София

   1993 год. Андрей Новак ожидал в школьном туалете шума разбитого стекла. Он нервно покручивал золотое кольцо, надетое по велению Липова на средний палец правой руки. Пять лет прошло с того дня, когда его, студента педагогического института, остановил на вечерней улице незнакомец, и показав удостоверение сотрудника КГБ, предложил последовать за ним. Их пеший маршрут закончился посещением одной из городских квартир, где незнакомец предложил Андрею просмотреть видеозапись. После того, как просмотр был завершен, незнакомец предоставил Новаку выбор: или он соглашается работать на КГБ, или видеокассета попадает в милицию. В чём именно заключалась работа, незнакомец не открыл.

   Неделей ранее с Новаком связался Липов и рассказал ему о подробностях задания, которое завербованный Новак должен был выполнить.

   Новак услышал звон разбитого стекла, вставленного в дверь школьного класса. Выждав полторы минуты, Андрей покинул туалет. Выйдя из уборной, Новак сразу посмотрел на находящуюся рядом с туалетом дверь школьного класса, в котором он учительствовал. По осколкам разбитого стекла дверного окна стекала кровь. Рядом с дверью стояла девочка, разбившая своей рукой стекло. "Не бойся, Юля, всё будет хорошо, сейчас отведём тебя к доктору", - сказал девочке Новак. Он отпер предварительно запертый замок двери - такова была легенда: распахивающаяся внутрь дверь не открылась от прикосновения к ней руки бегущей девочки, потому что замок двери был заперт, а бегущая к двери Юля не знала об этом. Отворив дверь, Новак вошел вместе с травмированной девочкой в класс. Войдя в класс, Андрей встал напротив пострадавшей, взял своей рукой раненую руку Юли, словно бы осматривая ее. Прекратив осмотр, он отправил одного из шести находящихся в классе учеников за фельдшером, а сам продолжил выполнение своего задания.

   Дух Софии Чечёткиной, предварительно привязанный Липовым к разбившей стекло блондинке Юле, вошёл в неисполненную составляющую астральной схемы "Лев и единорог". Этой составляющей была "атака льва и его победа". Разбитое стекло не было остеклением школьной двери. Оно было стеклом, закрывшим доступ к воздуху в гробу, в котором умирала задыхающаяся София. Она жаждала разбить его, это стекло. И вот она, вселённая в тело Юли, разбивает стекло, выскальзывает из юлиного тела, видит мальчика-единорога с фотографии - мальчика, смотрящего с фотокарточки на нее - задыхающуюся, умирающую, а на голове мальчика - рог: то, чем ее терзали, отпугивая от пропускающего воздух отверстия в гробу, сквозь которое она дышала последним в своей жизни воздухом, она видит мальчика-единорога, она набрасывается на него, вселяется в него, но мальчик не ощущает этого.

   Андрей Новак опрашивал находящихся в классе немногочисленных учеников о случившемся. Настала очередь Доскина.

   - Что здесь произошло? - спросил Сергея Новак.

   - Не знаю, - ответил Сергей Доскин, - я сидел писал.

   - Что ты видел? - продолжал Новак.

   - Ничего не видел, я сидел писал, - ответил Сергей.

   - А когда стекло разбилось, где ты был?

   - Здесь, за партой, - Доскин, глядя на учителя, начал ощущать смутное беспокойство. "Почему он не уходит? К чему эти вопросы? Зачем ему знать, что я делал? - не я же поранил ей руку! Почему он берёт паузы и молчит после моих ответов?" - примерно в такие вопросы превратилась бы тревога Сергея, переведи он ее в слова. Он начал понимать, что Новак чего-то от него ожидает, и с каждой секундой этого ожидания ощущение беспомощной жертвы разрасталось в душе Доскина.

   - Но ты же слышал грохот разбитого стекла? - Новак превращал Сергея в мишень.

   - Да, но я сидел писал, - Сергей ощущал чувство, похожее на то, которое возникает, когда неоспоримое знание настойчиво подвергают сомнению.

   - Стекло двери разбили, а ты ничего не видел?

   - Видел Юлю, ее руку в крови видел.

   - А что происходило до того, как она разбила стекло ты видел?

   - Нет.

   - Почему?

   - Я сидел писал.

   - Угу, угу... Ты сидел писал... - завершил разговор Новак и отправился к своему столу, находящемуся возле доски.

   Остальные ученики, с началом большой перемены покинувшие класс, один за другим возвращались. Прозвенел звонок, прошли оставшиеся уроки. После уроков Андрей Новак объявил, что Сергей не идёт на прогулку, как все, а остаётся в классе для уборки помещения.

   - Ты же у нас провинился... - сказал Сергею уходящий на прогулку и в будущем не раз отравивший школьную жизнь Доскина Стас Жутаутас, который однажды предстанет перед ним в одежде с нашивками и значками, в повязке на голове, с пластмассовым пистолетом в руке, и окружённый этими вещами-полунамёками произнесёт фразу: "Я агент ПЛИ"...

   Лежащий на диване в своей квартире Андрей Новак впервые за много лет не чувствовал сопровождавшей его все эти годы угрозы тюремного заключения. Он выполнил миссию. Видеозапись, на которой Новак был с той девочкой, не попадёт в милицию. Обретший покой Новак, закрыв глаза, вспоминал себя стоящим позади маленькой Насти - своей новой ученицы. В его воспоминании Настя и он - прижимающий ее к себе школьный учитель, замерли на школьном дворе посреди толпы веселящихся учеников...

   ...Недалеко от школы, в низине, часть замусоренного ландшафта занимало кубическое сооружение, созданное из сетки Рабица. Это была клетка Фарадея, которую распорядился привезти Алексей Липов: после невидимого присвоения психики Сергея, Липов ощущал себя хищным насекомым, пожирающим беспомощную жертву. Липов, в чьей паучьей сущности жила частичка человеческого, своим приказанием доставить к школе клетку Фарадея хотел сорвать со своего морального облика хотя бы частичку насекомьего хитина, покрывающего душу удалённого потребителя чужой психики: "Может, когда и догадается... Может, когда и воспользуется...".

   ...У подъезда дома, в котором жил Доскин, опять стояла враждебная кучка подростков - ждали Сергея. Это были специальные, управляемые спецслужбой дети, назначение которых - внушение Сергею страха перед людьми. Похожие люди-инструменты не раз появятся в жизни Сергея, чтобы посмеяться вслед, отнять деньги, ударить...

   ...