Страница 1 из 10

От мыса Головнина к Земле Александра I. Российские кругосветные экспедиции в первой половине XIX века

Копелев Дмитрий Николаевич

Дмитрий Николаевич Копелев

Слова признательности

Эта книга родилась во многом благодаря курсу лекций, посвященному истории великих географических открытий, который я уже более двадцати лет читаю на факультете географии Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. Задуман он был, как нередко случается, достаточно спонтанно, и появился на свет после дружеских бесед с руководителями факультета о том, что будущим студентам-географам необходим некий обобщающий гуманитарный курс. Показать, как тесно связаны между собой История и География, – такова была главная идея. В ходе обсуждений определилась тематика курса: обстоятельства и атмосфера великих плаваний в Мировом океане, сложный противоречивый мир моряков и ученых, отправлявшихся покорять неведомые далекие моря. Постепенно курс разрастался, чтобы в итоге стать историко-географическим семинаром, участники которого, студенты-географы, вместе со мной выдвигали собственные гипотезы относительно истории географии, пытались нащупать новые грани в истории путешествий, проникнуться идеями тех, кто стоял у истоков познания мира, понять мотивы и психологию участников плаваний. Наше сотрудничество оказалось весьма плодотворным и подтолкнуло автора к написанию данной книги, в которой не раз обсуждаются сюжеты, ставшие предметом столь важных для меня разговоров и обсуждений.

Многое из того, что изложено в этой книге, явилось результатом диалогов с учеными, посвятившими свое творчество вопросам истории географии, бесед с сотрудниками архивов и библиотек, неизменно помогавшими мне в работе над документами. Нельзя в связи с этим не упомянуть и внимательно прочитанные мной тексты, написанные как теми, кто стоял у истоков изучения истории открытий в XIX и XX вв., так и моими коллегами, современными специалистами, постоянно расширяющими научное пространство по данным сюжетам – без их вклада и их трудов книга никогда бы не состоялась. Я бесконечно благодарен Борису Николаевичу Комиссарову, Александру Яковлевичу Массову, Виталию Ивановичу Сычеву, Валентину Георгиевичу Смирнову, Людмиле Ивановне Спиридоновой, Ольге Алексеевне Красниковой, Андрею Вальтеровичу Гринёву и многим другим замечательным специалистам. Я надеюсь, на страницах этой книги их идеи проросли и дали семена. Помещенный на последних страницах список литературы – скромная дань уважения всем, кто занимался сходными сюжетами и кому я обязан своими знаниями. Я благодарен также сотрудникам Санкт-Петербургского отделения Русского Географического общества за возможность прочесть в Лектории Ю.М. Шокальского цикл открытых лекций, посвященных различным сюжетам этой книги.

Написать ее мне помогли два гранта, предоставленные Российским фондом фундаментальных исследований. Первый из них позволил провести глубокое исследование феномена русских кругосветных экспедиций, а второй – опубликовать подготовленную в ходе работы над проектом рукопись. На завершающей стадии исследования издательство «РОССПЭН» любезно предложило свою помощь в подготовке рукописи к печати и ее опубликовании. Я высоко ценю эту поддержку и вдумчивую работу над текстом, осуществленную Марией Альфредовной Айлaмaзян. Еще я хотел бы поблагодарить Елену Юрьевну Коновалову, взявшую в свои руки все организационные вопросы, связанные с публикацией этой книги, и Анну Нестерову, обратившуюся ко мне с предложением ее издать.

Величайшую признательность я выражаю своей супруге Галине, которая на протяжении долгих лет сопровождает меня в моих кабинетных путешествиях по океану. Ее неизменные помощь и терпение явились мощным подспорьем в работе. Нельзя не отметить особой благодарностью и моего сиамского кота Мсье Снуки, самого трудолюбивого из известных мне архивистов, обладающего удивительным даром выискивать среди моих бумаг самые ценные и в мгновение ока превращать их в груду жалких никчемных обрывков.

Предуведомление: большая игра началась…

Во время завтрака в усадьбе Лонгвуд на острове Святой Елены 5 мая 1816 г. Наполеон Бонапарт принимал представителя Ост-Индской компании в Китае. В ходе беседы речь зашла о восточной торговле. Рассказывая о русско-китайских отношениях, британский дипломат вспомнил об одном русском путешественнике, плавание которого в Китай «могло бы привести к важным результатам, если бы Россия не была целиком занята европейскими проблемами». По его словам, «русский мореплаватель Крузенштерн, совершавший кругосветное плавание во главе эскадры из двух кораблей, остановился в Кантоне. Там он был принят условно, до получения соответствующего указания от императорского двора в Пекине, а пока ему разрешили продать меха с его кораблей и взамен погрузить на борт закупленный чай. Указаний китайского императорского двора ждали более месяца; Крузенштерн покинул гавань Кантона за два дня до их получения. Указания предусматривали, что русские корабли должны были немедленно покинуть порт Кантона, что вся торговля с русскими на юге Китая запрещалась, что им уже уступили большую территорию на севере Китайской империи, так что со стороны русского императора было бы чудовищной ошибкой пытаться расширить свое влияние на юге Китая, используя море, и что те лица, которые будут способствовать расширению этого влияния, будут строго наказаны. Далее следовало предписание: в случае если русские корабли покинут порт Кантона до прибытия данных указаний из Пекина, английской фактории в Кантоне будет предложено передать их содержание императору России по каналам связи в Европе»[1].

Возможно, рассказ о капитане Крузенштерне стал откровением для императора. Многие из хорошо знавших его признавались, что с мечтой о Востоке повелитель Европы не расставался еще со времен Египетского похода, когда фактически организовал в Каире настоящий филиал Института Франции и готовился к научному освоению завоеванных африканских территорий. По словам графа де Лас-Каза, Наполеон очень сожалел, что в Египте у него не было времени, чтобы организовать военную и научную экспедицию в центр Африки. Как-то раз Лас-Каз вспомнил об одном несостоявшемся проекте экспедиции в центр Африки, отвергнутом руководителями флота: «Мы бы легко набрали 500–600 хороших солдат, добавив к ним необходимое количество врачей, ботаников, химиков, астрономов и натуралистов… необходимое количество вьючных животных, небольшие кожаные лодки для переправ через реки, бурдюки для транспортировки воды при переходах через пустыни и самые легкие полевые пушки помогли бы без особого труда осуществить задуманное предприятие».

– Несомненно, мне бы понравилась ваша идея, – ответил император. – Я бы занялся ею, передал ее на рассмотрение специально назначенной для этого комиссии и довел до логического завершения.

А затем поведал Лас-Казу, что не раз обдумывал, как лучше взяться за географические исследования в северной части Африки. План его был прост и эффективен: с экспедициями следовало отправить знающих офицеров, а их безопасность обеспечить «удержанием заложников из числа местных влиятельных лиц»…[2]

«Восточный мираж», опьянивший когда-то молодого генерала Бонапарта, признавшегося в пору Египетского похода, что Европа – не более чем «кротовья нора», и мечтавшего по стопам Александра Македонского пройти Азию, в те годы воплощался в Петербурге. С октября 1800 г. отношения России с Великобританией обострились, и планы первого консула нашли сочувствие со стороны императора Павла I[3]. Указом 1 ноября 1800 г. на все британские суда, стоявшие в русских портах, был наложен секвестр, они были переданы в ведомство Адмиралтейства для употребления под перевозки, а находившихся на них матросов арестовали и разослали по внутренним городам империи. Разрыв с Великобританией повлек за собой высылку с флота «флагманов, штаб- и обер-офицеров из англичан»[4]. События приобретали масштабы большой политики – 4–6 декабря 1800 г. в Петербурге были подписаны конвенции с Данией, Швецией и Пруссией, оформившие возобновление системы «северного нейтралитета» для «обуздания Англии», к соглашениям должны были вскоре присоединиться Франция с Испанией. На повестку дня выходил франко-русский военный союз. Шагом к нему стал секретный план освобождения Индии «от тиранического и варварского ига англичан», который предусматривал поэтапное продвижение Петербурга и Парижа к Индийскому океану: к осени 1801 г. совместный 70-тысячный франко-русский корпус под командованием генерала Андре Массена должен был сосредоточиться в персидском Астрабаде, откуда через Герат, Ферах и Кандагар начать выдвижение к берегам Инда[5]. Здесь, по замыслу организаторов экспедиции, военный экспедиционный корпус вполне мог рассчитывать на широкую поддержку местных племен, ненавидевших Великобританию и Британскую Ост-Индскую компанию. Движение корпуса со стороны Средней Азии прикрывали казачьи части под командованием атамана Войска Донского В.П. Орлова, который получил приказ осуществить «Поход на реку Индус» через Хиву и Бухару[6].

Граф Лаз-Каз. Мемориал Святой Елены, или Воспоминания об императоре Наполеоне. Кн. I / пер. с франц. Л.Н. Зайцева. М., 2014. С. 573.

Граф Лаз-Каз. Мемориал Святой Елены… С. 602, 603.

См. подробнее: Милютин Д.А. История войны 1799 года между Россией и Францией в царствование императора Павла I. СПб., 1857. Т. 3.

В течение декабря 1800 – января 1801 г. из Кронштадта, Ревеля и Николаева в Москву прибыло 38 британцев (в их числе вице-адмирал Е.Е. Тет и контрадмиралы Р.В. Кроун, Р. Вильсон и И.И. Престман), возвращенные на прежние места службы после нормализации отношений между государствами (РГАВМФ. Ф. 198. Оп. 1. Д. 65. Л. 85–93).

Mémoire de Leibnitz à Louis XIV: sur la conquête de l’Égypte / publié avec une préface et de notes par m. de Hoffma

Отдавая себе отчет в трудностях предстоящего перехода по весенней степи, необходимость союзников среди кочевых племен Центральной Азии и враждебное отношение Хи вы и Бухары, российские власти предприняли соответствующие дипломатические меры: в 1797 г. в Младшем жузе был учрежден подконтрольный России Ханский совет, избравший ханом лояльного Айчувака; стратегическая база на пути в Индию в 1801 г. была создана; в 1798 г. был положительно решен вопрос о российском покровительстве и «защищении» от Китайской империи ташкентского владетеля Юнус-хаджи; в 1799 г. султан Букей, претендовавший на ханский престол Младшего жуза, обратился к Павлу I с просьбой разрешить переход части подвластных ему казахов на правобережье Урала и, получив согласие, сформировал Букеевскую орду, подконтрольную России. Таким образом, обширные территории Казахстана и Средней Азии в 1801 г. были должным образом подготовлены к появлению здесь русских войск, а местные правители должны были обеспечить проводников и вьючных животных для войска «белого царя».