Страница 4 из 63
Не помню, какими силами обладала русская армия в той истории, однако тут нам удалось сосредоточить на западной границе — оголив юг и север полагаясь во многом на авось — почти двести шестьдесят тысяч человек,
Первая армия Барклая, прикрывавшая Северное направление, насчитывала сто пятьдесят тысяч человек, вторая армия Багратиона, стоящая южнее имела в составе примерно шестьдесят тысяч штыков, около пятидесяти имела армия Тормасова, прикрывающая южное направление. Плюс к этому в крупных городах империи начало формироваться ополчение, которое должно было дать русским полководцам определенный резерв.
Что делал Александр в Вильне, я так и не понял, он не пытался перехватить управление армией непосредственно, однако все время по мелочам вмешивался в работу главной квартиры. Было видно, что брат на взводе, хоть и пытается не демонстрировать окружающим своего настроения.
19 мая был устроен большой смотр войск. Как говорится, для поднятия боевого духа. Погода как на заказ выдалась отличная: тепло, облачно — тучки, ползающие по небу, не давали стоящим на лугу солдатам ошалеть от жары — и немного ветрено. Ветерок приятно холодил кожу и заодно добавлял торжественности, развевая флаги и знамена.
Солдаты в начищенных мундирах, сверкая надраенными до зеркального блеска пуговицами и пряжками с самого утра начали выстраиваться в определенном генералами порядке, образовывая как бы отдельные улицы. Синхронное движение больших масс пехоты в разноцветных мундирах, развевающиеся знамена, бряцающая сбруей кавалерия, блестящие пушки, медленно ползущие в промежутках между выстроенными солдатами. Торжественность момента была настолько густой, что ее, казалось, можно, резать ножом.
Мы — государь и его свита, к которой примкнул и я — появилась на лугу тогда, когда войска уже были построены. При виде императора по рядам бойцов как будто прокатилась волна: они стали еще ровнее, каждый пытался не посрамить честь своего полка.
Когда мы подъехали вплотную, на луг опустилась полнейшая тишина, казалось можно было услышать, как слепни, вечные спутники крупных жвачных животных, кружат в воздухе пытаясь добраться до укрытых попонами лошадей. Александр привстал на стременах и во всю мощь тренированных связок толкнул короткую речь, которая сводилась к тому, что наше дело правое и победа будет за нами.
Удивительно, проснулся мой внутренний скептический голос, как подобные речи были похожи между собой. Казалось бы, половина, если не больше, этих людей не доживут до тринадцатого года, сражаясь отнюдь не за свои интересы, откуда же столько воодушевления?
«Заткнись», — приказал я самому себе и вновь напялил дежурную улыбку.
— Ура! Ура! Ура! — «ответили» войска на приветствие императора. Тысячи глоток в едино порыве исторгли из себя крик, который собравшись в единое целое, изрядно шибанул по барабанным перепонкам.
Мы начали наше движение вдоль рядов выстроенных по линеечке армейских и гвардейских полков. Император то и дело останавливался, перебрасывался парой слов с полковыми командирами, которых знал в лицо, выказывал удовлетворение бравым видом солдат.
Сначала мы объехали все выстроенные на лугу полки, после чего те по очереди прошли мимо нас демонстрируя прекрасную строевую: в эти времена еще более чем нужный элемент боевой подготовки.
Все действо заняло добрых три часа, обратно в Вильну мы возвращались уже почти в полдень под вертикальными лучами уже почти летнего — а если помнить, что юлианский календарь отстает от привычного в будущем григорианского на две недели, то совсем летнего — солнца. Насчет перехода на новый стиль я уже потихоньку задумывался, однако пока находил эту идею преждевременной. Для таких реформ власть нужно держать в своих руках очень крепко, что у Александра делать пока получается откровенно не очень.
По короткому знаку рукой я подъехал к брату, оставив прочих свитских в нескольких метрах позади.
— Так что вот так, — с середины мысли, как будто продолжая прерванный ранее разговор, начал Александр, — будем надеяться, что этого воодушевления нам хватит на долго. Кампания предстоит не простая.
— До первого выстрела, — я не разделял оптимизма императора. — Я тебе умную вещь скажу, ты только не обижайся.
Александр подозрительно приподнял бровь, бросил быстрый взгляд на меня и кивнул.
— Попробуй.
— Ты же понимаешь, что твое присутствие тут в Вильне при главной квартире не только не полезно, но скорее вредно, — озвучил я общую мысль, которую уже не раз за последние три недели слышал от отирающихся в округе военных. Нет, вот так прямо никто не говорил, все же чинопочитание тут впитывают с молоком матери, но общий смысл уловить было не сложно. — Ты либо должен взять управление в свои руки, либо уехать в столицу, чтобы не смущать Барклая своим авторитетом.
Ну хоть с планом кампании в этот раз не было никаких разночтений. Дрисский лагерь тут не случился, и запирать всю армию в одном месте, отдавая противнику инициативу, в этот раз никто не собирался. Достаточно было один раз спросить, как господин Фуль собирается отбиваться двумястами тысячами бойцов от полумиллионной армии Наполеона опираясь на наспех построенные укрепления. Ну и так и прищурившись подозрительно переспросить, сам ли он это придумал аль подсказал может кто-то. Кто-то по-французски разговаривающий.
Вместо постройки Дрисского лагеря, по моей настоятельной просьбе высвободившиеся силы и средства бросили на укрепление Смоленска, обустроив вокруг города пару линий окопов и несколько редутов. Естественно, я не знал, как будет протекать кампания в этом варианте истории, однако, учитывая то, что во главе армии стоит тот же осторожный Барклай, вряд ли обойдется без сражения под Смоленском. Ну и почему бы в таком случае не подстелить себе заранее соломки там, где собираешься упасть?
— Ники, ты так ничего не и понял, — Александр покачал головой. — Император — это не только человек, который управляет, это еще и символ, знамя, если хочешь. Может такая аналогия будет тебе ближе. Знамя — бесполезный вроде бы кусок ткани, но, однако ж, и подвиги совершали ради него и живота своего не щадили…
— Ну да, ну да, ты читал ми комментарии и «записке» Карамзина? — Раз уж император сам поднял тему управления и соответственно власти, грех было не воспользоваться ситуацией.
— Читал, толково. Ты прав Николай Михайлович порой перебарщивает с пафосом, да и мельница, на которую он льет воду видна невооружённым взглядом.
— Но Сперанского от должности ты все равно отстранил…
— К сожалению, — невесело усмехнулся брат, — не смотря на все высокие слова о самодержавии и божественности императорской власти я тоже ограничен в принятии решений. Порой приходится жертвовать малым, чтобы спасти большее.
— Есть у меня по этому поводу пара идей, — загадочно усмехнулся я, — напомни поговорить об этом, когда закончим с Наполеоном.
— Ты так уверен в нашей победе? — Александр погладил рукой в черной кожаной перчатке по шее всхрапнувшую было под ним лошадь и повернулся ко мне. — Ты уверен?
— Да, я уверен, — я выдержал длинный взгляд брата и кивнул, — Нужно будет подготовить места, где содержать пленных, их будет много… И еще одно…
— Да?
— Позволь мне, когда я поймаю Наполеона провести с ним переговоры самостоятельно.
— Поймаешь Наполеона? — Император не сразу понял, о чем я говорю, а когда до него дошел смысл сказанного, он весело рассмеялся, — ну ладно! Дозволяю! Хорошая шутка, поднял ты мне, Ники, настроение!
Император продолжая посмеиваться дал шенкелей коню и перевел его на рысь, отрываясь от свитских — впереди показалась окраина Вильны. До начала войны оставалось меньше месяца.
Интерлюдия 1
Части Великой армии Наполеона перешли через границу 12 июня. На западном берегу Немана в той части Гродненской губернии, которая досталась России по итогам войны четвертой коалиции наших войск практически не было, лишь отдельные конные разъезды, которые издалека следили за французами и имели приказ в боевые действия не вступать.