Страница 30 из 33
Следом вдруг засвистели-загудели-запели-закрякали дудки Витослава, как показалось – все разом, слившись в единый невероятный и малоприятный звук. И снова грохот, снова звон разбитого стекла, да еще гулкие, тяжелые удары по полу и какой-то непонятный скрежет.
Кашевар растерялся. Он же спину Витославу прикрывать должен… галерею сторожить… бежать на выручку?.. Или все-таки здесь оставаться?..
Решение приняли за него. Двери в покои, где были друзья, распахнулись, и в галерею выбежал Ждан – с перекошенным и окровавленным лицом.
– Беги! – крикнул он, со всех ног припускаясь к Радяте.
А тот не вовремя подумал, что сегодня это уже видел: бегущего к нему Ждана, за которым гонится чудище. Сейчас было то же самое – парень бежал, и чудище за ним тоже гналось, да не одно! Разлетелись в щепы ведущие в покои двери, и в галерею шагнули белоснежные каменные воины. Ожившие статуи! Высокие, широкоплечие, они двигались, будто игрушки на шарнирах, которых дергает за веревочки гигантский кукольник. Дерг! – шаг. Дерг! – еще один. В руке у того, что поближе, был бронзовый меч на длинной рукояти. У другого – копье. Каменные лица ничего не выражали, глаза-бельма слепо пялились на людей. Статуи шли слаженно, неторопливо и как-то… неотвратимо!
Пусть Радята и пребывал в изумлении и ужасе от увиденного, сообразить, что произошло, он смог. Кто-то неведомый призвал истуканов, и теперь они исполняют приказ: убивать всех чужаков во дворце. В галерею шагнули еще двое каменных воинов… и еще…
– Уводим их, уводим! – выдохнул легконогий Ждан, подбегая. Он намного опередил врагов и ранен был легко – всего лишь поцарапался. – Витослав их там держит, не дает к команде подобраться, но долго не протянет.
– Так я сейчас!.. – дернулся было кашевар, подняв палицу, но Ждан схватил его за запястье, затряс головой.
– Их сталь не берет, я палаш затупил – без толку! – скороговоркой выпалил парень, размазывая кровь по лбу. – Нам с тобой надо этих каменных страхолюдов увести подальше – чем больше за собой утащим, тем лучше! А Витославу и без нас уже помогают!
Кто помогает? Радята прищурился, глянул за спины топающих к ним истуканов и разинул рот: в зале, где остался Витослав и спящая команда, будто вихрь поднялся. Там все кружилось, вертелось и орало, но понять-разобрать, что это огромная стая носится, – можно. На помощь обаяннику пришли птицы, что были во дворцовом саду: и большие, и малые… даже павлины, похоже. Какой только с них толк, неясно, если уж сталь истуканов не берет. Отвлекают разве что…
Радята уже повернулся, чтобы бежать вместе с Жданом, уводить врагов от чародея и друзей.
И тут…
– Врешь! – раздался сбоку, из узкого прохода, крик.
И оборвался. Однако не было никаких сомнений – это Садко, капитан кричал.
Радята и Ждан переглянулись.
– Ты – туда! – торопливо махнул рукой повар. – А я – к Садко!
Ждан кивнул и припустил дальше по галерее, в следующий зал. А Радята бросился в ту сторону, где недавно кто-то ссорился, откуда прозвучал голос, приговоривший чужаков к смерти, и откуда только что донесся крик Садко.
Будь против него обычный враг, целил бы в висок, затылок или шею. Вырубить ловким ударом – и все. Но сейчас такое слишком опасно. Единое слово Товита, единый крик… И Садко сам пойдет резать своих товарищей. Это капитан понимал остро и больно. Нельзя было, чтобы волшебный голос звучал, никак нельзя.
Зажать ладонью рот – не пойдет, Товит достаточно силен, чтобы вырваться, а то еще и укусит. Тряпкой рот замотать – некогда, а то сорвал бы кушак, обмотал бы ему голову… За поясом по-прежнему торчал подаренный Арвелой кинжал из неведомой стали, но лишать мерзавца жизни не было никакого желания. Даже несмотря на клокочущую в груди ярость, на стремление отомстить – нет, Садко не хотел его убивать, да еще на глазах дочери. Может, она и обрадовалась бы, кто знает? Но капитану недосуг было расспросы устраивать, а от убийств его всю жизнь мутило.
Поэтому, вложив в прыжок всю силу, Садко метнулся к Товиту и крепко ухватил проклятый месяц за цепочку, после чего с силой оттолкнул пухляка прочь. Вскрикнула Арвела, лопнули звенья, амулет слетел с толстой шеи, а потерявший равновесие и изумленный хозяин острова покатился в сторону. Времени Садко не терял – изо всех сил долбанул колдовскую мерзость об пол, а потом еще и каблуком крепким добавил несколько раз, растаптывая в пыль драгоценный глаз полумесяца.
Он очень рисковал. Несмотря на напрашивавшиеся выводы, новеградец не знал наверняка, не мог знать, что именно полумесяц позволяет мерзкому пухляку управлять людьми. Но и ум, и чутье, и удача – все были на его стороне. Ошарашенный Товит волшебным голосом бить не стал, а значит – получилось! Жаль, толком порадоваться не удалось.
Не успевший спасти драгоценную вещицу пухляк взревел словно раненый бык. Вскочив и прыгнув к капитану, он махнул кулаком, целя в скулу, однако увертливый Садко без труда поднырнул под руку и двинул хозяину острова прямо в толстое брюхо. Удар вышел крепкий, но не слишком полезный, потому как утонул в наращенном пухляком жире. И спустя мгновение Товит долбанул новеградца локтем в спину, заграбастал – и покатились они с Садко по полу, вцепившись друг другу в глотки.
Ох, лукавил Товит, когда рассказывал, что стар и слаб стал. Пусть мышцы его жиром заплыли, пусть дышал он с видимым трудом и шумно, но все ж силен оказался хозяин дворца. Сначала попытался задушить капитана: сжал руки так, что у Садко в глазах потемнело. Спасло, что унизанные кольцами пальцы скользили по мокрой потной коже. Новеградец вырвался, хоть и оцарапавшись драгоценностями Товита, обманным движением в сторону подался и тут же коротко и резко саданул врага лбом в лицо. От такого удара ломаются кости и зубы вылетают… Но только если противник неопытный, защититься не успеет.
А Товит успел руку подставить и увернуться, так что удар Садко по касательной прошел, и капитан сам хорошенько приложился лицом об пол. Хозяин острова, тяжело дыша, прижал его сверху, начал руку выламывать и взвыл:
– Убить! Всех чужаков во дворце – убить! Исполняйте, истуканы!
«Только каменных гостей мне тут и не хватало», – мелькнуло в голове. Новеградец рванулся, выдирая плечо из цепких пальцев, перехватил Товитову лапищу и увидел прямо перед глазами связки амулетов самых разных форм и размеров, болтающиеся на толстом запястье.
– Полная луна! – вдруг закричала Арвела. – Ищи полную луну!
Сперва Садко подумал, что девица с умом рассталась, но быстро сообразил, что она указывает ему на амулет, управлявший каменными слугами. Искать его, судя по всему, следовало на запястье. Увы, увлекшись – пусть и мимолетным – разглядыванием волшебных украшений, капитан немедленно получил мощный удар кулаком в нос. Мир вокруг вспыхнул, из глаз брызнули слезы, да еще и затылком по полу приложило.
– Врешь! – громко выкрикнул Садко, извиваясь угрем и скидывая с себя треклятого пухляка.
Вскочил на ноги, не глядя долбанул сапогом в грудь хозяина дворца, удачно выбив из того дух, а потом сам навалился сверху, прижимая противника к полу. Быстро смахнул с лица кровь, протер слезящиеся глаза и начал крутить-выворачивать Товиту руки – да так, чтобы запястья разглядеть.
Саднил разбитый нос, мышцы ныли и трепетали от напряжения. Товит и тяжелее был, и яростнее; он пыхтел, рычал и пытался вырваться, но Садко уже утвердился сверху, умудрившись зажать и тело, и ноги хозяина острова, а коленом прижал к полу его левую руку. Только нужный амулет никак найти не удавалось, и Садко принялся решительно срывать все подряд, отбрасывая в сторону.
Вот полетели в сторону вытянутые, золотистые обереги, в чернении которых светились серые огоньки. В другую сторону покатилась изображавшая то ли курицу, то ли лошадь фигурная статуэтка размером с полпальца. Еще дальше полетели остатки браслета, к которому крепились несколько шариков и причудливых монет.
– Пусти, гад, – шипел Товит. – Слышишь шаги? То смерть твоя идет!