Я твоя тень

— Ммм… как насчёт тебя? — спросил Росс, явно обращаясь ко мне, пока я искал идеи для продолжения беседы на дне оранжевой жидкости.

Этот цвет напомнил мне Джемму, и я подумал, что бы она сказала, если бы увидела меня в компании новых друзей. Может быть, ей было бы всё равно, ведь она никогда не интересовалась, есть ли у меня своя тусовка.

Я сделал непонимающий вид.

— Ты остаёшься в Нью-Йорке? — пока я медлил с ответом, Росс, видимо, решил, что я сомневаюсь. — Оставайся, повеселимся вместе.

Не помню, чтобы хотя бы раз в жизни слушал такую фразу. В былые времена я был бы на седьмом небе от счастья, но сейчас я хотел услышать это от тебя, а не от Росса. Хотя, что со мной было не так? Ты же позвал меня в группу, отчего я чувствовал себя так, словно меня чем-то обделили? Я же должен был радоваться!

Мы посидели ещё минут двадцать. Росс рассказывал, как ужасно жить на ферме, и почему он никогда не спешит ехать домой, травил шутки о том, как они с Нильсом раньше каждое лето вели боевые действия с сельскохозяйственными животными. Лайк смеялась, я делал вид, что мне тоже весело (иногда так и в самом деле было).

Потом к нам присоединилась оставшаяся половина группы. Ну как присоединилась? Вы с Моной перекинулись парой фраз и ушли, а Нильс с серьёзным видом выпил два коктейля и распустил всех домой. Как будто это был его бар, и он решил его закрыть, поэтому должен был выпроводить посетителей.

Как и в прошлый раз, Росс подкинул меня до общаги. Когда мы высадили Лайк, она попрощалась и сказала мне:

— Тогда увидимся уже в январе? Найдёшь меня на фейсбуке? Я тебя поздравлю с рождеством.

Я пообещал найти её, хотя и так знал её аккаунт.

[i] Фильм 2001 года с Расселом Кроу

Глава 24

Балтимор встретил меня толстым слоем кучевых облаков. Моросил мелкий дождик, но в отличие от серого Нью-Йорка, солнце появлялось гораздо чаще. И снегом тут не пахло.

В аэропорту меня встретил отец.

— Здорово! Смотрю, ты стал настоящим мужиком, — папа забрал у меня чемодан, и мы пошли на выход. — Как там погода? Холодно, наверно. А у нас тут солнышко. Вчера было. Сегодня тучи, но это ты их явно привёз, потому что всю неделю было ясно.

Папа погрузил мои вещи в багажник маминого бордового седана, где на заднем стекле была наклейка с Вашингтонским Капитолием. До того, как познакомиться с папой, мама жила в столице.

— А где твоя машина?

— Моя машина? О чём это ты? Я же на велосипеде езжу.

— Пап, я серьёзно. Что-то случилось? Ты попал в аварию?

Он сел за руль пристегнулся, проверил, сделал ли я то же самое.

— Ты так стал на Дестини похож. Уже и пошутить нельзя, сразу какие-то жуткие предположения.

Довольно долго мы ехали молча, потом я спросил:

— Харпер не звонил?

Отец тяжко вздохнул и стал грустным. Я понял, что нет, и не стал развивать эту тему. Да, мне его тоже ужасно не хватало, но, наверное, родителям всё же обиднее, когда их дети исчезают и не соизволяют позвонить хотя бы раз в год. Или, точнее, раз в пять лет.

За окнами мелькал родной город, таким, каким я его оставил полгода назад. Но теперь всё казалось таким маленьким! Как будто Балтимор за это время успел сморщиться и стал мне тесным.

Мой родной дом за время моего отсутствия облез и посерел. Кое-где обвалилась штукатурка, зато на балконе соседей появилась целая оранжерея. Мы поднялись в квартиру, папа загрузил мои вещи, а сам убежал в офис. Это только у меня были каникулы, остальные люди-то работали.

Время тянулось очень медленно. То, что сначала казалось «всего лишь неделей» уже на второй день превратилось в «аж целую неделю». В самый первый вечер моего пребывания в Балтиморе я открыл фейсбук и сохранил вкладки страниц всех ребят: Нильса, Росса, Моны и Лайк. Ни хватало только тебя.

Я помнил, что ты говорил, что тебя нет в соцсетях, но я всё равно проверил друзей каждого из ребят ещё раз, особо обращая внимание на аккаунты с ненастоящими именами и разными картинками вместо фотографий. Несколько вариантов показались мне вполне подходящими. Может, ты и по какой-то неведомой причине не хотел светиться в интернете, но как-то же ты должен общаться с друзьями. Не исключительно же по телефону.

Одна страничка оказалась у меня в списке наиболее вероятных твоих аккаунтов: она была в друзьях у всех участников группы, появлялась в онлайне чаще всего вечером, а ещё её стена была абсолютно пустой. Конечно, всё это были не очевидные показатели, но мне очень хотелось, что бы этот аккаунт на самом деле принадлежал тебе. В конце концов, я убедил себя в этом до такой степени, чтобы осмелиться и написать сообщение. Ничего умнее, чем «привет, как дела» я не придумал. Но это всё равно ни на что не повлияло, сообщение так и осталось непрочитанным.

Двадцать пятого декабря я написал Лайк поздравление с Рождеством, потом подумал и скопировал сообщение Россу и Нильсу. И даже Моне. Ответила мне только Лайк, тоже поздравила и спросила как дела в Балтиморе. Я прислал ей несколько фотографий, а она рассказала, что вы все дружной компанией отправляетесь вечером отмечать Рождество в клубе. Мне ужасно захотелось оказаться рядом, и я сто раз пожалел, что не остался в Нью-Йорке. И не важно, что изначально у меня было не слишком много шансов на веселье с новыми друзьями: я ведь так и не придумал, как отмазаться у родителей, да и, если начистоту, меня прямым текстом никто не приглашал. Это я только думал, что обрел новых друзей, таких замечательных и классных, а на самом деле — это было лишь моё желание. Реальную дружбу ещё нужно было заслужить, а я никогда не был тем, кто заводит новых отношения на раз-два. Для начала мне нужно было стать таким, как ты, чтобы бы вы все поверили, что я — действительно стоящее приобретение группы, а не табуретка в углу комнаты, которой пользуются только по необходимости, а потом ставят обратно.

Половину каникул я потратил на сёрфинг в сети. Я изучал музыку, которую слушали Лайк и Нильс (у Росса были только мелодии для релаксации), по фотографиям определял любимые места ребят, читал книги, обзоры на которые нашёл на стене Нильса, смотрел смешные ролики, отмеченные Россом и даже зарегистрировался на форуме ролевых игр, ссылку на который обнаружил у Моны. Правда, регистрацией дело и кончилось, поскольку я совершенно не знал, под каким ником скрывалась девушка, да и в принципе не понял, с кем там и о чём общаться.

На четвёртый день моя мама не выдержала и отобрала у меня компьютер.

— Ты в университете целый день штаны протираешь, и тут опять! Пора сменить деятельность.

С этого момента я должен был развлекать родителей и разок зашедших новых соседей — тех, у которых оранжерея на балконе, игрой на скрипке, помогать отцу с ремонтом ванной, который он зачем-то затеял как раз с моим приездом, навестить бабушку, сходить с мамой на лекцию по саморазвитию и записаться к психотерапевту. Настолько занят я не был даже в период сессии. Как будто мама решила наверстать полгода за неделю. К счастью, она хотя бы про моих псевдо друзей не вспоминала. У меня практически не оставалось времени на то, что бы дочитать любимую книгу Нильса, про то, чтобы общаться с Лайк — тем более.

А потом, под конец каникул, внезапно позвонила Джемма.

— Привет, — сказала она, а я услышал её шумное дыхание и танцевальную музыку на заднем фоне. — Как отметил Рождество? Я с этой сессией совсем закрутилась, поэтому извини, что совсем забыла про тебя. Хотя ты бы тоже мог и сам позвонить, — она немного помолчала, и я вместе с ней. — Ты уже выбрал предметы для следующего семестра? — я ответил, что как раз занят этим, хотя, на самом деле, забыл про это совершенно. — Давай дополнительные предметы выберем одни и те же, чтобы чаще видеться? Я уже присмотрела парочку, напишу тебе эсэмэс с названиями. Посмотри, может, понравятся.

Я кивнул, забыв, что говорю по телефону, а потом спросил, что это за музыка играет.