Я твоя тень

Я немного нервничал, спускаясь по крутым ступеням в подвал, мало ли что могли подумать твои знакомые, увидев меня с тобой. Конечно, возможно, они решат, что я твой друг, но, кто знает, вдруг ты водишь с собой по магазинам исключительно будущих жертв розыгрышей?

В магазине ревела оглушительная музыка, но в отличие от салона татуировок, пахло обыкновенными запахами: краски, мокрого камня и денежных купюр. Ты подошёл к витрине, за которой, уткнувшись в разноцветный комикс, сидел здоровенный волосатый мужик, поздоровался и представил меня. Я не смог не обратить на это внимание, потому что это был первый раз, когда ты произнёс моё имя.

— Кто? — заорал мужчина, с трудом перекрывая звук музыки. — Шейд[i]?

— Нет, — сказал ты и помотал головой, чтобы продавец точно понял ответ.

Ты снова произнёс моё имя, а потом повернулся ко мне, наверное, чтобы намекнуть, чтобы я сам представился. Ты с секунду смотрел на меня с напряжением в лице, а потом вдруг ни с того ни с сего на твоём лице появилась игривая улыбка. Это означало, что ты что-то задумал.

Ты хлопнул себя по лбу и произнёс какие-то слова. Я расслышал только «идея». Я собирался тебя переспросить, хотя и не знал, к кому ты обращался: ко мне, к продавцу или к самому себе, но ты вдруг схватил меня за рукав и выволок из магазина. Из-за спины я каким-то чудом разобрал голос здоровяка: «Чего приходил-то?»

— Ты слышал? — спросил ты на улице, по инерции повысив голос громче положенного. Я помотал головой, не понимая, что именно я должен был услышать. — Джереми назвал тебя тенью. Это же супер идея!

Ты даже подпрыгнул от возбуждения и, наверное, ощущения совей гениальности. Наверно, и я бы так себя чувствовал на твоём месте.

— Так группа и будет называться, — пояснил ты, закидывая руку мне на плечо и увлекая дальше по улице.

Было уже около семи вечера, и за несколько часов, проведённых с тобой в коротких и подчас непредсказуемых перебежках от одного магазина к другому, я ужасно устал. Перспектива идти куда-то ещё меня не слишком радовала.

— То есть, — спросил я, надеясь, постепенно свести разговор к тому, чтобы разойтись по домам, — группа теперь называется Тень? А чья тень?

— Отличное замечание, — ты дружески толкнул меня в бок, но я еле устоял на ногах. — Надо подумать. Ты бы чьей тенью хотел быть?

Я подумывал ответить — ничьей (быть чьей-то тенью — вообще-то перспектива так себе), но тебя так пёрло от этой идеи, что я не решился.

— Не знаю. Кого-то значительного. Может, тень гения?

Ты засмеялся.

— Нет, это не серьёзно. А кто гений?

Я чуть не сказал — ты, конечно, но в последний момент спохватился.

— А, может, ничья тень. Типа все тени принадлежат хозяевам, а эта нет. Потерялось, может быть?

— Нет-нет, — возразил ты и остановился. Впереди показался пешеходный переход и красный сигнал светофора, но вряд ли именно это остановило тебя. — Нужен хозяин, но такой, которого не видно. Скрытый в темноте, в неизвестности. Кукловод или сам дьявол. Хотя нет, это слишком банально, — светофор загорелся зелёным, но я не хотел сбивать тебя с мысли, поэтому не предложил двинуться с места. — Чё стоим, зелёный же, — ты дёрнул меня за рукав через пол секунды после того, как я подумал перейти дорогу.

На противоположной стороне ты остановился в раздумьях, в какую сторону пойти. Я посылал тебе мысли захотеть отправиться домой или хотя бы отправить меня. В идеале, расставаясь, пригласить меня к себе как-нибудь в гости. Ведь я столько раз видел твой дом снаружи, естественно, мне было интересно узнать, как ты живёшь.

— Пошли, съедим чего-нибудь, я жутко проголодался, — констатировал ты и двинулся дальше по улице.

Я отстал. Ты обернулся только метров через пятнадцать и махнул мне рукой, подзывая. Но я помотал головой. Ты развёл руками, очевидно, не понимая. Я добежал до тебя.

— Мне нужно домой, — выпалил я, борясь со смущением. Не мог же я признаться, что устал. Это не по-мужски.

— Ты устал? — спросил ты с озабоченным видом и приложил мне руку ко лбу, как будто я ещё и успел простуду подхватить. — Что сразу не сказал?

Мне стало стыдно, что моя ложь не удалась. Я бы мог продолжить убеждать тебя, что мне и правда надо домой, потому что завтра рано вставать или что-то подобное, но что-то мне подсказывало, что ты раскусишь моё враньё на раз-два. Как говорится, ври да не завирайся. Я молча признал поражение и кивнул.

— Жалко, — сказал ты с лёгким разочарованием в голосе. — Но хорошо же погуляли?

[i] Shade с английского — тень.

Глава 39

До концерта в ночном клубе время пролетело незаметно. Мы собирались по пять раз в неделю на репетиции, так что про танцы с Джеммой пришлось забыть. Не то, чтобы я сильно сожалел, хотя танцевать мне нравилось, но теперь постоянно испытывал чувство неловкости, когда встречал свою девушку. В прочем, этот статус сохранялся лишь формально, потому что за эти несколько недель наше общение ограничивалось лишь короткими приветствиями и смущенными взглядами.

В группе меня по-прежнему игнорировали, но я хотя бы уже не считался пустым пространством. Со мной даже разговаривали вот только исключительно «по делу». Как только репетиция заканчивалась, про меня напрочь забывали. То, что началось со злого розыгрыша, как мне казалось, на один вечер, переросло в молчаливый протест. И самое странное, что я даже толком не знал причину. Нет, понятное дело, что я отстойно выступил в баре, не успел вписаться в коллектив, да и вообще я так себе человек, но всё равно хотя бы повод-то ясным должен быть! Но никто не удосужился мне о нём хотя бы намекнуть.

Наверно, если бы не ты, то меня бы уже выкинули из группы. Иногда я думал, что, может, оно бы было и к лучшему, потому что терпеть такое отношение каждый вечер было неприятно. Засыпать под мысли о том, что я ужасное ничтожество, постепенно становилось моей привычкой. Как с таким самомнением идти на сцену, я не знал и боялся этого всё больше и больше по мере приближения часа икс.

Клуб располагался не в самом элитном районе города, но всё равно это был настоящий клуб, следовательно, и настоящий концерт. Мы прибыли за час до начала. Нам предоставили небольшой уголок в общей гримёрке. В этот вечер должны быть выступать наравне с нами ещё восемь рок-групп.

Ты забрал меня от моего общежития в шесть вечера, откуда мы на такси поехали в тот самый салон татуировок, в котором мне уже некоторое время назад сделали «неудачный» грим. Мне было любопытно, для чего мы приехали именно сюда, но у тебя было такое лицо, будто ты задумал нечто грандиозное. По опыту я уже знал, что в такие моменты тебе лучше не возражать. В идеале даже не разговаривать.

Меня усадили на кресло, накрыли покрывалом, и незнакомая женщина принялась гримировать меня, причём с тобой она переговорилась всего-то парой фраз. Наверное, вы договорились заранее. Несколько минут женщина тёрла моё лицо разными кисточками и поролоновыми подушками, а потом так долго раскрашивала меня, что я успел и почувствовать себя холстом, и даже задремать. Мне даже померещилось, что я уже на сцене перед толпой народа, которая свистит и улюлюкает, а я стою и не понимаю, что мне надо делать.

Когда меня выпустили из кресла, на часах было уже без пятнадцати восемь. То есть, всего час с четвертью до начала концерта. Меня прошибло холодным потом — мы же опоздаем! Я не преминул сообщить тебе о своих опасениях, но ты лишь отмахнулся: успеем.

После салона мы заехали к твоему дому. Ты ушёл за какими-то вещами, а я остался в такси, нервничать от созерцания быстро бегущей по циферблату минутной стрелки и удивляться, почему водитель машины не пялится на меня во все глаза. Я бы на его месте хотя бы поинтересовался, куда это я собрался в таком гриме, но ему, похоже, было наплевать. Я убеждал себя тем, что, наверно, он видел много чего и поинтереснее на своём веку, а дело вовсе не в том, что я и в правду пустое место.