Червячная передача

Впрочем, ладно, разберемся позже, раз уж решил. Итак, в этом мире, судя по всему, у ряда людей появляются (ну, судя по слухам о сверхах) подобные образования. Ведут себя эти типы, опять же, по слухам, невменяемо и неадекватно, излишне агрессивны и вообще.

С другой стороны, вспоминая нашу историю, можно смело сказать, что власть предержащие ТОЧНО, а не по слухам неадекватны. Попытки «запретить», навесить чуть ли не взрывные ошейники на многомерщиков, загнать всех в новую армию — все это многомудрые решения властей разных стран. Пока эти страны были, безусловно, новый формат социального устройства этого архаического безумия не предполагал.

То есть, возможно, «неадекватность» сверхов — вполне естественная реакция на попытку их загнать под контроль, ну а власти демонстрируют «невменяемость» нового фактора.

Тут мне с местом пребывания чертовски повезло, я «свой» и кашляли островитяне на байки «с большой земли» в этом смысле. Но всё же, даже если квадратный симбионт несет обладателю только пользу и благо, он точно не достанется всем. Соответственно, социум разделится на сверхов и людей. Не тупорогих фанатиков и многомерщиков, а на человечество и «непонятных, но опасных тварей» в понимании большинства, подогреваемом держащимися за власть верхушками. Не факт, но довольно высоко вероятен расклад с войной, в которой черт знает, кто победит — но бессмысленных жертв будет море.

К этому надо быть готовым, пусть ситуация и несколько омрачает «отпуск длиною в жизнь», решил я. Хотя, вероятность, что конфликт докатится до Питкэрна, исчезающе мал — но надо иметь в виду и иметь готовые схемы и планы на конфликт.

И, наконец, откуда взялся квадратный симбионт. Вся память Вира указывает, что расхождений в истории этот мир с моим не имел. Хотя, задумался я, да и понял, что нет — массовая истерия насчет телепатии и кинезов была, факт, но в радиопередачах говорилось не о гнутых ложках, а гнутых домах. И не чтении мыслей, а выжигании мозгов нахрен. Даже если всё это вранье — последствия подобной истерии нашли бы отражения в истории, которую я знаю более чем неплохо.

Так что, очевидно, многомерная фигня — точка расхождения истории. Откуда взялась, кто её сделал, зачем наделяет людей, почему не всех… куча вопросов, а ответы будут только при детальном изучении квадратного, значит, отложим.

А в финале моих размышлений, если «всё не будет как обычно», Питкэрн — прекрасная база для исследований и развития как многомерности, так и технологий и некоего прогрессорства. Если действовать осторожно, то лет через пять или семь я смогу занять место учителя. Плюс, немного расширив состав населения (всё-таки, пусть местный инбридинг и не дал негативных последствий, но свежая кровь не помешает), можно сделать неплохой аналог НИИ, уже на пользу мне и местному человечеству.

Пока же, до этого знаменательного момента, буду развиваться сам. И, возможно, Лилия — тут надо будет её, как ни забавно, лучше узнать. Всё же, в части человеческих взаимоотношений Вир был редкостным балбесом, относясь к девчонке как к механизму — странному, приятному, приносящему радость и удовольствие — но практически не знал её как человека и личность. Но это мы исправим, бодро заключил я, смотря на потягивающуюся Лилию.

Чмокнув подругу в честь пробуждения (в смысле в губы, но в честь её пробуждения), я посвятил её в свои планы. Девочка задумалась и принялась задавать вполне уместные вопросы — точно ли мы сможем получить из моих «видений», достаточный ли у меня объем знаний, не фантазии или галлюцинации они и не передумаю ли я и прочее. При этом, по глазам было видно, рай с любимым, причем не в шалаше, ей пришелся по сердцу, хотя, пожить несколько лет в Новой Зеландии она также не отказалась бы.

Но так как моя персона была в её планах краеугольной, предложение было принято. И завершено глубоким поцелуем, переходящим в ласки — чем мы и ограничились — всё же «свой» первый раз с Лилией я хотел осуществить вдумчиво, не на бегу, а лучше и вправду в своем доме.

А на следующий день, покинув госпиталь, я имел беседу с Тони. Будучи достаточно прямодушным парнем, тот выложил, что подслушивал, правда в формате «волновался за твоё здоровье» и полюбопытствовал, а с чего я не рассказал о памяти не сбывшийся жизни ему.

— А ты бы поверил? — резонно поинтересовался я, на что последовало пожатие плечами. — Я сам не вполне верю, что это случилось со мной. Но чувствую себя повзрослевшим, да и знаний прибавилось, — развел я руками.

— Изменился, — покивал Тони. — Уж не знаю, не называть ли тебя старшим братом. А как там я? — с искренним интересом спросил он.

— Не знаю, точно жив, но я… — сделал вид, что колеблюсь. — Не вернулся на остров после учебы, мы поссорились, но точно знаю что был жив.

— А сейчас? — уточнил Тони.

— К черту большую землю, — махнул я рукой. — У нас лучше, честнее, никто не хочет подсидеть и исподтишка нагадить, — улыбнулся я.

— Славно, — улыбнулся брат, пожимая руку.

— Да, Тони, я хочу жить своим домом, — решил я расставить точки над «ё». — И мастерская своя, не мешая тебе и…

— Лилия, — понимающе кивнул Тони. — Да, вижу, что подрос, стал понимать что важно в жизни, — начал вспоминать о «трава зеленее» двадцатилетний шкет. — Могу только пожелать удачи, — улыбнулся он.

Следующие пару недель были наполнены суетой, починкой пары лодочных моторов, прибытием судна с большой земли с заказанными мной (и Лилией, ответственно подошедшей к идее дома) вещами.

Новоселье отметили, были несколько знакомых Лилии, её родители и мой брат. А по окончании посиделок я, наконец, провел с девушкой «первую ночь». И, при всех прочих равных, могу сказать что мне в целом — очень понравилось. Как и Лилии, хоть я её явно умотал, но засыпала она с улыбкой. Возможно — думая о детях, но с этой вероятностью я поиграл в минус, нам было явно рановато.

А ещё я думал об интимной моде и гигиене. Дело в том, что в рамках текущих реалий ни женщины, ни мужчины не удаляли волосы. Что, в рамках отсутствия эпиляционных и депиляционных технологий должного уровня даже оправданно. Бритье интимных частей или подмышек бритвенными станками было бы сродни пытке, плюс раздражения, щетина… масса причин, почему это не делалось. Однако, без волос — гигиеничнее, эстетичнее и приятнее. Я чудом не рассмеялся, когда Лилия, во время оральных ласк сплюнула несколько волосков, да и сам бы предпочел у девочки гладкую промежность и щёлку.

Смех смехом, но фактор немаловажный, так что задумался я над созданием эпиляционного устройства, максимально надежного и безболезненного в текущих реалиях.

И вот, в этот самый момент, квадратный симбионт активизировался, стал загружать в мозг схемы и технологии, явно с использованием многомерных проявлений, хотя и не сказать, чтобы сильно технологичных. В это же время, новообразование мозга начало… Ну не то, чтобы перехватывать контроль, но близко к тому. Формируя простейшие мысли(!), оперируя гормонами и нейромедиаторами, эта фиговина старалась меня заставить вот прям сейчас всё бросить, идти доставать детали и творить фигню на основании загруженных в разум схем. Причем, что любопытно, загрузка шла через многомерье, не взаимодействуя с новообразованием.

Вот ведь пакость какая, охарактеризовал я деяния квадратного из многомерья. И вообще, странно и по-дурацки, да и заставлять(!) делать то, что я и так хочу сделать — редкостный бред. Так, схемы запомним, возможно — оптимизируем, а вот некоторым подправим вероятности, щелкнув по наглому, квадратному рылу, решил я.

И щелкнул, и продолжил щелкать, мешая осуществлять поганое принуждение над мозгом. Раза с десятого до квадратного дошло, но вот тут я напрягся — эта пакость, перестав взаимодействовать с новообразованием мозга, пакетно отправило некое послание — очень уж многомерная манипуляция была похожа на разработку Рабиновича.

Хм, призадумался я. Сетка, а искусственный имплант отправил отчет о нестандартной работе или сбое. Очень похоже на то, но мне категорически не нравится. Хрен знает, как администратор (или кто там) сети отреагирует на меня, это раз. У меня в принципе нет желания не то, что зависеть, а принимать во внимание реакции некоего постороннего хмыря, это два. И, наконец, мне не показали лицензионное соглашение, где я давал право знать обо мне кому бы то ни было, это три.