Моя крушить!

По итогу, причину он выявил и все-таки ее устранил, но когда попробовал дать пробный запуск, случилась беда. Из-за проклятого насморка, он не сразу заподозрил неладное, а когда чуйка все-таки начала подавать первые сигналы, было уже поздно. Ну и по стечению обстоятельств, поблизости не оказалось никого, кто мог бы сообщить ему о серьезной утечке газа…

Николай даже понять ничего не успел!

Извне, на входящую линию, пришла такая перегрузка, что проводка практически вся начала плавиться. Электронный блок управления заискрил, мгновенно вспыхнул.

А дальше… Рвануло так, что содрогнулось все здание. Облако мгновенно разогретого пламени окутало весь подвал, ударной волной выбило расположенные под самым потолком длинные, но узкие окна и входную дверь…

***

А всего в ста метрах от общежития, я, студент государственного университета культуры и спорта, как обычно возвращался с тренировки по боксу. По пути традиционно зашел в шаурмячную «У Гоги», и уже подумывал, сколько штук взять, когда позвонила моя девушка.

– Котенок, привет! Ты где?

– Зай, с шараги иду домой.

– Хорошо потренил?

– Ага, на спарринге с Максом, был как ураган! Тебе у «Гоги» шаву одну брать?

– Лучше две! – промурлыкала та, затем вздохнула. – Сереж, у нас отопление отрубили еще утром, а в комнате холодно писец просто. И твоя зайка замерзла! Очень!

– Намек понял, набираю обороты! – улыбнулся я в телефон, наблюдая, как сворачивают мой заказ. – Жди, я скоро буду!

Торопливо забежав за молоком, я ускоренным темпом понесся в общагу.

По пути попалась пара бродячих собак. Унюхав ароматную шаурму, они потащилась за мной, рассчитывая что-нибудь получить. Пришлось отшить – не люблю бродячих собак. Тем более не отличающихся сообразительностью двортерьеров и их мелких полупородистых собратьев, похожих на комнатные тапочки.

– Нах. Тях. Тях. – залаяла мелкая, с каким-то непонятным акцентом.

– Отвянь, позорная! – пробурчал я, продолжив движение. Одновременно зачем-то размышлял о том, что сейчас собаки уже совсем не те. Вот раньше, во времена войны, овчарки спасали раненых с поля боя, ползали под разрывами снарядов и ливнями пуль, передавали важные сообщения. А сейчас что? Взрыв петарды, а у тех же чихуа-нихуа глаза от страха выпадают или сердце в желудок проваливается, ага…

Пробегая мимо входа в подвал общежития, где располагалась наша котельная, я на мгновение остановился, увидел на льду чьи-то потерянные ключи от авто. Наклонился, хотел поднять, чтоб передать вахтерше на входе…

Но вдруг, в подвале общаги что-то оглушительно взорвалось. Мгновение и из выбитого взрывом окна, полетели осколки стекла, мусор, детали, какие-то болты… Острая боль пронзила все тело, а одновременно с этим взрывной волной меня отшвырнуло в сторону…

Тяжелый удар, хруст… Мое потухающее сознание еще успело сообразить, что это конец! Кажется, я только что умер…

Но что это?

Боль внезапно ушла, сознание полностью прояснилось. Ощущения такие, как если бы после жуткого кошмара проснулся! Какого черта?

Открыв глаза, сначала я ничего не увидел. Точнее, увидел какой-то темный потолок и вдруг, в поле зрения неожиданно вклинилась жуткая морда, с клыками и седой бородой.

От неожиданности, я заорал. А вот голоса своего не узнал, потому что вместо него, изо рта вырвался какой-то низкий то ли хрип, то ли рык. Рожа выпучила глаза, тоже зарычала и отпрянула в сторону.

Какого хрена? Что-то там, в этой котельной взорвалось? Чего там бабка-коммунистка намудрила? Так, но если я не умер, то, где очутился? Что вообще произошло?

Оказалось, что я лежал на спине и таращился в потолок. Откуда-то издалека раздался ритмичный бой барабанов. Я перепугался еще больше, попытался вскочить, но неуклюже ударился головой обо что-то твердое.

Загрохотало.

Сверху на меня посыпались тяжелые книги, какие-то пыльные свитки. Пытаясь прикрыться от падающих предметов, я случайно увидел свои руки. Точнее мускулистые лапы, поросшие редкими волосами. Кривые и толстые как сосиски пальцы, на концах сточенные желтые когти. И кожа грубая, жесткая – с легким красноватым оттенком. Что я такое?

– Эй! Ты кто? – спросили меня низким голосом.

Ага, мне бы самому понять…

Повернув голову на звук, я увидел обладателя жуткой рожи и странного хрипловатого голоса. Это оказался полуголый седобородый старик, покрытый татуировками. Но тело у него было не человеческое, а… Бля, это же орк!

Кожа желтовато-коричневая, а с правой ладони, светящейся в темноте, сыпались на пол красные искры. Магия, что ли?

– Чиво? – обескуражено проревел я, хотя думал совсем не об этом. Так-то я хотел спросить у него – какого черта? А получилось всего лишь «Чиво». Странно.

За спиной старика показался какой-то мелкий поц, тоже орк. На вид, подросток, лет так пятнадцати. Еще не выглядит опасным, но уже крупный, зараза. Не дрыщ. Он с любопытством выглядывал из-за плеча татуированного старика, вооруженного посохом, с черепом какой-то курицы на конце. Там же болтались побрякушки на коротких ленточках. Че за хрень?

Какие нахрен орки? Откуда? Куда меня занесло?

Я неосознанно отступил назад и случайно зацепил плечом полку. С нее тут же слетел какой-то горшок с густой черной жидкостью, перевернулся и заляпал мне лицо.

– Э-э… – глядя, как я размазываю жижу по лицу, молодой орк замер в нерешительности.

– Вэ-э?

В растерянности я замер, глядя то на свои руки, то на разбитый горшок.

– Ты меня понимаешь? – осторожно спросил седой орк, тем самым вернув к реальности. – Все нормально, это просто краска для татуировок. Сойдет сама. Лет через десять.

Орк внимательно осмотрел меня маленькими серыми глазами, затем шумно выдохнул и передал посох подростку.

Я неуверенно кивнул, а затем сглотнул и добавил.

– Моя твоя понимать!

Боже, что я несу? Я же не то хотел сказать. Мысли вроде не путаются, соображаю быстро, а на выходе получается совсем другое. Тьфу, да в чем дело?

– Ты вообще орк? Очень похож, но твоя кожа красная… Ты выше и крупнее. Вижу, что сильный, – седой закончил визуальный осмотр, подошел ближе и протянул мне свою лапу. – Вставай!

Хоть и старый, а сила в руках есть.

Я с легкостью поднялся и с удивлением осознал, что выше старика почти на голову. Да и в плечах явно шире. Неосознанно посмотрел вниз, увидел массивные волосатые ноги, какого-то дикобраза между ними. А еще там болталось что-то здоровенное… Да ну нахрен, я еще и голый в теле какого-то гамадрила? А-а!

Взвыл от неожиданности, дернулся. То, что болталось, заколыхалось еще сильнее. Седой старик и подросток-орк изумленно переглянулись.

А я замер в нерешительности. Так, нужно ответить, а то подумают, что я полудурок.

– Я не знать. Там – бабах. Умирать. А потома… я быть тут, – проревел я, подняв голову и впившись глазами в старика.

С изумлением отметил, что снова говорю совсем не то, о чем думаю. Я хотел сказать, что не понимаю, как тут оказался. Погиб от взрыва, а очнулся уже здесь. Так… Нужно подумать. В голову пришло только одно – я попал в чужое тело. Мой сложный мозг пытается адаптироваться, но речевые способности у тела совсем не развиты. Мой язык, не способный выговорить словарный запас – какое-то недоразумение. Шикарно, мля. Э-э, как там седой меня назвал? Орк?

Я поискал глазами зеркало, но такового здесь не оказалось. Зато отметил, что нахожусь в плохо освещенной пещере, набитой каким-то странным барахлом. Мозг работал на удивление хорошо. Не было ни проблем со зрением, ни со слухом. Только с языком, тьфу бля…

Седой ткнул себя кулаком в грудь и проревел:

– Я Тун-Бахар, Великий Шаман орды. Кто ты?

Пауза затянулась.

– Назвать ему свое имя? Ага, орк Сергей. Супер! – рой мыслей бешено крутился в моей голове, спешно придумывая что-нибудь эпическое. – На ум сами собой пришли боевики девяностых годов… А кто там был самый эпический герой? Шварценеггер? Не-е, эта образина, в которую я попал, даже выговорить такое не сможет. А кого, Ван Дамма? Тоже нет, аборигены подумают, что я им должен что-нибудь дать… Не то! О, придумал – Чак Норрис!