Страница 24 из 109
Далее в письме Унковского говорилось:
«А на Дону де в Черкаском городке атаман Корнило Яковлев атаманство здал и в новом Черкаском городке Ивану Хвастову и служилым людем на казаков являл, что де у них, казаков, непостоянство стало большое и великого государя указу чинятца непослушны, а за то де от великого государя гнев на него, Корнила. И они де, казаки, выбрали в атаманы Михаила Самаренина. (Очередная «рокировочка». — М. Ч.) А ныне пошли де из войска 400 человек казаков на Куму реку, а атаман де у тех казаков запорожский казак, Бобою зовут, а с Кумы де тем казаком будет идти на Терек...»
А по сведениям Ивана Прозоровского, на Терек ещё пришли с Дона 100 конных казаков с атаманом «Алёшкой Протокиным», а на реке Куме стояли 400 конных казаков, ожидая с Дона отряд «Алёшки Каторжного» ещё с двумя тысячами конных казаков. Алексей Каторжный — известный атаман, Алексей Протокин и Боба — малоизвестные; соединились ли они с Разиным в Персии — не выяснено. (Названное количество «две тысячи» конных казаков выглядит явным преувеличением: если бы действительно было такое большое «воровское» войско (больше, чем у самого Разина), об этом сохранились бы какие-то упоминания).
Разин и с персидских берегов не забывал писать украинцам, но им было не до него: 7 июня 1668 года Дорошенко и Брюховецкий сошлись в бою на Сербовом поле близ Диканьки, но казаки Брюховецкого сами выдали его Дорошенко; Брюховецкий был убит. Кошевой же атаман Запорожья Серко был человек отчаянной храбрости и военного таланта, но ничего не смысливший в политике и чуть не каждую неделю менявший свои пристрастия...
Итак, разинские казаки, если верить стрельцу Дербышеву, начали персидский вояж с Дербента. Их маршрут так толком и не выяснен, источники один другому противоречат, но предположительно он выглядел так: Дербент — Тарки — Баку — Решт — Гилянь — Фарабад — Астрабад — Баку (точнее, остров близ Баку). Пограбить там было что. (Но не забывайте, пожалуйста, что когда мы говорим о грабеже со стороны казаков, то в него входило и освобождение русских пленных — впрочем, вряд ли совсем уж бескорыстное).
Персия с 1502 года управлялась династией Сефевидов и особенного расцвета достигла при шахе Аббасе I Великом (правил в 1587—1629 годах): он развил торговлю, строительство, столицу — Исфахан — сделал жемчужиной Востока; он же разгромил Османскую империю, и теперь Персия включала территорию не только нынешнего Ирана, но и Азербайджана, Армении, Грузии, Туркменистана, Афганистана, Ирака, Восточной Турции, Кувейта, Бахрейна, часть Пакистана, юг Узбекистана, восток Сирии и даже крайний юг России (Дербент). Однако после смерти Аббаса Великого империя пришла в упадок. С 1642-го до начала 1667 года правил Аббас II, человек не воинственный; его сменил Сулейман II, совсем бестолковый правитель.
В Дербенте был огромный невольничий рынок; там казаки то ли выкупили, то ли выкрали, то ли отбили силой много российских подданных и казаков, а местных пленили. У С. П. Злобина Разин, вечно заступающийся за женщин, так же милостив оказывается к евреям — такой он передовой человек:
«— Тут, Степан Тимофеевич, в трюму воет учёный жид, иман у Дербени, скручен, а по-нашему говорит; сказывал, что лекарь ён...
— Кто же неумной учёных забижает? Царь твердит московскую силу учёными немчинами да фрязями. У меня они будут в яме сидеть? То не дело!
— Жидов, батько, не терплю! Я велел собаку скрутить, — ответил Серёжка.
— Открутите еврея, ведите сюда: за род никого не забижаю, за веру тоже! <...> Жидовины — смышлёный народ... За то царь и попы гонят их. Они научили турчина лить пушки...»
Нет ни единого сведения о том, как Разин относился к евреям, да и как вообще тогдашние донские казаки к ним относились — неясно. Запорожские казаки сперва были к евреям безразличны, причём среди них даже было немало казаков-евреев; лишь в эпоху гетмана Наливайко (конец XVI века) запорожцы стали евреев массово убивать, отождествляя их с поляками («Лях, жид, собака — вера однака»). Среди донских казаков евреи тоже встречались (исследователи вычисляют это по фамилиям), какого-либо угнетения со стороны евреев донцы не испытывали, антисемитской идеологии, как в XIX веке, у тогдашних казаков не существовало, так что никакой особой вражды к евреям они вроде бы не должны были испытывать. С другой стороны, они и русских-то за людей не считали (вспомните слова М. Харузина: «...обзывают “русскими”, “русью” и всячески притесняют») — что уж там говорить о евреях... Но сам Разин, как будет видно далее, массу разных национальностей привечал — наверняка и еврея бы стерпел, если бы от него была польза.
Персия была большая, управлялась и оборонялась в те годы не слишком хорошо, никто из-за какого-то Дербента (если разинцы там действительно были, что не факт) шуму не поднимал. В сводке 1670 года говорится: Иван Прозоровский в сентябре докладывал в Москву, что в августе в Астрахань приехали горожане из Шемахи и сказали: «Как де были они в Шемахе, и в апреле де месяце воровские казаки Стенька Разин со товарыщи, пришёл в персицкую землю безвестно, разорили меж Дербени и Шемахи деревню Мордову, людей и животину поймали... а под шаховым городком Бакою разорили деревню и взяли ясырю мужска и женска полу со 100 и с 50 человек да с 7000 баранов и отвезли на Жилой остров, от города Баки во днище, и хотели де они, воровские казаки, приступать к шахову городу Баке, чтоб его взять». Ещё из сводки: Петру Прозоровскому рассказал житель Терков, что под Тёрками Разин соединился с Кривым и «стояв дни с три, пошли под Дербень и под Шевран и Шевран погромили, взяли ясырю... И их, казаков, тут убили 13 человек. Да те ж казаки в Баке посады погромили, взяли ясырь и живот многой...»
Н. И. Костомаров:
«Весь берег от Дербента до Баку был страшно опустошён. Козаки сожигали сёла и деревни, замучивали жителей, дуванили их имущества. Жители не предвидели этой беды и разбегались; козакам легко доставалась добыча: погромив город Шабран, они со стороны жителей встретили такой ничтожный отпор, что сами потеряли только тринадцать человек. Плавая вдоль берега, налётом они наскакивали на поселения, делали своё дело и опять бросались на суда. Так достигли они до Баку, и здесь им удалось разорить посад, перебить много жителей, разграбить имущества, набрать пленных и потерять не более семи человек убитыми и двух ранеными».
А. Г. Маньков, «Иностранные известия о восстании Степана Разина»:
«Можно сказать, что Разин был вблизи Баку и, возможно, даже “погромил” его посады; взятие же им такой первоклассной крепости, как Баку, — факт, явно неправдоподобный». В «Трёх путешествиях» Стрейс, ссылаясь на показания самих казаков, пишет, что они захватили много «приморских городов в Персии», таких как «Низа-бад (Низовая), Шаберан, Мордов, Такуз, расположенных неподалёку от высокой и всемирно известной горы Бармаи»; «отсюда они пошли на Астрабад и Баку, в котором на них, пьяных, напало персидское войско». О нападении на Баку ходило много слухов: Пётр Прозоровский слышал ещё 19 июня от молодого боярина А. Третьякова, что в Шемахе говорили, будто казаки были в Низовой и в Баку, «а живут в Куре-реке и по морю разъезжают». Саму Шемаху, однако, не тронули.
Чем дальше в Персию — тем меньше сведений и больше путаницы. Русских источников почти никаких, кроме братьев Прозоровских да «расспросных речей» подьячего Наума Колесникова, находившегося в составе посольства в Персии британца Томаса Брейна (Крестьянская война. Т. 1. Док. 183); отныне основные поставщики информации — иностранцы: Стрейс, Жан Шарден (известный французский путешественник, с 1665 года живший в Исфахане), Энгельберт Кемпфер, путешественник по странам Востока, оставивший многочисленные сочинения и путевые записки[47], персидские купцы. При этом ни один из них прямым очевидцем событий не был, однако все они могли вращаться в хорошо осведомлённых кругах при персидском дворе и получать сведения (естественно, в интерпретации персов). Всё, что пишут Костомаров и поздние биографы и романисты, основано лишь на этих источниках; нам с вами новых тоже взять неоткуда, но есть простор для осмысления событий.
47
Повествования Кемпфера и Шардена о персидском походе Разина цитируются по: Маньков А. Г. Иностранные известия о восстании Степана Разина. Л., 1975.