Страница 13 из 73
- …Как заявил товарищ Густав Гусак, экономика Чехословакии ускоренно развивается, доказывая верность курса на социалистическую интеграцию, - задушевно журчала дикторша. - В своем выступлении по телевидению ГДР, он привел несколько примеров экономической взаимопомощи – запуск первой очереди завода «Совинтель» в Праге, а также строительство горно-металлургического комбината в Удокане, которое осуществляют чехословацкие специалисты по линии «Интермета».
- К другим новостям, - принял эстафету сдержанный мужской голос. – Продолжаются бои в Хиджазе. Вооруженные силы Йемена ведут наступление в северном направлении, используя танки и мотопехоту. При поддержке ВВС Восточной Федерации, йеменцы заняли районы Джизан, Наджран и Асир. Как сообщает египетская радиостанция «Саут аль-Араб», местное население с радостью и надеждой встречает бойцов йеменской армии. Такое же отношение к себе испытывают и вооруженные силы Иордании. Наступая с севера, иорданские войска освободили районы Эль-Джауф и Табук. Немногочисленный флот Саудовской Аравии был уничтожен в первые дни конфликта, однако именно в порту Джидды идут ожесточенные бои. Саудовские власти спешно перебрасывают на запад войска…
«Давайте, давайте… - ухмыльнулся я. – Перебрасывайте!»
Нет, что и говорить, сомнения у меня были, но коли уж СССР всерьез занялся Ближним Востоком, то саудитов надо было убирать из игры. Само собой, не на первом ходу.
Сначала собрать в кучку Эфиопию, Сомали и оба Йемена…
Кое-как, но будем считать, что сделано.
Обеспечить прочный тыл…
Баз - полно.
Подружиться с Израилем…
«Русский с евреем – братья навек!»
Убрать Хуссейна…
«Саддам капут».
А вот теперь можно и Аравию переформатировать.
Я захлопнул двери гаража, и пошел домой. Именно домой – иначе сказать нельзя, а то мама обидится…
* * *
- Ну, теперь только в Новый год увидимся, - щебетала мамулька. Раскрасневшись от вина и радостных перспектив, выглядела она потрясающе. – Да и то, наверное, я одна приеду, у меня сессия, а папа с Настей – только летом. И покидать вас как-то стыдновато, а только когда ж еще так повезет, чтобы выехать? Риточка, вы заглядывайте сюда хоть иногда, ладно?
- Строго обязательно! – заулыбался Марик.
- Мишечка, а у тебя почему не налито?
- Низ-зя, я за рулем… - отнекиваться у меня получалось неубедительно. – Мне вас еще в аэропорт везти.
- Можно! – Рита плеснула в мой бокал изрядную порцию вина. – Я поведу, не волнуйся. Тут полчаса до «Шереметьево»!
Мама благодарно посмотрела на невестку, и потянулась ко мне.
- За нас!
Дзы-ын-нь! Сосуды сошлись, распуская долгий звон хрусталя.
Покорившись, я смаковал винцо. Приятненькое. Не кислятина, вроде «Ркацители», и не приторное, как «Белый мускат Кизил-Таш»…
Настя вежливо пихнула меня в бок.
- Еще хочу!
- Пьянчужка...
Девушка прыснула в ладонь, а мне удалось завладеть ее ушком.
- Что-то ты уж больно радуешься отъезду, - изобразил я ревнивого братца. – Признавайся: «А был ли мальчик?»
- Говоришь, что попало! – вспыхнула сестренка, но поникла и прижалась ко мне. – Я не знаю, был ли… - призналась она шепотом. - Или есть. Или будет…
- Будет обязательно! – ухмыльнулся братец. - Мимо таких девчонок, как ты, мальчишки не проходят. Тянет их…
Настя потерлась щекой о мое плечо, и вздохнула, косясь на маму.
- Не был точно, - тихонько проговорила она. – А вот есть ли? Его… Слава зовут. Он из того класса, что в Праге… И что будет, я не знаю…
Сестричка совсем увяла, а я притиснул ее.
- Ты только не спеши узнать, - шепнул в мягонькое ушко. – Ладно? Всё будет во благовремении…
- Ладно, - мурлыкнула Настя, подлащиваясь. – Понимаю же всё, ты не думай…
Я чмокнул ее в щечку, бархатистую, как у дитенка.
- Чего вы там шушукаетесь, чада мои? – звонко окликнула мама.
- Чадим потихоньку, - хихикнула Гарина-младшая. – А давайте за Мишечку выпьем? Чуть-чуть, мамулечка! А то он опять один остаётся… хоть и вдвоем!
Рита ответила ей голливудской улыбкой, а Гарина-старшая воскликнула:
- А давайте! Мишечка, за тебя! – изрядно отхлебнув, она заговорщицки подмигнула: - И когда же вы… ну, чтобы втроем?
Гарина-средняя мило покраснела, а Настя вступилась за меня.
- Мам, не спеши в бабушки! Всё будет во благовремении!
Накрапывал дождик. Мелкие иголочки мороси опадали, шатаясь рваными паутинками в свете фонарей. Сырая и опасная темнота скрадывала движение, хотя Гоголевский бульвар был пустынен, лишь в далекой и мутной перспективе отблескивал одинокий зонт.
«И плащ черный, и «Волга», - подбадривал себя Густов, - заметить трудно!»
Нерешительно выйдя из-за старого клена, Иван Степанович потрогал зачем-то мокрую, ребристую кору, и перешагнул литую решетку. Машину он оставил на углу переулка со старорежимным названием Сивцев Вражек, возле стеклянного зданьица салона-парикмахерской.
Ноги слушались плохо, а стыдная слабина в коленках отзывалась усталым раздражением. Проклятая профессия…
Изнывая от страха, Густов обошел «Волгу» и неуклюже залез на водительское сиденье – беззащитная спина задубела. Вот-вот эту широкую, малость сутулую мишень провертит пуля – горяченькая, только что выпущенная из ствола с глушителем…
Захлопнув дверцу, Иван Степанович повернул ключ. Мотор раскрутился сразу, пряча за бойким тарахтеньем все ночные шумы.
- Ну, кончай… - выцедил Густов. – Хватит тут дохлую медузу изображать!
Перещелкнув рычажок, он тронулся. В приплясывающих отсветах фар блестел влажный асфальт и сыпались росчерки капель. Зеркальца отражали пустоту.
Притормозив, Иван Степанович свернул к «генеральскому» дому, и снял трубку телефона «Алтай». Палец, испачканный чернилами, набрал номер. Щелчок… Гудок…
Облизав губы, Густов длинно выдохнул.
- Алло? – глуховатый голос Генерального секретаря послышался из трубки, пугая обреченностью. Назад дороги нет…
- Здравствуйте, товарищ Брежнев! – заторопился Иван Степанович. Представившись, он вытолкнул: - Товарищ Пельше приболел, и я, как первый заместитель, работал с сотрудниками оперотдела КПК… В общем… Леонид Ильич, я должен доложить вам лично!
В трубке помолчали, а затем провод донес ворчливое:
- Хорошо, подъезжайте… Я сейчас на даче.