Я твоя тень

— Спасибо, — перебил я Лайк и отключил телефон.

Неужели было так похоже, что я и сам с тобой справиться не могу?

Я сел на кровать и в отчаянии обхватил голову руками. Вот так бывает, стремишься к чему-то, желаешь очень сильно, а какой-то дурацкий случай перечёркивает всё на корню. И я ведь не мог даже сказать, что сам во всём виноват. Я ведь делал то, что ты хочешь, а вместо дружбы, заработал лишь твоё пренебрежение. Всё как в школьные годы. Может быть, заполучить твою дружбу, стать равным тебе — mission impossible? И почему вообще у меня на тебе свет клином сошёлся, были же и другие люди. Я бы мог попытаться завоевать уважение Нильса, например. Он тоже выглядел вполне крутым, умным и авторитетным парнем. Почему же я так не расстраивался, узнав, что он разочаровался во мне?

Вопросов было так много, а ответы не приходили. Я решил временно оставить эту проблему до лучших времен и сосредоточиться на проблеме следующей: что такого придумать, что бы мама поверила, что я пропустил звонок по уважительной причине (точнее, почему не позвонил сам, а потом двадцать шесть раз не ответил). Она ведь явно звонила именно по этой причине. Хоть бы не бросила свои дела и бросилась проверять, чем я тут занимаюсь.

Я перебрал в голове несколько вариантов: от радикального — был в больнице, до самого невинного и неправдоподобного — забыл включить звук. А потом придумал версию, сочетавшую и правдоподобие и невинность: отключил звук, так как ходил на концерт, который оказался очень длинным. Поэтому я устал и лёг спать, а про звонок забыл.

Я не стал звонить сразу же, как идея пришла мне в голову, вдруг мама чем-то занята. Кратко описал ситуацию в сообщении, приплетя туда Джемму (якобы я ходил на концерт с ней), и пообещал перезвонить вечером, в привычное время. Конечно, я понимал, что одно невнятное сообщение маму не упокоит, она начнёт мне названивать и выяснять подробности, но это было всё, что я мог в то утро сделать. И так в голове был полный сумбур.

Пока у меня было время до маминых звонков-допросов, я отправился на поиски Джеммы. Надо было же узнать, зачем она мне звонила, а ещё извиниться за пропуск занятий по танцам в четверг и объяснить, почему я вчера проигнорировал её у универа. Всё это делать мне совершенно не хотелось. Намного проще и предпочтительнее было бы забить на Джемму и не оправдываться перед ней. Но она была нужна мне для построения правдоподобного вранья для мамы. Я почти был уверен, что мама потребует свидетеля. А раз я сводил Джемму на свидание, то ничего ей больше не должен, поэтому и сам могу просить об одолжении.

Но прежде чем я нашёл свою девушку, меня нашла Кара. Оказалось, что она была вчера в баре вечером и всё видела. Кто бы мог подумать! Неужели в Нью-Йорке больше нет ни одного бара, где бы девушка могла провести время? Не хватало, чтобы она рассказала всё Джемме. Конечно, она не настолько закадычная подруга Джеммы, как Лорен или Эмма, но всё равно риск оставался.

— Не знала, что ты поёшь, — сказала Кара, явно не желая дать мне продолжить делать то, что я делал. — Что раньше не говорил?

— Как-то не было подходящего момента, — ответил я, надеясь отделаться.

— А эти ребята, Нильс и остальные — вы теперь вместе? Или они тебя на один раз позвали?

— Ты знаешь Нильса? — удивился я.

— Конечно. Мы в прошлом году часто на всяких культурных вечерах в университете виделись, да и в музыкальной тусовке его многие знают.

Я чуть было не спросил про тебя, но удержался. Не стоит давать другим понять, что я заинтересован твоей персоной. Но всё же мне ужасно хотелось знать, что думают про тебя сторонние люди. Я решил зайти издалека.

— Ты только Нильса знаешь? А других ребят из Братских уз?

— Что ещё за Братские узы? Это так группа Нильса теперь называется?

Я кивнул. Мне, конечно, хотелось узнать, какое название было раньше, но я решил не менять тему, вдруг я потом не смогу вернуться к ней. А спрашивать в лоб — не входило в мою стратегию.

— Я немного знаю его друга, который всё время с ним.

— Росса? — уточнил я, понимая, что речь явно не о тебе.

— Ну да, вроде так его зовут. А девочек я только так видела, но лично не общалась.

Кара замолчала, и я понял, что просчитался и вопросы были бессмысленными. Тебя-то не было на сцене, ни вчера, ни тогда, когда группа выступала осенью в парке. Когда я с Карой и познакомился.

— А кто раньше был, до девочек? — поинтересовался я, стараясь делать вид, что я просто поддерживаю беседу, а не допрашиваю Кару.

— Ой, я и не помню, Тейт. Какой-то парень, вроде, так и не скажу. Если бы увидела, сказала бы, а так — извини, нет.

— Ладно, — сказал я, таким тоном, как будто мне этого знать и не особо хотелось.

— Как у вас с Джеммой, кстати? — быстро сменила тему Кара.

Я ответил, что всё прекрасно, и я как раз ищу её, чтобы позвать погулять. Кара сказала, что давно с Джеммой не виделась, а я ужасно обрадовался, потому что этот факт означал, что она вряд ли побежит прямо сейчас к ней рассказывать про вчерашний концерт. Я быстренько отделался от Кары, жалея, правда, что она ничего не сказала ни про то, как я пел, ни про то, насколько ужасно я выглядел на сцене, особенно в той части, когда меня накрыло действием всего того, что ты мне скормил.

До конца дня я свою девушку так и не нашёл, зато выяснил от одной из её знакомых, что Джемма то ли домой уехала на выходные, то ли с подругами отправилась в мини-путешествие. Во всяком случае, в кампусе её не было. Известие если не обрадовало меня, то подарило заметное облегчение. Хотя бы временно одна из проблем устранена.

Только я об этом подумал, как позвонила мама, несмотря на то, что до привычного времени моих звонков оставался ещё целый час. К счастью, я приготовился заранее. Сообщения маме, конечно, оказалось не достаточно, она захотела выяснить всё из первых уст и устроила мне тест: что это был за концерт, зачем я туда ходил, не помешало ли это моей учёбе и так далее. Я отвечал чётко и уверенно, поэтому проверку выдержал. Про Джемму мама так и не спросила и не потребовала её номер телефона. После получасовой беседы по телефону я почувствовал себя совершенно вымотанным, но довольным. На этот раз пронесло.

Но вот только что-то внутри меня подсказывало, что я лишь надстроил шаткую стену из вранья ещё выше и рано или поздно она целиком рухнет мне на голову.

Глава 37

На встречу в понедельник в баре с группой я всё-таки пришёл, решив про себя так: если хоть что-то в твоём поведении или поведении остальных мне не понравится, я тут же уйду.

Как обычно, все уже были на месте, когда я переступил порог комнаты в подвале. В отличие от последних нескольких репетиций, никто из ребят не играл и даже не обнимался с инструментами. Мне показалось это плохим знаком.

Поскольку ребята были увлечены беседой, на меня внимания никто не обратил. Я, ни с кем не здороваясь, прошёл внутрь и остался у стены. Разломанный диван так никто и не починил и, тем более, не заменил. Но сейчас, казалось, что так даже лучше, ведь вместо одного сидения получилось два, и оба они были заняты.

Я прислушался к разговору. Нильс рассказывал про какой-то гипотетический концерт в настоящем клубе, Росс отпускал шуточки по поводу того, как, вероятно, нелепо мы будем там смотреться, а девочки по очереди задавали разные вопросы. Ты сидел с задумчивым лицом и лишь изредка подавал признаки жизни словами «да» или нет.

Оказалось, что кто-то пригласил Братские узы выступить в ночном клубе на вечеринке в честь 14 февраля. Ребята обсудили, с какими песнями там лучше выступить: выбрать из тех, что есть или придумать новые. Мне захотелось узнать, опять ты будешь писать песни или у кого-то есть свои наработки. Я произнёс вопрос вслух, но никто не повернулся. Наверно, я сказал тихо, подумал я, но повторять не стал. Решил, что придумаю вопрос пооригинальнее.

Обсудив выступление в клубе и подготовку к нему, ребята решили немного поиграть. Нильс и Росс взяли свои гитары, Мона села за ударные, Лайк заняла твоё место у синтезатора. Ребята начали играть одну из песен из пятничного концерта, а ты устроился на середине дивана, наверно, чтобы понаблюдать со стороны. Я молча стоял у стены, не понимая, присоединиться мне или подождать, когда хоть кто-нибудь повернётся и позовёт меня. Когда мелодия дошла до момента, где я должен вступить, я напрягся в раздумьях петь мне или не петь, поэтому опоздал на целый такт и вступил сразу на следующий, пропустив строчку.