Страница 10 из 17
Снова в гостиной я оказался ближе к десяти. За время моего отсутствия помещение первого этажа преобразилось — под присмотром Пафнутьева и усилиями дворцовых появились столы, на которых уже стояли тарелки со столовыми приборами, бутылки с разнообразным алкоголем и салатницы. На стенах гостиной переливались огоньками гирлянды, а в углу стояла высокая, пушистая и уже украшенная живая елка.
— Оперативно, не правда ли, твое императорское высочество? — подошел ко мне глава Тайной канцелярии.
— Весьма, — кивнул я. — Алкоголь, небось, в первую очередь из погребка достали?
— Послал гонцов, еще когда ты на кухне был, — с довольным видом кивнул он. — Шампанское в холодильнике, водка в морозильнике, лед для ведерок в процессе изготовления.
— Где елку взяли? Дворцовые свою притащили?
— Эта, для главного дома, была заранее приготовлена, ее еще вчера хотели ставить, но… Короче, не заморачивайся, Алексей, здесь собрались люди, умеющие не только конечностями махать на высоком профессиональном уровне, но и…
Пафнутьева я не дослушал — пискнувшая чуйка зафиксировала появление обликов трех колдунов на грани чувствительности.
Темп…
Похрен на колокол…
Втянуть образы…
И тут же один из этих обликов вспыхивает ярким светом и как бы шлет мне знакомую эмоцию одобрения…
— Кузьмин, чтоб ему пусто было! — не удержался от восклицания я, выходя из темпа. — Виталий Борисович, ты знал, что Ваня приедет?
— Знал, — пожал плечами тот. — Мы как бы договорились тебя и Прохора не бросать в этот… светлый праздник.
— Кого мне еще ждать? Про ваших детей Алексия предупредила, кстати. Отец будет?
— Твой отец — лицо официальное, он обязан в Кремле присутствовать, как и остальные Романовы, находящиеся сейчас в столице. Это ты у нас… постоянная головная боль и недоразумение, лишь подтверждающее правило.
— Ясно. А предупредить нельзя было?
— Зачем? — он опять пожал плечами. — Для нас мелочь, а тебе приятно.
— Виталий Борисович, так уж получилось, что за последние полгода мне совершенно разонравились сюрпризы, так что попрошу впредь мне их не устраивать.
— Ты даже не представляешь, как мне сюрпризы не нравятся, — только отмахнулся он и повернулся в сторону спускавшихся по лестнице нарядных воспитателя с его пассией. — Боже мой, Екатерина, — Пафнутьев всплеснул руками, — я у ваших ног! Теперь мне очевидно, кто именно будет королевой нашего праздника!
— Виталий Борисович абсолютно прав, — вставил я, — мы все у ваших ног! Прохор, тебе очень повезло!
И действительно, Решетова была чудо как хороша в этом изумрудного цвета платье, да и ее кавалер не подкачал, вырядившись в темно-синий костюм-тройку, в котором я его ни разу не видел. Смотрелся Прохор очень солидно! Особенной важности добавляла жилетка. Один я в очередной раз напялил на себя джинсы и светлый легкий пиджачок со светлой рубашкой. Успокаивало одно — присутствующие прекрасно знали, что детали моего простенького лука, закупленные в модных бутиках, может, и не превышали по стоимости их наряды, но уж точно обошлись не в меньшую сумму, а про следование последним веяньям молодежной моды и говорить не приходилось.
А Решетова тем временем зарделась и, засмущавшись, улыбнулась:
— Спасибо! Я старалась…
Мне вдруг показалось, даже не знаю почему, что это Вика стоит рядом с Прохором и улыбается…
Образ Ведьмы был настолько реален, что у меня, как сегодня на кладбище, в груди все сжалось и заныло. Образ же Вики стал медленно рассеиваться, таять и, наконец, исчез совсем, оставив после себя лишь мутную дымку, оказавшуюся моими выступившими слезами.
— Алексей, что случилось? — услышал я напряженный голос Пафнутьева, оттенки эмоций которого чувствовал и так.
— В носу защипало, — пришлось шмыгнуть, а потом проморгаться, — может, простудился где…
— Ты это… не вздумай разболеться! — напряжение в эмоциях Виталия Борисовича сменилось облегчением. — Потерпи хотя бы до завтра, а уж там… Можно даже поездку в Кремль отменить.
— Я отцу с бабушкой обещал, в любом случае поеду. Вас что, тоже на беседу пригласили?
— И Прохора довеском.
— Понятно, — я окончательно пришел в себя, лишь усилилась тоска по Виктории, преследовавшая меня последние три дня, да тяжесть в груди продолжала давить.
От грустных мыслей отвлекла чуйка, подсказывающая, что три колдуна в обществе нескольких обычных обликов находятся уже рядом с особняком.
— Кузьмин что, Лебедева с собой везет? И еще кого-то?
— С чего ты взял? — за Пафнутьева ответил воспитатель, уже успевший вместе с Екатериной спуститься с лестницы. — Лебедев дома отмечает. Ваня с семьей должен подъехать.
— А почему тогда?.. — я осекся.
Твою же!.. Совсем забыл о том разговоре с Колдуном! И еле удержался от очередного перехода на темп — уж слишком велико было искушение глянуть сыновей Ванюши прямо сейчас. Выдохнув, успокоил себя тем, что подобная возможность у меня еще будет, и не одна.
— Ладно, проехали… — и отмахнулся. — В конце концов, мы всегда гостям рады, а уж ближайшим родичам наших домочадцев и подавно.
Минут через пять в дом зашел не только Кузьмин с двумя стесняющимися пацанятами и смущающейся миловидной женщиной лет тридцати, но и Михеев, как я понял, со своей семьей. Пока они все раздевались, вернее, переодевали детей, решил прояснить ситуацию:
— Виталий Борисович, — я покосился на стоящего рядом Пафнутьева, — про ротмистра тоже знали?
— Ага, — кивнул тот. — Решение принимали совместно, всяко же веселее будет.
— А подарки детям?..
— Дыши ровно, Лешка, — это был уже Прохор, — все продумано, не первый раз замужем.
— Ну, теперь-то я полностью спокоен, раз у вас в очередной раз все продумано… Хотели как лучше, а получится как всегда?
— Цыц, сынка! — хмыкнул воспитатель. — Веди себя прилично, на празднике теперь присутствуют дети.
— Есть, батя! И, если вас не затруднит, Виталий Борисович, не могли бы вы сходить на кухню за вашей дочерью, как-никак, ее младшие братья приехали.
— Точно! — Пафнутьев, такое ощущение, хотел себя хлопнуть по лбу. — Пару секунд…
И он, наплевав на «приличия», буквально припустил в сторону столовой.
— Конфеты не забудьте! — крикнул я ему вслед. — Алексия знает?.. — этот вопрос я задал уже Прохору.
— Нет, — помотал он головой. — Мы как-то не подумали, а Ваня просто сказал, что с семьей будет. Да, черт возьми, чуть не обговнялись на ровном месте… Катенька, прошу прощения за мой французский!
— Я так-то военнослужащая, милый, если ты запамятовал, — заулыбалась девушка. — Еще и не такие завороты слышала и сама могу при случае… А термин ты подобрал… емкий, лучше и не скажешь!
— И слава богу! — лучился довольством «милый». — А вот и Пафнутьевы…
Алексия, потирая явно только что помытые руки, на ходу высказывала Виталию Борисовичу претензии и в конце даже указала на свой спортивный костюм, а фактический глава Тайной канцелярии только что-то бубнил с виноватым видом, каковой мне доводилось видеть всего пару раз за все время нашего общения.
— Лесенька, ну прости старого! — услышали мы с Прохором и переглянулись. — Так получилось…
— Пап, так не делается! Как пыльным мешком по голове!
И Алексия остановила свой взгляд на Екатерине. Отец тут же был забыт, а слегка обиженное выражение лица девушки сменилось сначала на оценивающее, а потом неожиданно на горестное:
— Папа, ты только посмотри на Катеньку! Глаз не оторвать! И я тут такая! Замарашка с кухни… Золушка без туфельки!
Решетова комплимент оценила и с довольным видом многозначительно посмотрела на Прохора, а Виталий Борисович, кажется, был готов провалиться сквозь мраморный пол гостиной. Алексия же решила добить приемного отца:
— Я не буду позориться перед братиками, через полчаса вернусь.
Она развернулась и сделала шаг в сторону лестницы. Пафнутьев только горестно взмахнул руками и промолчал, а у меня на фоне последних событий просто не выдержали нервы, потому как спортивный костюм Алексии — с ее-то фигурой — очень шел, к тому же был модный — других вещей наша эстрадная звезда носить позволить себе не могла. Платьем она могла поразить всех и позже.