Нечаянная любовь

— Лиланд стал кричать. И — знаете, что было дальше? Снова — бум! — Гилберт подпрыгнул на стуле. — На этот раз все попадало. И тарелки, и чашки, и омлет. «Святой Боже! Родной Иисус!» — кричал Лиланд, — извините, мэм, — вдруг Лиланда подбросило в воздух, он ударился головой о дверную ручку и потерял сознание. Я ждал, когда же мы ударимся о камни на дне ущелья. И думал, что поезд валится в пропасть совсем не вовремя! Но ничего не случилось. Я подполз к окну. И, — тревога в голосе Гилберта сменилась радостным удивлением, — увидел, что поезд спокойно катит по рельсам дальше. Мы на земле!

— Слава Богу! — воскликнула Джулия. — Итак, поезд не упал.

— Нет, мэм. Отцепилось несколько вагонов, когда поезд почти переехал через мост. Машинист затормозил, чтобы подождать отцепившиеся вагоны. Это был первый толчок. А когда вагоны догнали поезд, они врезались в него. Это был второй толчок. Удар был так силен, что дошел до машиниста! Все тарелки и стаканы в вагоне-ресторане разбились вдребезги. К счастью, никто не погиб! — Гилберт принялся завтракать.

— Это конец?

— Да, мэм. Потом выяснилось, что машинист спал. А поезд вел кочегар. Следовало сначала проехать через мост и только потом останавливаться, ожидать отцепившиеся вагоны.

— А мистер Лиланд?

— Когда он пришел в себя, то никак не мог понять, где находится. Потом мы все успокоились, нам стало очень весело, а Лиланд… — Гилберт покачал головой. — Больше мы его не видели. Он ушел и унес ящик с виски. А нам пришлось искать новое место для игры в карты.

Джулия откинулась на стуле.

— Хорошо, — сказала она, — это — настоящая история. Правда, Мосси?

— Конечно, — ответил старик. Он смотрел на молодых людей радостно и широко улыбаясь.

— Хорошо, что вы ехали не на досках, мистер Бут!

Гилберт громко и довольно засмеялся.

— Конечно. Тогда меня бы уже определенно не было в живых!

Он восхищенно смотрел на Джулию. Лицо женщины залилось румянцем.

— Наверное, пора приниматься за работу, — сказала она, поднимаясь и отодвигая стул.

Гилберт с готовностью поднялся и предложил:

— Я вымою посуду.

— Нет! О посуде позабочусь я! Но вначале покажу вам дом. Вы должны иметь представление о том, что надо будет сделать. Мосси, я буду тебе очень признательна, если ты наполнишь корзину дровами. Мистер Бут, пойдемте со мной.

Гилберт поднимался по лестнице следом за хозяйкой. На втором этаже располагался просторный холл с четырьмя дверьми, по всей видимости, ведущими в комнаты. Джулия подошла к одной двери.

— Это моя комната.

Комната Джулии сразу же понравилась Гилберту. Комната была светлой, солнечные лучи проникали в нее через большие окна, выходившие на крыльцо второго этажа. На широкой кровати лежало цветное стеганое покрывало, на стульях — голубые подушки. Туалетный столик и шкафчик начищены до блеска. В комнате пахло лимоном. И Гилберт вспомнил свежий запах, сопровождающий Джулию. Запах напоминал о детстве, лимонном пироге, дорогом мыле. Утреннее солнце играло в волосах женщины.

Она говорила что-то о занавесках, о стенах, о драпировках и коврах — обо всем, что надо было вычистить, проветрить, сменить. Молодой человек, казалось, слушал хозяйку с предельным вниманием, хотя все это время просто вспоминал, какой она была сегодня утром, когда открыла входную дверь. Глаза немного заспанные, щеки по-детски припухшие. Куталась в большой коричневый халат. Видимо, халат принадлежал доктору, он был Джулии велик. А волосы ниспадали на плечи! Великолепные шелковистые волосы! Несомненно, в только что проснувшейся женщине, есть особая прелесть.

— Сейчас я покажу вам комнату Эдварда. Кое-что я убрала оттуда, но все его вещи пока висят в шкафах.

Гилберт удивился, услышав, что у доктора была отдельная комната. Шагая за Джулией через холл, раздумывал, кому из них принадлежала мысль спать отдельно? Наверняка, ей! Конечно, Гилберта это не касается, но доктор, должно быть, здорово бесился от того, что не может проводить с Джулией каждую ночь!

— Мистер Бут!

— Да? — они вошли в комнату доктора. Здесь было сумрачно. Стояла массивная кровать из орехового дерева. Кругом лежали белые салфеточки. На стенах развешаны фотографии, изображающие европейский ландшафт.

— Я говорила, что первым делом надо проветрить постели.

— Да, мэм. Считаю, что их надо вынести пораньше. На росу. Она впитается, а потом высохнет под солнцем.

Джулия скептически посмотрела на него.

— А если пойдет дождь?

— Занесем постели в дом.

Она собиралась спросить еще что-то, но, слегка поразмыслив, решила больше ничего не выяснять.

— Поручаю вам сделать все самому!

— Именно это мне и надо!

Джулия улыбнулась.

— Тогда, пойдемте. Покажу вам, где хранятся ведра и щетки. А затем оставлю вас вдвоем с Мосси. Кстати, до вашего приезда я ни разу не видела его таким оживленным!

Гилберт воспринял ее слова как комплимент.

— Просто надо знать, как с ним обращаться!

Она неожиданно стала серьезной и озабоченной.

— Вы имеете в виду, что необходимо заставлять его делать то, чего ему, может быть, не хочется?

Она говорила взволнованно. Гилберт насторожился. В ее словах чувствовались осторожность и осмотрительность. Ему показалось, что Джулия опасается, как бы он не заставил ее делать что-то против желания.

— Мосси всегда нуждался в поддержке и поощрении. Вот и все, — успокоил он. — Доктор, бывало, говорил: «Поставьте человека в ситуацию, когда от него чего-то ждут, когда в него верят. Он почувствует себя на высоте!»

Гилберту не был ясен смысл этой фразы. Но Джулию высказывание доктора вполне устраивало. Спускаясь по черной лестнице, Гилберт решил, что принцесса неплохо разбирается в людях. Так что не стоит быть слишком легковерным и самонадеянным.

Глава 4

На следующий день, в воскресенье, был выходной. Гилберт выехал из города и направился на запад. В полумиле от Котонвуд Крик дорога повернула на юг. А молодой человек продолжил свой путь по узкой тропинке, поднимающейся по склону ущелья к плоской возвышенности. Равнина заросла густой травой. Ночью прошел дождь, и тропа была размыта. Дул резкий холодный ветер. Гилберт поглубже натянул шляпу, радуясь, что надел теплую овчинную куртку.

Погоняя лошадь вверх по склону, молодой человек, время от времени, оглядывался на холмы и лощины. По холмам вокруг Стайлза виднелись заброшенные рудники и старые лачуги, напоминающие о временах бума, прошедшего в шестидесятые-семидесятые годы. Тогда население города достигало десяти тысяч человек, из салунов на Мейн-Стрит день и ночь звучала музыка. За лепешки и проституток мужчины платили золотом. Внизу были видны покатые крыши зданий «Континентальной» компании. Острые вершины далеких гор были все еще покрыты снегом.

Стайлз располагался на склоне холма. Мейн-Стрит тянулась четкой линией вдоль Котонвуд Крик. Другие улицы были разбросаны во всех направлениях. Присмотревшись, Гилберт увидел в северной части Стайлза дом Джулии. Припомнив, что еще в этом доме нуждается в ремонте, прибавил к воображаемому списку сломанные рейки в оконных ставнях.

Вчера он целый день напролет мыл стены и потолки мыльной водой при помощи щетки на длинной ручке. Джулия работала в кабинете доктора, а потом ушла, чтобы проведать больных. Но она выкроила пару часов и приготовила прекрасный обед. Даже испекла шоколадный торт. Мосси заметил, что это особый случай. Так как миссис Меткалф не столь часто печет торты и пироги.

Лошадь Гилберта, оскальзываясь, поднималась вверх по размытой тропе, среди зарослей полыни и редких горных цветов.

Скалистые вершины Даблтри Галч были затянуты слабой голубоватой дымкой. Чтобы попасть в ущелье, можно было ехать с другой стороны. Но тогда он потратил бы на дорогу вдвое больше времени. Кроме того, Гилберту не хотелось взбираться по открытому склону прямо перед хижиной Ролли. Конечно, времена, когда лихие головы захватывали чужие участки, давно ушли в прошлое. Но Гилберт подозревал, что Ролли, оснащенный ружьем двенадцатого калибра, об этом даже не предполагает.