Совершенство

Глава 7

На празднике в честь… да неважно в честь чего, возможно, даже и не в честь чего-то, а просто так, собрались всё те же господа, что были и на свадьбе. Собрались так же — в доме Фэн.

Хозяин поместья громко хохочет, повизгивая как свинья, барахтающаяся в грязи, и размашисто хлопает руками, аплодируя шутке весёлого гостя, блеснувшего сходящим на нет остроумием, что предсказуемо после стольки бокалов вина. Шень шумно обмахивается веером, после не слишком умного анекдота закатывает глаза, а после того, как муж в очередной раз не попадает палочками в свою тарелку, громко и забавно фыркает. Платье господина Фэна, как коврик для ног, собрало уже неповторимые отпечатки подошвы обуви всех гостей, пока его длинные полы перекрывали проход за спиной хозяина дома. Дорогая ткань слиплась и пропиталась и необыкновенно редкой настойкой чиновника Линя, и невероятно острым соусом чиновника Мэна, и исключительного великолепия вином почтенного чиновника Яо. Так же, как и большая часть одежды господина Фэна, она, словно маленькое насекомое, прожила один день длиной в жизнь и перестала быть пригодной для чего-либо ещё кроме накрывания цветов на зиму. Помощник господина Фэна, спящий в своей маленькой каморке, вздрогнул во сне и с головой накрылся выбеленным одеялом, прячась от страшной и жестокой реальности, в которой есть несводимые пятна.

Телохранители Бай и У стоят поодаль от пирующих и, облокотившись на выступающий подоконник, обсуждают гостей.

— Ммм… Эх…

— Я тоже думаю, что почтенность чиновника Яо явно напускная и надуманная, — отвечает У, как всегда ловко угадывая мысли коллеги, — не каждый молодняк может так налакаться и ещё танцы танцевать. Я больше скажу, даже не каждый не налакавшийся молодняк может такие танцы танцевать.

— М-да…

— Кстати, да, я не заметил, а ведь точно, госпожа Шень сегодня так раскрепощена. Обычно она такая тихая и незаметная…

— Ха?

— То есть нет, я не в том смысле, что… Госпожа Шень, она как первый цветок в ещё сонном весеннем саду, только она входит в комнату, как внимание всех присутствующих неизменно обращается к ней. Но её характер таков, что порой она как призрак: то появляется, то исчезает. Ты понимаешь, как птичка! Крохотная красивая птичка, такая крохотная и красивая, что даже незаметная.

— Пф.

— Не придирайся к словам.

Сяо Ми вытерла пот со лба и щёк, размазав белила. Почтенный чиновник Яо в пляске задел бутылку вина. Та пьяно покачалась и упала на корзину с фруктами. Запах свежего зелёного винограда, гранатов и локв перебил не менее ароматный, но более резкий запах старого фруктового вина. Сяо Ми взяла из вазы горсть ягод, вымытых спиртом, и положила в рот. Когда рука опустела, она поняла, что её пальцы испачканы белилами. Хозяйка дома Фэн неуклюже поднялась из-за стола и отошла в сторону от толпы, чтобы поправить макияж.

Даже отвернувшись к стене, Сяо Ми продолжала весело улыбаться и тихо смеяться, хотя была она уже достаточно далеко от гостей, а шутки их были уже весьма далеко от понятия смешные. Весь вечер эти алые мягкие губы были растянуты в улыбке, которая, на взгляд постороннего трезвого человека, выглядела то ли чересчур натянутой, то ли слишком искренней и откровенной, словно бы девушка долго сдерживала смех, а теперь вдруг не смогла более скрывать эмоции, и преграду прорвало диким хохотом.

— Иногда мне так жаль госпожу Шень, — грустно заявляет помощник У коллеге, — тебе не кажется, что она заслуживает лучшего?

— Думаешь, она несчастна?

— Не знаю. Я её не понимаю.

— Тогда откуда тебе знать, что её что-то не устраивает.

— Она показалась мне хорошим человеком. А господин Фэн, он такой… — У, подбирая слова, бросает задумчивый взгляд на хозяина дома, который бодается с чиновником Линем, и морщится, — он такое недоразумение.

— Недоразумение? Это ты сейчас так большую часть чиновников обозвал? Они ведь все друг на друга похожи.

— Да серьёзно, ты смотришь на госпожу Шень и господина Фэна. Они рядом, держатся за ручки. Улыбаются друг другу. Кокетничают. Госпожа Шень красотою и скромностью блистает без устали. И тут же господин Фэн, с ночной попойки, не мывшийся, грубящий слугам, он… Он даже солнце госпоже Шень закрывает. Она, бедная, в темноте стоит, света белого не видит за неисчислимыми подбородками господина Фэна. Господи, я как представлю, что он надо мной так нависает, аж за сердце схватиться хочется. Как она ещё испуганно не заверещала и не сбежала от него я просто диву даюсь. Мне до её храбрости пять войн воевать и не умирать.

Помощник Бай усмехается.

— И часто ты себе представляешь, как над тобой нависает мужчина?

— Мне представлять не приходится, — поводит бровью У, хитро улыбаясь другу.

— Да что ты?

— Да, я хорошо знаю это чувство.

— Интересно, откуда? — спрашивает Бай, незаметно придвигаясь к коллеге.

— Может быть, оттуда же, откуда ты знаешь, каково это нависать над другим мужчиной?

— …

— …

— Думаешь, кто-то попытается убить господина Фэна сейчас? — едва слышно шепчет помощник Бай, внимательно оглядывая помещение.

— Думаю, нет. А даже если кто-то и хотел бы, то через почтенного чиновника Яо, бегающего вокруг стола на неимоверных скоростях, никто не смог бы пройти.

— Мгм.

— Так что, коллега? Не пора ли нам осмотреть периметр? — спрашивает У и тянет Бая за рукав в тёмный коридор, — чувствую, нам с Вами нужно срочно осмотреть ту дальнюю безлюдную комнату в левой части дома, осмотреть тщательно и без свидетелей.

— В таком случае, коллега, — тянет Бай, выделяя голосом последнее слово, — предлагаю более не задерживаться.

Телохранители господина Фэна исчезают из вида гостей (пусть на них и так никто не обращал внимания) и оставляют хозяина дома на произвол судьбы.

Старшая служанка госпожи Шень шла по длинному коридору в левой части дома Фэн. В руках она держала поднос, накрытый белый тканью. От подноса исходил приятный травяной аромат. Проходя мимо одной из комнат, служанка услышала голоса. Они были напряжёнными и словно немного взволнованными, впрочем, сложно было различить интонации сквозь тяжёлую дверь. Женщина постучалась. В комнате зашептались, зашумели одежды, и кто-то протопал к двери.

— Чу-Чу? — удивлённо спросил телохранитель У. Его дыхание сбилось, словно он долго упражнялся с мечом, а сам он был вспотевшим.

Женщина не смогла отказать себе в том, чтобы окинуть взглядом комнату. Почти все свечи были потушены, кроме одной единственной, что стояла на столе рядом с кроватью, освещая нечитаемое выражение лица телохранителя Бая, завернувшегося в одеяло почти с головой.

— Чу-Чу, Вы что-то хотели?

— Я… Я просто проходила мимо и… Может быть, принести вам чай? Вы, должно быть, устали? — неуверенно спросила женщина.

— Д-да, да, это было бы весьма кстати, — улыбнулся У и посмотрел на поднос в руках служанки, — что это, Чу-Чу? Пахнет приятно.

— Ах, это? Это лечебная мазь для госпожи.

— Как? Она больна?

— У неё проблемы с глазами. С детства. Доктор прописал ей эту мазь.

— О-о, — сочувствующе покачал головой У.

— Я, пожалуй, пойду отнесу мазь в комнату госпожи, а затем сделаю вам чай, — улыбнулась Чу-Чу и отступила назад, собираясь уходить.

— Постойте! У Вас что-то упало, — крикнул мужчина и протянул служанке выпавшее письмо.

Чу-Чу подбежала к помощнику У и нервно засмеялась.

— Ха-ха, эта служанка такая невнимательная и неаккуратная, что едва не потеряла письмо доктора госпоже Шень! Ох, эта служанка, похоже, слишком стара!

— Ну, что Вы, не наговаривайте на себя.

— Господин У, спасибо! Я отнесу мазь и принесу вам чай, не успеете вы и глазом моргнуть!

Чу-Чу поклонилась и поспешила скрыться в темноте коридора, облегчённо стирая пот со лба.

Глава 8

Плеск воды в бочке нарушает тишину спящей природы. Из поместья слышны приглушённые стенами голоса праздных господ. На заднем дворе дома Фэн не бьются друг о друга столовые приборы в скользких, потных руках громогласных мужей, не скрипят ножки столов, заваленных всякой всячиной, не различить отсюда и звука, похожего на хлопок, который издают уважаемые люди, взмахивая длинными рукавами в порыве бушующих эмоций. Огни праздника и веселья потухают в глазах, уступая место умиротворению. Голоса сменяются едва слышным шелестом листьев от слабого ветерка, такого же сонного, как и всё вокруг. Такого же сонного, как и Сяо Ми, вышедшая подышать свежим воздухом.