Страница 8 из 12
А еще Артему было не по себе от того, что раньше он вот так ни о ком не заботился – только о дедушке Каи. Странно было умывать лицо, по которому в обычных обстоятельствах он мечтал только съездить. Теперь он видел его совсем близко и пытался почувствовать обычное раздражение. Но на этом лице не было ни уверенности, ни насмешливости – только потерянность. Ненавидеть обладателя этого лица не получалось.
– Ну вот, – пробормотал Артем, – теперь лучше.
Он подумывал дать Гану кусочек ночного бражника – совсем крохотный, – но не решился. Раны не выглядели опасными, а вот ждать, пока Гану перестанут мерещиться все поочередно знакомые – или что бы там ему ни начало мерещиться, – он не мог. Артем подозревал, что новая походка Гана, неуверенная, скособоченная, могла объясняться еще какими-то повреждениями – Сандр вряд ли бил только по лицу.
– Ничего серьезного, – пробормотал Артем, стараясь поверить в это. – Ты же можешь идти, да? Значит, все не так плохо.
Ган молчал. Темные пряди падали ему на лицо, и по ним стекала вода. Артему стало жутко при мысли о том, что Ган, возможно, не придет в себя. Конечно, он не раз мечтал никогда больше не видеть князя. Но не видеть человека – одно дело. Быть обреченным видеть живого мертвеца – совсем другое.
Стараясь не смотреть Гану в лицо, Артем осторожно пошарил у него в карманах. Он нащупал что-то под воротом: на груди князя оказался надежно спрятан маленький глиняный волчок – сердце Артема пропустило пару ударов. Больше всего на свете ему хотелось забрать волчок себе. Сейчас Ган все равно не смог бы помешать ему… Но Артем осторожно убрал волчка обратно под куртку и продолжил обыск. На бедре у Гана была небольшая фляга – пустая, но ее можно было наполнить водой из ручья. В кармане Артем нашел спички – драгоценность в нынешних обстоятельствах – и пару сухарей. Они выглядели так, как будто пролежали там несколько недель, но при взгляде на них Артем почувствовал голод.
– Думаю, нам стоит раздобыть еду. – Он говорил с Ганом, хотя тот, кажется, совсем его не слушал. – У меня есть проволока. Можно попробовать поймать рыбу. Запечь в листьях…
Не договорив, Артем уже понял, что ему совсем не хочется задерживаться на этом пустынном берегу. Может быть, слишком свежи были воспоминания о видениях, навеянных травяным дурманом… Но теперь безлюдный пляж казался каким-то враждебным.
– В конце концов, – пробормотал Артем, перекладывая сухари в собственный карман, – попробовать порыбачить можно где угодно. И теперь мы везде сможем развести огонь. А это место… Не хочу здесь ночевать, а ты?
Ган отвернулся. Артем вздохнул:
– Ладно. Давай пройдемся немного вдоль берега? Может, увидим что-нибудь… Хоть что-нибудь.
Убедившись, что Ган стоит у берега, сосредоточенно глядя вдаль, и никуда не собирается уходить, Артем снова дошел до леса. Там он подобрал несколько длинных кривоватых палок. Неся их к берегу, он вдруг почувствовал, что кто-то ухватил его за рукав, и вскрикнул. Он уже видел Сандра, чувствовал клыки Тени на руке… Но это была всего лишь вязкая черная смола на стволе одного из деревьев, настолько густая, что он с трудом высвободил край рукава. Смола пахла хвоей и немного – рыбой, ничего подобного Артем прежде не видел. Подумав немного, он хорошенько вымазал в смоле концы палок, которые нес.
В глубине души он боялся – или надеялся – не увидеть Гана на берегу. Но тот был на месте – сидел, покачиваясь, у затухающего костра, напряженно вслушиваясь в шипение волн. Конечно, не догадался подбросить хвороста.
Ган покорно принял у него из рук один из факелов – к счастью, смола горела хорошо. Другой факел Артем взял сам, перед этим распихав по карманам их скромное имущество. Он тщательно затоптал костер – не без сожаления, как будто отпуская руку друга.
Подумав, он забросал кострище песком. Следы на песке со временем исчезали – свое дело делал ветер, шедший с моря, а вот остатки костра могли привлечь чье-то внимание.
Сложно действовать разумно, не зная точно, чего хочешь больше – скрыться ото всех или быть найденным.
Артем зашагал вдоль моря, держа факел перед собой, и Ган молча пошел за ним – след в след.
– Пройдемся немного. Может, найдем что-то подходящее для ночлега… Пока еще не совсем стемнело.
Последняя фраза повисла в воздухе.
– Если что, просто разведем костер подальше от леса, – сказал Артем с деланой беспечностью. – Тут тепло… Да и все опасное наверняка в лесу.
Он вовсе не был в этом уверен. Рокочущее, бесконечное море пугало его гораздо сильнее леса. Когда-то давно он читал о существах с большими клыками, одинаково хорошо чувствующих себя и в воде, и на берегу. Назывались они моржами – Артем представил кровожадных созданий, выходящих на берег в темноте, ведомых жаждой теплой крови… Он представил, как десятки огромных темных тел трутся о камни, тяжело дыша, влажно шлепая по песку, подбираясь к спящим.
– Или, может, лучше заночевать в лесу. – На этот раз бодрости в его тоне не было. Голос стал тонким и жалким, как у маленького мальчика. Сейчас он бы многое отдал за то, чтобы рядом был прежний Ган. Вероятно, они бы срывали злость друг на друге, зато ему не пришлось бы одному отвечать за их жизни. Князь наверняка знал больше о том, как выжить в настолько безумной, невероятной ситуации.
Они шли достаточно долго. Справа лес перешел в мохнатую стену – так туго сплелись между собой ветви ползучих растений. Стена тянулась вперед сколько хватало глаз. Никогда раньше Артем не видел, чтобы лес рос так плотно. Он растерянно остановился.
– Видимо, надо вернуться назад… – От отчаяния он решил попытаться разговорить Гана еще раз. – Ты сам как думаешь, лучше спать в лесу или на берегу?
С тем же успехом он мог попросить совета у стены. Некоторое время Ган даже не смотрел на него, будто не слышал… А потом вдруг уронил свой факел под ноги, в мокрый песок. Факел зашипел и погас.
– Здорово, – пробормотал Артем. – Спасибо за помощь.
Ган сделал шаг вперед, к лиловой стене, коснулся ее рукой, и на мгновение Артем испугался, как будто растения могли броситься на князя, затянуть его в свое хищное нутро… Ведь здесь что угодно было возможно.
Ничего такого не случилось. Ган прикоснулся к стене второй рукой, отвел в сторону висящую у его лица ветку с листьями и замер. Артем поднес факел ближе…
Под лиловыми листьями обнаружился брус. Стена оказалась настоящей стеной.
– Ночлег, – сказал Ган, старательно выговаривая слово. – Ночлег.
Он произносил отдельные слова с удовольствием, как ребенок, который только учится говорить, и от этого Артему делалось жутко.
– Да-да, – пробормотал он. – Здорово. Спасибо.
Он вовсе не был уверен в том, что хочет оказаться по ту сторону стены – или идти дальше в темноте, не зная, как скоро наткнется на вход.
– Вернемся немного и заночуем, – сказал он наконец.
Ему вдруг подумалось, что люди за стеной – если там действительно есть люди, – скорее всего, обороняют свой дом от нечисти. До сих пор их с Ганом не заметили – может, не заметят и потом. Зато, если они защищают периметр так же, как это делали жители Зеленого, у стен должно быть достаточно безопасно.
– Утро вечера мудренее. – Так часто говорил дедушка Каи, и, повторив это, Артем почувствовал себя увереннее. – Переночуем здесь, – сказал он Гану.
Он как раз думал о том, получится ли убедить Гана спать по очереди – и сможет ли тот быть достаточно надежным дозорным, – когда откуда-то сверху донесся высокий пронзительный свист, похожий на птичий… Но слишком искусственный, громкий. Машинально Артем взметнул руки вверх, закрывая голову.
В зарослях наверху появился зазор, и из него почти по пояс высовывался человек с копной растрепанных каштановых волос. Он был одет в зеленое и лиловое. Снизу, в полумраке тени, которую отбрасывала стена, Артем не мог различить черт его лица – неясно было даже, стар он или молод. Единственное, что сразу бросалось в глаза, – белозубая улыбка. В руках у человека была длинная деревянная трубка, направленная вниз.