Страница 5 из 16
– О! Минуту!
Мне выдали костюм-тройку из тёмно-серой шерсти, кое-где сметанный на живую нитку, который после совсем небольшой подгонки сел так, словно был пошит именно на меня. Широкие штанины, свободный крой пиджака – нигде ничего не давило и не стесняло движений. И не болталось, что тоже немаловажно.
Пиджак и брюки унесли в ателье, и за отгородившей ту часть занавесью немедленно застрекотала швейная машинка. Ну а я прошёлся меж вешалок и выбрал две сорочки – белую и синюю, после спросил:
– Сколько?
Вместо этого услышал в ответ:
– Подтяжки свои или возьмёте у нас?
Точно, подтяжки! Эти брюки нужно было носить с помочами, а у меня не было ни их самих, ни опыта обращения с оными.
– Возьму, да.
– Головной убор?
И вновь я не сразу нашёлся с ответом. Сорить деньгами не хотелось, но моя панама к костюму нисколько не подходила, а о старой гимназистской фуражке и вспоминать не стоило. Не то, всё не то.
– Кепка, пожалуй.
Фуражки я отмёл сразу, в шляпе был бы смешон, а вот кепка должна была придать вид залихватский и отчасти даже хулиганистый. Благо даже выбирать из представленных образцов не пришлось, это сделал продавец, отыскав головной убор, пошитый из материала той же расцветки, что и костюм.
И да – кепка понравилась. Точнее – понравилось, как выгляжу в ней, когда посмотрелся в зеркало.
А вот что не понравилось – так это озвученная итоговая сумма. Запросили с меня за всё про всё ни много ни мало триста девяносто пять рублей.
Покривился мысленно, но виду не подал, извлёк из кармана стопку банкнот, отсчитал требуемую сумму. Заодно, договорился о том, чтобы перешили ещё и летние прогулочные штаны с рубахой-поло; внёс пятёрку задатка.
Форму я убрал в вещмешок, вышел на улицу уже в костюме, предварительно убив минут пять на попытки совладать с подтяжками. Справился в итоге с помощью продавца: тот отрегулировал всё как надо, помог стянуть на спине и застегнуть все пуговки на креплениях, а после порекомендовал не пренебрегать жилеткой, дабы случайно не фраппировать видом помочей почтенную публику.
– Советую сразу пошить вторую пару брюк, – сказал он напоследок.
Поблагодарив его за совет, я покинул лавку и двинулся по улочке, параллельной той, на которой располагалась комендатура, чтобы вскоре отыскать комиссионный магазинчик, где в том числе торговали и обувью. Армейские ботинки в сочетании с костюмом смотрелись очень уж топорно, требовалось что-то более изящное и модное, но при этом и функциональное. И неношенное, точнее – без явных следов износа.
Лавку эту, как и предыдущее заведение, подсказал Василь, на него я и сослался. Хозяин насчёт предпочтений и размера справляться не стал, сразу принялся рыться под прилавком и после недолгой возни выставил на прилавок чёрные полуботинки с закрытой шнуровкой. Вполне классические на вид, но с закруглёнными носками, что отчасти придавало им небрежно-спортивный вид. Только взял их и сразу уловил запах свежей кожи.
Новенькие! Неношеные!
И пусть это были не лакированные туфли или столь обожаемые эпатажными модниками двухцветные корреспонденты, несомненным был и тот факт, что запросят с меня никак не меньше полутора сотен, а я столь серьёзную трату позволить себе, пожалуй, не мог.
– Девяносто за пару, – проскрипел простуженным голосом плюгавый скупщик всего и вся, трубно высморкался в замызганный носовой платок и добавил: – Полуброги, последний писк моды!
Так оно и было. За недельную поездку по железной дороге я успел проглядеть все модные журналы Лии, и там это название встречалось не раз и не два. Обычно в связи с каким-то айлийским принцем.
Но девяносто рублей за пару?
Я придирчиво изучил подошвы и швы, помял кожу, озадаченно взглянул на обувщика.
– Серьёзно?
– Я похож на шутника? – прогундосил тот в ответ. – Так берёшь или нет?
Наверное, стоило поинтересоваться причиной столь подозрительной дешевизны, но я промолчал, решив справиться на этот счёт у Василя. Впрочем, и вот так сразу за деньгами не полез, для начала принялся расшнуровывать собственные ботинки.
– Сначала примерю.
– Примеряй – не примеряй, единственная пара осталась. Специально для тебя придержать попросили.
Оборотистости Василя оставалось только позавидовать, но я заморочить себе голову не дал, переобулся и прошёлся вдоль прилавка. Как это обычно и бывает с новыми ботинками, те немного давили, но пальцы в носок не упирались, да и колодка не ощущалась чрезмерно узкой. Просто новая неразношенная обувь.
Новая!
Дальше я терпение продавца испытывать не стал и выложил на прилавок девять червонцев, а после стребовал пару газетных листов, в которые завернул свои ботинки, прежде чем уложить их к форме в вещмешок.
Ну, всё – к празднованию нового года готов!
Хотелось петь и танцевать, настроение не портил даже грядущий конфликт с Маленским. Плевать я на него хотел! На всё плевать! Сегодня я встречаю Новый год с Ниной!
Перед поездкой в «СверхДжоуль» пришлось заскочить в казарму, и на этот раз Василь оказался в комнате. Он стоял перед зеркалом и брился, не прекратил избавляться от щетины и при моём появлении, только расплылся в широченной улыбке.
– Ну, Петя, ты и дал! У Барчука разве что дым из ушей не валил!
– Перебесится, – отмахнулся я с показной беспечностью.
Но я точно знал: нет, не перебесится, и мой сосед полагал ровно так же.
– Боря молодым все уши прожужжал, как тебя строить будут, а ты их так обломал.
– Вот меньше всего меня Борины проблемы волнуют.
– А это не Борины проблемы. Учти – Федя этого так не оставит. Иначе молодые бояться перестанут.
Я пожал плечами.
– Поживём – увидим, – развесил форму и спросил: – А чего на учёбу не в полном составе ходили? Остальные где?
– В полном, как – не в полном? – удивился Василь. – А! Ты просто не писал давно, вот и не в курсе, что теперь у нас учебный взвод. «Псы» и Макс – это который с седьмого витка, – теперь заместители командиров в других отделениях. И ещё женское отделение сделали. Там Машка Медник замком.
– Да иди ты! – удивился я. – Она ж тупая!
– Сам удивляюсь! Такое впечатление, недалёкой просто прикидывалась, – покачал головой мой сосед по комнате. – А ещё поговаривают, перед назначением с кем-то из руководства долгую беседу имела. – И он многозначительно добавил: – О-о-очень долгую. На всю ночь. И теперь не она за Федей бегает, а наоборот.
Я озадаченно хмыкнул, а потом прищёлкнул пальцами.
– Слушай, а почему тебя не назначили?
Сказал и сообразил, что невзначай ткнул в больное место, но Василь пренебрежительно фыркнул.
– Очень надо! У меня другие планы. Заранее говорить ничего не буду, чтоб не сглазить, но киснуть в комендатуре не собираюсь. Есть варианты получше, знаешь ли!
Приставать с расспросами я не стал и указал на ботинки.
– Гляди, какую красоту взял всего за девяносто!
– Транжира!
– Да они полторы сотни точно стоят!
Василь смерил мою обновку оценивающим взглядом и покачал головой.
– Не, им сотня – красная цена.
– Скажешь тоже! Самое меньшее сто двадцать. Я удивляюсь, что мне так дёшево отдали.
– Контрабандные, может? Или размер неходовой? – предположил Василь, отложил бритву и принялся вытирать лицо полотенцем. – Не вникал, честно говоря. Повода не было. Мне мои носить – не переносить.
– Вы в город сейчас? – спросил я.
– Да, но Варька ещё полчаса точно прихорашиваться будет.
– Тогда побегу. С наступающим!
– С наступающим, Петя!
Пока шёл до трамвайной остановки, слегка продрог и в очередной раз пожалел о лётной кожаной куртке. Но не в плаще же на праздник идти! Несерьёзно. Только бы к вечеру ещё сильнее не похолодало, а то так и простыть недолго.
Мелькнула мысль навестить Льва, но уже не успевал по времени, решил ехать прямиком на Народную площадь. Ничего! Ко Льву завтра загляну. До самого вечера буду свободен как ветер, вот и проведаю.