Страница 4 из 109
— А тебе какая выгода?
— Выгода… — пробормотал инфант и замолчал на секунду. — Я возвышусь перед лицом старших богов, остановив возможную угрозу сложившемуся миропорядку, а ты получишь всё, что надо для изучения искусства колдовства. Твоим учителем станет не только волшебница-торговка, но и я. Но при условии, что обо мне никому не скажешь ни слова. По рукам?
Я опустил глаза на протянутую ладонь инфанта. Предложение, конечно, заманчивое, но подводных камней в нём столько, что можно всё пузо ободрать, и хорошо, если не останешься в одном из этих мест насовсем в виде искорёженного трупа.
— А гарантии?
— Моего слова, данного именем Небесной Пары, хватит?
— Может быть, но хватит ли у нас сил? — переспросил я, вспоминая события у Золотого Ручья. Если тёмные боги сравнимы по силе Акварели, то придётся очень туго. А ведь та себя считала даже очень светлой и гуманной по отношению к людям.
— К каждому месту силы мы будем готовиться отдельно, и к тому времени твои возможности возрастут, — со вздохом ответил дух. Его усталость от разговора тоже была напускной, не стал бы он заводить речь о таком важном мероприятии, а, значит, наверняка продумал всё наперёд. А уж свою выгоду точно не упустит.
— Хорошо, — произнёс я в ответ. — Но я не буду давать никаких клятв, а если посчитаю, что не справлюсь с заданием, поверну назад.
Инфант улыбнулся.
— Я пока предлагаю мёдом, но если будешь мешкать, специально затягивая время, спрошу и мечом.
Я нахмурился. «Мечом и мёдом» — аналог нашей поговорки «кнутом и пряником». И если пряник ясен, то столкнуться с кнутом такого сильного божества не очень-то и хотелось. Но если он начал на меня информационную атаку, отвертеться не получится.
— Когда приступать?
— Не так быстро. Сперва вы отдохнёте в столице, наберётесь сил, а уж потом понесёте печати в разные стороны королевства, — улыбнулся дух, противореча сам себе. Или его слова о спешности — это в масштабе десятилетий?
— Ага, понесём, как Фродо кольцо всевластия до вулкана, — добавил я по-русски и ухмыльнулся.
Инфант откинулся назад, не поняв сарказма, а потом улыбнулся и исчез. От неожиданности я даже вздрогнул. В то же время по полу зазвенели кругляшки, похожие на медные монеты грубой чеканки, а ещё, подняв клубы пыли, хлопнулся на доски небольшой томик с пожелтевшей бумагой, потрескавшейся от старости кожаной обложкой и прилипшей к ней паутиной.
Наклонившись, я прочитал еле видное тиснёное название «Эль а́рта дель фуэ́го», что в переводе означает «Искусство огня».
— Это задаток и пустые печати, — раздался голос из пустоты, отчего я снова вздрогнул, а потом снова вы́матерился на великом и могучем русском языке.
Ну что же, я клятв не давал, а от даров глупо отказываться. И чует моя задница, ждать кнута долго не придётся…
Глава 2. Разбитые мечты и ставки на смерть
Генерал сидел за длинным столом, положив голову на руки, и смотрел на медленно едущий по тоненьким рельсам игрушечный паровоз. Локомотив часто-часто пшикал паром, так как в нём стоял самый настоящий паровой двигатель, работавший от горения пропитанного керосином фитиля. Рядом, тихо вжикая, елозила головка 3D— принтера, допечатывавшая часть декоративного убранства макета ближайших земель: мельницы, ёлочки, сельские домики. Почти всё было готово, и паровозик, таща за собой четыре игрушечных вагона, катился по маршруту от расположенной в Керенбо́рге базы землян, в обход напичканного злыми духами Гнилого Березняка, мимо высокого шпиля Магистрата и Та́ркоса с пшеничными полями, потом пересекал по небольшому мосту, похожему на римский виадук, речку Яблоневую и заскакивал в портовый Галли́пос, с тем, чтоб помчаться дальше по ровной долине и долететь до Кору́ны.
За локомотивом послушно тянулись четыре игрушечных вагончика: пассажирский, товарный, цистерна и платформа. На последнем стояла стопка с водкой, совершая уже третий рейс.
Пётр Алексеевич вздохнул и поймал стеклянный груз, отправив содержимое в рот, а потом налил ещё и отправил кататься дальше, тоскливо проводив взглядом Игрушечный поезд уносил разбитые надежды на осуществление детской мечты. Конечно, генерал и сам прекрасно понимал, что столь амбициозный проект невозможно выполнить в одиночку, без поддержки с большой земли, имея в своём распоряжении всего лишь ресурсы базы, и даже если получится выклянчить хотя бы узкоколейку, это застопорит портал, и без того перегруженный поставками продовольствия для персонала, стройматериалов для новых лабораторных корпусов, топлива для генераторов и прочего. Да и паровоз делать глупо, ведь проще дождаться, когда построят атомную станцию, и протянуть линии передач для электровоза, а будет это всего лишь через двадцать лет. К тому же мясная промышленная база добывает столь мало каменного угля, что его запасов хватит лишь на то, чтобы доехать до магистрата, а потом он встанет и будет ещё пару лет ждать, когда накопится новый объём столь необходимого ресурса, потому придётся развивать в добавок к самой железной дороге карьерные самосвалы и экскаваторы, и это притом что можно твёрдое и весьма неплохое топливо, фактически сняв всего лишь верхние девять метров грунта. Кроме того колонна современных грузовиков, хоть на дизельном топливе, хоть на водородных ячейках, хоть на батарейках, справится с аналогичной задачей с куда меньшими затратами, если на то дадут разрешение.
Но ведь как здо́рово бы это выглядело: настоящий паровоз привозит на базу припасы, предназначенные для землян, но собранные в этом мире. И для прогре́ссорства паровоз куда лучше неказистого грузовика. И не нужна целая вереница возов с тяговыми волами, гружённая зерном и древесиной и еле ползущая по разбитым дорогам средневековья. Разгруженный портал смог бы выполнять больше поставок, но экономисты решили иначе. В их плане не было железной дороги, ведь она не окупится в ближайшей перспективе, а помимо самой дороги нужно строить всю необходимую инфраструктуру под неё, а это долгие переговоры с местными герцогинями, графинями и баронессами, где-то глупыми и жадными, где-то просто дикими и суеверными, а где-то и намеренно тянущими резину, чтобы показать свою власть.
Генерал встал и оглядел свой новый кабинет, переделанный из малого лекционного зала: ведь старый пришлось отдать этому напыщенному выскочке в лице заместителя министра. Уж лучше бы сам министр приехал, всё было бы проще. Новый кабинет был пустоват, так как перенесли только сейф и телефоны закрытой связи и поставили раскладной полевой стол, полученный со склада. Лекционный зал и так был не до конца оборудован, отчего на стенах висели только типовые схемы действий различных родов войск в обороне, наступлении и на марше, в том числе при переброске железнодорожным транспортом, и три портрета полководцев: Александра Суворова, Михаила Кутузова и Павла Нахимова. В углу стоял стенд с модельками техники разных лет в масштабе один к ста. Даже аквариум с рыбками остался на старом месте.
Вскоре в дверь постучали, и после короткого «Да!» вошёл начальник штаба. После молчаливой встречи взглядами подполковник заприметил начатую бутылку водки и вздохнул, явно мысленно оценивая, насколько перспективно доводить информацию до своего командира.
Генерал усмехнулся и убрал бутылку под стол, где располагаясь коробка с вещами.
— С чем пришёл?
— Документы на подпись.
— Есть что-нибудь срочное?
— Нет, тащ генерал, — покачал головой начальник штаба, положив красную папку на край стола.
— Тогда утром, — вздохнул Пётр Алексеевич, а потом усмехнулся и спросил: — Где этот дюк-индюк?
— Кто? — не понял подполковник.
— Ну, замминистра, — ответил генерал, а после пояснил поподробнее. — Ему же в целях налаживания контактов с местными формально присвоили титул герцога, а на французском это звучит как «дюк». Вот и говорю: дюк-индюк.
— На западном диалекте местного языка вроде бы похоже звучит слово «Докесса».
— Герцогиня, — снова улыбнулся генерал, потянул на себя папку и начал неспешно перебирать листы, а потом поднял глаза и спросил: — Что-то ещё?