Страница 12 из 50
— Чем-то походит на корабельный митинг, — сказал Карффард. — Они летают взад-вперед уже два часа.
— Но, Волкенхэйн и Спассоу не хозяева кораблей, — объяснил Харкэман. — Они в долгу у своей команды, и они все собственники. Эти двое даже не командиры; только возглавляют выбранный командирский совет.
На экране оба были более или менее капитанами. Волкенхэйн надел куртку. Гэрван Спассоу маленький, начинающий лысеть человечек. Глаза у него близко посажены, тонкие губы горестно кривятся. Он сразу заговорил:
— Капитан, Боук сказал мне, что вы не служите уордшейвнскому герцогу, — обиженно, как бы обвиняя их, заявил он.
— Это так, — подтвердил Харкэман. — Мы появились здесь, потому что лорд Траск рассчитывал застать здесь другой корабль с Грэма «Отвагу». Мы надеемся, вы не будете против, если мы спустимся и дадим нашим людям погулять на свободе часов пятьдесят. Они были в гиперпространстве три тысячи часов.
— Посмотрите-ка, — завопил Спассоу. — Он хочет обмануть нас, если мы разрешим спуститься…
— Капитан Спассоу, — вмешался Траск. — Оскорбляя нас, вы компрометируете себя.
Спассоу воинственно и многообещающе уставился на него.
— Понятно, о чем вы думали, направляясь сюда. Намеревались оставить здесь капитана Харкэмана наместником уордшейвнского герцога, хотели подлизаться к герцогу.
— Ну, что ж? Могу заверить, что капитан Харкэман служит у меня, а я нисколько не заинтересован в захвате базы на Тэнисе.
Волкенхэйн и Спассоу посмотрели друг на друга. Вообще-то просто на экранах их глаза встретились, ведь каждый был на своем корабле.
— Понимаю в чем дело! — опять крикнул Спассоу. — Здесь два корабля, «Отвага» и этот. Герцог снарядил первый, а кто-то этот. Оба собрались отдохнуть на базе!
В головах роились всякие мысли. Вместо того, чтобы превратить в капитал свои ценности, они собрались во что бы то ни стало удержать планету. Но в данном случае возможны все способы выгодного предательства.
— Зачем вам надо приземляться, Отто, — заметил Волкенхэйн.
— Я сам бывал три тысячи часов в гиперпространстве.
— Ты из этого старого городишки с двумя высотными домами с башнями, не так ли? — спросил Харкэман. Он взглянул на видеоэкран. — Сейчас там должна быть ночь. Как в космопорту? Когда я был здесь, он был в скверном состоянии.
— О, мы привели его в порядок. Набрали бригаду из местных для работ…
Город был известен по описанию Отто Харкэмана и картинам Вэна Ларча, нарисованных за долгий перелет от Грэма. Зрелище было впечатляющим, на миле разбросаны здания-близнецы с километровыми шпилями, с огромным космопортом, похожим на восьмиконечную звезду.
Тот, кто строил его на закате старой земной цивилизации, был уверен, что город станет метрополией густонаселенной и преуспевающей планеты. Потом солнце Федерации погасло.
Никто не знал, что происходило на Тэнисе после этого, но ясно, что ничего хорошего. Две башни, казалось построенные на века, постепенно стали разрушаться. Большинство маленьких строений превратились в груду булыжников. Но космопорт выглядел сносно. Центральный восьмиугольник состоял из построек, сзади треугольник доков и складов. Центральное здание по виду было целым, боковые почти все разрушены.
«Немезида», следую за «Бичом космоса» и «Колдуньей» спускалась, буксируемая своими катерами. Создалась иллюзия, что приблизившись к городу, они исчезли. Между строениями было много деревьев, маленькие поля и садовые участки. Когда-то там было три высотных здания. Буквально вертикальные города. Где стояло третье образовался застекленный кратер с гребнем из упавших валунов. Похоже, что кто-то приземлился в средней ракете в двадцати километрах от базы. В дальнем конце порта находилось что-то непонятное; а один из восьми доков и склады мало чем отличались от кучи шлака.
То, что осталось от города было мертво и запущено. Это определенно необычная бомбардировка, подумал Харкэман, а скорей всего нейтронная или омега-лучевая, которые убивают людей, не причиняя вреда имуществу. Или биооружием, созданным людьми, их же и истребляющим.
— Много людей работают над чудовищными проектами уничтожения цивилизаций; замечательных умов; а потом люди не знают как все восстановить. Они возвращаются в каменный век. Я видел такие планеты. Тэнис, я полагаю, одна из них.
Об этом говорилось на одном их долгих послеобеденных совещаний на пути с Грэма. Кто-то из благородных искателей приключений, сказал:
— Но разве те, кто остался жив, не поняли, что произошло?
— Старые времена были колдуны, успешно колдовавшие. Потом они перессорились и разлетелись, — проговорил Харкэман. — Кто, что понял?
Из всего можно сделать какой угодно вывод.
Когда катера слегка подтолкнули «Немезиду» к ее стоянке; можно было увидеть копошившихся в космопорту людей. Или Волкенхэйн и Спассоу не брали больше людей, чем им требовалось и завербовали для работ местных жителей. В основном, живущих в умирающих городах, отметил Харкэман.
Всего было около пятисот. Они занимались горными разработками, собирали металл из старых зданий, продавали металлургическим заводам, сами покупали пищу, текстиль, порох и другие товары, производимые в других местах. По равнинам можно проехать сто миль на волах; к чему трудно привыкнуть людям, привыкшим к цивилизованным маршрутам.
— Не завидую, беднягам, — проговорил Харкэман, глянув вниз на людей, похожих на муравьев в космопорту.
— Боук Волкенхэйн и Гэрван Спассоу вероятно превратили многих из них в рабов. Если бы я на самом деле собирался устроить здесь базу, я бы не пользовался их методами.
Сложилась такая ситуация.
Спассоу, Волкенхэйн и несколько офицеров встретили их в вестибюле большого здания посреди космопорта. Войдя и спустившись по длинному коридору они прошли мимо дюжины мужчин и женщин, убиравших мусор лопатами и руками, складывавших его на подъемник. На мужчин и женщин были наброшены грубые пончо, на ногах надеты сандалии. За ними следил надзиратель в юбке, сандалиях и короткой кожаной куртке; к его поясу был прикреплен короткий меч; он свирепо размахивал плетью. На голове у него был шлем космического викинга с эмблемой «Колдуньи» Спассоу. Надсмотрщик поклонился, приложив руку ко лбу, когда они подошли. Пройдя, услышали, как он орет на рабочих и звук его плети.