седьмое августа, а я не знаю, что сказать Брук. Она думала, что я приеду уже в этих числах, чтобы первого сентября стать студентками.
— Элла, ты с ума сошла!? — воскликнула с возмущением Брук, от чего в ушах начало звенеть. Но при этом я все равно сильнее прижала мобильник к уху, кусая нижнюю губу. — Мы так боролись за эти места! Мы несколько раз переписывали это гребаное эссе для поступления! Нам два раза отказывали, но мы все равно добились своего! Элла! А как же твое желание стать психологом?
Я с закрытыми глазами слушала, как отчитывает меня Брук за мое необдуманное решение. Точнее, это для нее оно необдуманно. Я еще в клинике, когда за мной приехал Эдвард, поняла, что в этом году точно не сяду за университетские парты.
— Что ты молчишь!? Святая Мария, — я услышала, как Брук шумно выдохнула. — Элла, что с тобой происходит? — уже спокойнее спросила она. — Может ты в депрессии? Что происходит? Что в тебе надломилось, что ты отказываешься от всего, о чем мечтала? Мистер Винсент и Деймон в полном порядке. Их состояние стабильно, им ничего не угрожает. Почему ты убиваешь себя плохими мыслями?
Я не знала, что сказать ей. Слезы сами выкатились из глаз и оставили мокрые горячие дорожки на щеках. Я продолжала кусать нижнюю губу до онемения. В горле застрял ком и давил. Я даже дышать свободно не могла.
— Элла, не молчи. Я с ума сойду. Иначе я сейчас же куплю билет в Испанию.
— Нет! — выпалила я будто пушка.
— Нет, Элла, мне надоело. Я чувствую, с тобой что-то не так. Я прилечу на эти оставшиеся дни и приведу тебя в чувство.
— Брук…
— Сажусь за компьютер и захожу на сайт авиакомпании, — как ни в чем не бывало доложила она, почти напевая.
— Брук, в этом нет необходимости. Правда. Зачем тебе перелетать целый океан? Просто я чувствую, что не готова к обучению. Моя голова в данный момент не учебой занята, — придумывала я на ходу, но для Брук это — не аргументы.
— Ничего себе зачем. Если я не прилечу к тебе и не узнаю лично, что с тобой, то меня зовут не Брук Эванс, и я не являюсь твоей лучшей подругой. Отлично, есть рейс на сегодняшний вечер.
— Да не в Испании я! — выпалила я, когда подскочили нервы из-за безысходности и задержала дыхание.
Гнетущая тишина разрывала сердце. Так и вижу перед собой ошарашенное лицо Брук с глазами, полными разочарования. Я впервые ей соврала, продолжала врать на протяжении долгого времени. Брук ненавидит это. Особенно если ей вру или что-то скрываю я.
— Что? Это…Это как? — на грани шепота спрашивала она недоумевая.
— Вот так, — выдохнула я. — Я не в Валенсии. Я не с бабушкой. Хотя она думает, что я живу в твоем доме.
Несмотря на то, как сильно я пыталась скрывать не только свою деятельность, но и свое местоположение от Брук до самого последнего, с души словно камень упал после моего признания.
— Элла Тейлор, — процедила Брук, и я уловила нотки гнева в ее голосе. — Я тебя на куски разорву. На кусочки! Тогда где ты? Какого черта!?
Брук всегда захлебывается в ярости, когда чего-то не понимает. Она тогда становится совершенно иным человеком. Действительно может разорвать на куски.
— В Нью-Йорке, — пробубнила я и сжала плед в кулаке, которым укрывала себя, сидя на постели.
— Что!? Тогда зачем было придумывать эту нелепость!? Я сейчас взорвусь просто! — прорычала она.
Видимо, Брук сейчас ходит по своей комнате и ищет что бы сломать, чтобы утолить свою ярость, которую я пробудила. Полностью Брук бы успокоилась, если бы я стояла перед ней, и она смогла без препятствий избить меня — своего раздражителя нервной системы.
— Брук, прошу, успокойся. Так надо. Не заставляй меня говорить больше. Я под пытками даже тебе не расскажу, зачем я решила так поступить.
— О нет, Тейлор, ты мне все расскажешь, гребаная ты лгунья, — рявкнула она.
— Вранье во благо.
Мои щеки уже пылают от кипящей крови. В висках все пульсирует. Слезы быстро иссушились, и осталось лишь ощущение неприятного стягивания кожи на лице. Я вот-вот взорвусь от информации внутри себя, которую не в силах рассказать Брук.
— Какого блага? Элла, почему? Куда ты вляпалась, черт подери?
— Никуда. Просто решаю семейные проблемы.
Вранье продолжается, и оно растет в объемах. Мне точно гарантирована смерть. Не от местных гангстеров, так от рук Брук. Уже не знаю, что хуже.
— Подожди…тот мужчина с тобой… Это он все, да? Кто он? Что он от тебя хочет?
— Брук, угомонись, — серьезно проговорила я. — Мы лучшие подруги, а лучшие подруги стараются понимать друг друга. Просто прими мое решение.
— Но лучшие подруги при этом еще и доверяют друг другу.
Я выдохнула и поджала губы. Всегда найдет слова, чтобы надавить на совесть и психику.
— Хорошо. Я буду работать у этого мужчины в компании, чтобы погасить долг отца.
Доля правды. Этого будет достаточно, чтобы успокоить Брук и остановить поток ее вопросов. Сказанное помогло и моему состоянию. Паника внутри меня медленно рассеялась.
— Элла, почему ты сразу не сказала мне? — с сожалением спросила она. — Зачем надо было придумывать какой-то отъезд в Испанию? Могла бы жить с нами и спокойно работать у этого мужчины. Зачем все усложнять? Я бы тебе даже помогла.
— Вот поэтому. Ты бы настаивала на помощи. Я ценю ее, без сомнений, но сейчас мне не нужно чье-либо вмешательство. Понимаешь?
— Понимаю. Это щепетильная ситуация. Хорошо, своей помощью лезть не стану. Но поддержка…моя поддержка была бы к месту.
— Ты права. Я сглупила. Эта ситуация вывела из равновесия.
Я закончила это, взяв всю вину на себя, чтобы поставить наконец точку и не выйти на другой уровень откровенностей. Такими темпами я не выдержу и точно выпалю Брук всю правду до скелета.
— Мы можем хотя бы видеться?
— Я сообщу тебе, как только смогу. Не обижайся на меня, прошу.
— Главное, что я теперь все знаю и не стою дурочкой перед твоими глазами.
— О, Боже, Брук, — я рассмеялась. — Я вовсе не держала тебя за дурочку.
— Да ладно уж, — фыркнула она. — Я просто поражена. У меня давление подскочило. Кошмар просто. Если я отдам Богу душу в юном возрасте, то виной этому будешь ты, Элла Тейлор — Великая самопожертвенница.
Я закатила глаза.
— Не переживай, не допущу этого. Я знаю грань. Ты доживешь до старости и будешь той самой ворчливой старушкой, которая всех отчитывает и обливает грязью.
— Так ты рядом будешь сидеть на VIP-скамье.
Мы рассмеялись. Громко и искренне.
Мне стоило сразу рассказать Брук половину правды. Но тогда я действительно была в замешательстве. Потерянной. Не знающей, где выход в огромном, свободном и темном пространстве. Свет погас, когда тяжелые обстоятельства надавили на выключатель. Желание хоть как-то спастись из этого мрака позволило мне каким-то образом найти нужную кнопку и увидеть свет. Пусть не такой яркий, какой был раньше, но в своем нынешнем положении я могу довольствоваться лишь потускневшим, изредка мигающим светом. Но мне и этого достаточно, чтобы чувствовать защищенность и собранность.
После разговора с Брук, который принес мне небольшое облегчение в районе груди, я позвонила бабушке. Во время первого вызова она так и не ответила, хотя я до последнего ждала. Я подумала, что бабушка занята, и подождала минут десять, чтобы перезвонить снова. Последовало тоже самое: длинные и долгие гудки с другого конца. Я набирала ей пять раз, но так и не дождалась принятия вызова и ее долгожданного мягкого голоса, который смог бы резко расколоть образовавшийся камень в сердце. Стало тяжело дышать, когда волнение холодной волной нахлынуло на меня и примерзло в груди айсбергом.