Страница 6 из 10
– Мы тут уже второй день. Уже и надежда стала пропадать. Не знали, что делать.
– Так молиться, – вдруг предложил он. «А тебе каяться», – подумал про себя доктор.
– Кому? – они серьёзно смотрели на него.
– Богу, – серьёзно сказал он.
Они поморщились.
– Ну тогда бутику, – предложил он.
– Кому?
– Вот так: Бутик Ру, дашь нам днесь скидку в пятьдесят процентов и ботфорты со стразами в подарок, – продекламировал доктор.
Они серьёзно смотрели на него, может, потому что выпили недавно бутылку коньяка, может, потому, что им было очень страшно.
– Я пошутил, – разъяснил он.
– А я хотела спросить, какого цвета ботфорты, – левая Юля наконец сняла с головы капюшон куртки.
Они засмеялись, наверное, потому что скоро их очередь на эвакуацию.
Так и случилось. Появился дознаватель с охранниками, они потыкали пальцами в девчонок, в ещё с десяток людей и ткнули пальцем в доктора. Эвакуируемые выстроились в цепочку между уставшими и злыми людьми, которые оставались ждать дальше. Многим из них ждать дальше было невыносимо. Ни пить, ни есть, ни разговаривать – только ждать.
Доктор стоял и смотрел на них, серолицых и сероглазых. Всё в зале для него стало серым. Наверное, от тусклого освещения и густой пыли. «Если нас продержат тут ещё минут пять, они нас съедят заживо», – думал он.
Наконец дали команду на движение. Он шёл, спотыкаясь о ноги людей и скомканные тканевые дорожки залов. Держал в руках девчачью сумку и решал, уйти ли в город с пистолетом и продолжить свою войну, или поехать с ними и узнать, что же всё-таки происходит. Узнать больше можно было только с этой стороны. И он решил ехать.
Откуда-то снизу, видимо, совсем с цокольного этажа, раздались слова: «На-адежда-а – наш компа-а-ас земной, а удача – награда за сме-е-елость…» – голос был женский, громкий и хорошо поставленный, как у профессиональной певицы. Но песня, увы, не состоялась. Продолжения не последовало. Только в пространстве огромного торгового центра кроме скрипа колонн теперь слышались ещё «надежда и смелость». Оборвавшаяся песня была аллегорией всей это странной ситуации: войны без войны.
Группа из кинозала под номером сто тридцать четыре спускалась по проходам, заполненным людьми. Они дошли до первого этажа. Там из разных мест с разными стикерами на рукавах собирались беженцы. Вдруг один из них, высокий седой мужчина, упал на зеркальный пол холла. Упал навзничь и навсегда. Из кармана его синей куртки высыпалась мелочь, мелкие монеты со звоном разбегались по полу, утыкаясь в обувь и падая по лестнице на цокольный этаж. Беженцы перешагивали через него, обходили его совершенно равнодушно. Монетки перестали звенеть, уступив место скрежету опор.
Доктор тоже был равнодушен, наверное, устал и не верил, что его помощь кому-нибудь нужна. Да и не до того было. При ярком освещении холла он заметил кровь на своих пальцах. Это была кровь охранника. Он попытался вытереть её тканью куртки, не совсем получилось, руки стали не буро-красными, а грязными. Да и ладно. После внимательных взглядов охранников именно на него у доктора возникло решение переложить оружие в пустой боковой карман сумки. Что он и сделал осторожно. Пользуясь толчеёй и своей комплекцией. Решение было правильным. Их группу в семь человек отвели в сторону и стали осматривать.
– Это что? – спросил дознаватель у него, указав на сумку.
– Это наша, – ответили за него девчонки.
– Открывайте, – он передал им сумку, те стали копошиться и почему-то сильно смущаться, и от их смущения, наверно, основной замок застрял и не открывался.
– А мою вы не нашли? – спросил он у дознавателя, отвлекая его внимание.
– Вашу? Нет, – тот пренебрежительно посмотрел на доктора. – Покажите карманы куртки, – сказал он.
– Я говорил, с лекарствами, – доктор вытащил фонарик из куртки, дознаватель быстро прощупал его и куртку, и штаны, и капюшон.
– Нет. Не мне говорили, – охранник закончил осмотр. – Ладно, пошли в машину, – махнул он рукой в сторону дверей.
Девчонки передали ему сумку, при этом пыхтели и улыбались. «Может, и у них там тоже оружие или золото?» – подумал доктор.
Их вывели на задний двор, где раньше разгружали грузовики с продуктами и бытовой техникой. Людей делили на группы и проводили к большим автобусам, автобусам поменьше и микроавтобусам. Их было несколько, все «мерседесы». Они стояли в конце колонны.
В один из микроавтобусов завели группу беженцев, в которой были и доктор, и фитоняшки Юли. В машине их оказалось человек десять. Рассаживались все быстро, но невесело. Сиденья стояли по два в ряду и по одному в ряду. Он сел на последнее по одному в ряду. Сумку поставил под ноги. И пока была неразбериха вытащил пистолет и обоймы, переложив их в карманы куртки. Нож и наручники отставил в сумке. В машине было теплей, чем в здании, которое катастрофически теряло тепло, да вообще в любую секунду могло рухнуть. Люди уселись и стали тихо ждать.
– От имени всех пострадавших! – неожиданно раздался громкий голос дамы в белой шапочке, она последней зашла в салон. – Хочу сказать большое спасибо мировой общественности за ту помощь, которую нам оказывают! – сказала она и села на первое сиденье рядом с водителем.
Водитель как-то странно посмотрел на неё и указал на салон. Она создала вид непонимания и нетерпения. Мол, пора им ехать прямо во Францию. Заждались они.
«Может, и вправду нас просто вывезут туда, где тепло. Накормят там. Он займётся врачеванием больных людей. И всё станет, как было», – думал доктор. Мысль для человека, который уже понял, что происходит, была странной.
«Может, и вправду их просто эвакуируют из гуманистических соображений, так сказать, мировая общественность помогает бескорыстно. И детишек в тепло, и их родителей на работу с высокой зарплатой и социальной поддержкой. Может, и разрушенную инфраструктуру восстановят, отопление, электричество. Еду завезут, медицинскую помощь окажут», – продолжал думать доктор, но всё равно как-то иронически.
«Нет, ни хрена. Ничего они восстанавливать не будут, не для того взрывали. Для чего устроили этот бардак здесь лютой зимой, понятно. Но по каким критериям отбирают и вывозят – непонятно. Вот кто такая дама в белой шапочке? Что она для мировой общественности?» – думал доктор, невольно всё сильней и сильней сжимая рукоятку пистолета.
«Надо узнать больше. Как эта система работает, кем управляется? И в чём смысл этого балагана? И продолжать бороться», – эта мысль была правильной, особенно для человека, который уже воткнул отвёртку в голову охранника как части этой системы.
– Надо всем перейти в большой автобус! – громко сказал дознаватель, зашедший в машину.
Эвакуируемые притихли, никто не хотел выходить из уютного микроавтобуса.
– Давайте быстро! Или сейчас пересаживаетесь, или навсегда остаётесь! – закричал он.
После этой угрозы эвакуируемые стали потихоньку выходить из машины. Доктор никуда пересаживаться не собирался, вернее, ехать в переполненном злыми и уставшими людьми автобусе не собирался. А угроза остаться здесь навсегда его не пугала. Утро уже вступило в свои полные права. Город освещался солнцем, впереди был целый день света, не тепла, но света.
Он сидел и ждал, пока все выйдут, чтобы спокойно уйти с площади. Так он решил. Ещё в машине остался сидеть пожилой, похожий на профессора мужчина. Он равнодушно смотрел на то, как водитель пытался вытащить женщину в белой шапочке из кабины, она упиралась, хрипела и не хотела выходить. Вскоре ещё один охранник открыл дверь и выволок её на улицу, она упала и стала пинать охранника ногами. Её убили выстрелом в лицо. Пожилой мужчина вздрогнул и закрыл глаза.
Доктор решил выждать ещё немного и уйти в город. Но входную дверь закрыли снаружи. И водитель куда-то убежал.
– В напитках, – вдруг сказал мужчина.
– Что? – переспросил доктор.
– В напитках были растворимые психоактиваторы. Разные, одни вызывают сексуальную агрессию, вторые просто агрессию, а третьи вызывают паническое поведение. Их завезли давно, хранили на складах кока-колы, ещё были в чипсах и сникерсах. Бутылки с выпивкой, в основном виски и коньяк, раскидывали на улицах. Там тоже всё это в полном наборе. В некоторых бутылках чистой воды были закачаны инфекционные агенты быстрого и отдалённого действия.