Страница 24 из 50
18 сентября: «В Сталинграде новые успехи. Севернее города успешно отражен мощный удар противника (150 танков). На остальном фронте по Дону спокойно».
20 сентября: «В Сталинграде начинает постепенно чувствоваться усталость наступающих [немецких] войск».
21 сентября: «Успехи у Клейста и в Сталинграде».
22 сентября: «Лишь незначительные изменения в Сталинграде».
23 сентября: «В Сталинграде медленное продвижение вперед».
24 сентября. Из записи по обстановке для доклада у Гитлера: «6-я армия: В Сталинграде, в черте города, ведутся местные уличные бои, сопровождаемые сильным артиллерийским огнем. Сегодня русские снова предприняли усиленные атаки пехотой и танками наших позиций на северном участке фронта 14-го танкового и на участке 8-го армейского корпусов. Временные вклинения противника у Татарского вала и к западу от железной дороги удалось ликвидировать в ходе упорных боев. Противник продолжает оказывать неослабное давление на западное крыло 14-го танкового корпуса, ведя интенсивный изматывающий залповый артиллерийский огонь из орудий всех калибров. На участке 8-го армейского корпуса 76-я дивизия с рассветом втянута в тяжелый оборонительный бой с превосходящими силами противника, поддерживаемыми многочисленными танками».
«17.00 – наступление русских при весьма напряженном положении с танками на нашей стороне. С боеприпасами крайне трудно.
Намерение: Укрепить северный участок фронта частями 48-го танкового корпуса, которые не нужны для боев в Сталинграде».
В этот же день сделана запись: «После дневного доклада – отставка, переданная фюрером (мои нервы истощены, да и он свои поистрепал; мы должны расстаться; необходимость воспитания личного состава генерального штаба в духе фанатической преданности идее; решимость настойчиво проводить свои решения также и в сухопутных войсках) ».
Из приведенных записей видно, что в связи со Сталинградом между Гитлером и его начальником генерального штаба фактически не возникало серьезных трений. А если разногласия вообще и были, то они касались центрального участка советско-германского фронта и частично Кавказа. Положение нее под Сталинградом Гальдер за редким исключением рисует в своем дневнике в оптимистическом свете. Что касается обстановки севернее Сталинграда, то этот вопрос был предметом забот не только Гальдера, но в такой же мере и Гитлера.
Следовательно, Гальдер отнюдь не ставил вопроса о прекращении наступления на Сталинград. Гитлер же был вполне обоснованно недоволен ходом операций на советско-германском фронте и, желая обелить себя, сместил с поста командующего группой армий «А» фельдмаршала Листа, а Гальдера фюрер освободил от обязанностей начальника генерального штаба.
Вместо Гальдера, как известно, был назначен генерал пехоты Курт Цейтцлер, бывший до этого начальником штаба группы армий «Д» на Западном фронте. В новом начальнике генштаба Гитлер искал фанатически преданного ему настойчивого исполнителя своих намерений и не ошибся. Цейтцлер упорно добивался реализации планов летней кампании 1942 г. Если у Гальдера и были какие-то, пусть очень робкие, попытки оспаривать мнение фюрера, то Цейтцлер не был способен и на это. Тем удивительнее, что Цейтцлер в своих послевоенных высказываниях пытается представить себя человеком, сразу же понявшим меру опасности, нависшей над 6-й армией Паулюса, и не побоявшимся на этой почве отстаивать свою позицию перед фюрером. Этот вымысел разоблачается непосредственными свидетелями деятельности Цейтцлера. Так, И. Видер отмечает, что вскоре после своего назначения Цейтцлер издал приказ, в котором утверждалось, что советская сторона не располагает сколько-нибудь значительными резервами и поэтому не способна более на операции крупного масштаба.
О деятельности Цейтцлера убедительно рассказывает Адам. Он, в частности, пишет: «Я присутствовал при том, как раздался звонок по телефону из генерального штаба. Начальник генерального штаба генерал пехоты Цейтцлер был лично у аппарата и по приказу Гитлера передал следующую директиву: „Красная Армия разбита, она уже не располагает сколько-нибудь значительными резервами и, следовательно, не в состоянии предпринимать серьезные наступательные действия. Из этого основополагающего тезиса надо исходить каждый раз при оценке противника".
Паулюс был потрясен столь ошибочной оценкой».
Далее Адам приводит слова Паулюса по поводу деятельности нового начальника генерального штаба. «Да и Цейтцлер вряд ли осмелится возражать Гитлеру. Он вчера это доказал. Как может начальник генерального штаба передавать такие бессмысленные директивы? И к тому же еще лично». Адам убедительно показывает, что Цейтцлер проявил себя как покорный проводник воли фюрера.
Таким образом, верховное германское командование продолжало сохранять уверенность, что Сталинград будет взят немецкими войсками. Гитлер, выступая в рейхстаге 30 сентября 1942 г., заявил: «Мы штурмуем Сталинград и возьмем его – на это вы можете положиться… Если мы что-нибудь заняли, оттуда нас не сдвинуть».
Сражение под Сталинградом развертывалось с неослабевающей силой
Гитлеровское командование направляло под Сталинград новые соединения и производило перегруппировку войск. 25 сентября в 6-ю армию были переданы из 4-й танковой армии левофланговые 24-я танковая и 64-я пехотная дивизии. В район западнее Орловки были переброшены только что упомянутая 24-я танковая и снятая с северного участка 389-я пехотная дивизии. В центре Сталинграда была перегруппирована из района севернее Городище 295-я пехотная дивизия. Перегруппировка войск противника проводилась с таким расчетом, чтобы основные их усилия направить для действий против центра и северной части Сталинграда.
Немецко-фашистские дивизии, неся в боях огромные потери, не могли с одинаковым напряжением вести наступление на всем фронте. Поэтому борьба за северную, заводскую часть города с большей интенсивностью и ожесточением началась лишь с конца сентября, после того как противник вынужден был перейти к обороне на ряде участков, где он прежде проявлял особую активность. С 27 сентября по 4 октября происходили ожесточенные бои на северных окраинах города за рабочие поселки Красный Октябрь и Баррикады. Одновременно враг вел наступление в. районе Мамаева кургана (центр города) и на крайний правый фланг 62-й армии в районе Орловки.
Осуществив перегруппировку сил, противник собирался 27 сентября развернуть наступление на пос. Красный Октябрь. Здесь должна была атаковать 71-я пехотная дивизия, одна из лучших в вермахте. Высокой боевой репутацией пользовался и ее командир генерал-лейтенант фон Гартман. Эта дивизия готовила удар с запада, из района юго-восточнее разъезда Разгуляевка. 100-я егерская (легкопехотная) дивизия под командованием генерал-лейтенанта Занне получила задачу наступать на Мамаев курган и пробиться здесь к Волге.
Намерения командования немецкой 6-й армии были своевременно выявлены советской разведкой. Для срыва наступления противника на этих направлениях по Юго-Восточному фронту были намечены контрмеры. 62-й армии было приказано силами 23-го танкового корпуса, 95-й и 284-й стрелковых дивизий очистить от противника центральную часть города, 64-я армия получила задачу ударом с юга войсками 36-й гвардейской стрелковой дивизии овладеть районом Купоросное.