Страница 9 из 23
Мы замолкли. Я не слышала музыки, не обращала внимания на других людей. Передо мной была только зияющая чернота кофе с терпким ароматом коньяка. Иногда в поле моего зрения попадали губы Маши, аккуратно подведённые тёмной помадой.
– Прости, что перебиваю… Почему ты не рассказала?
– О чём? – Маша почти бесшумно прихлебнула кофе. На её лице не дрогнул ни один мускул.
Да уж, спокойна как удав. Сколько прошло времени? Почти пять лет?
– О том, что случилось, об Олеге, в конце концов.
– Хм, если честно, до сих пор не знаю. Я оказалась не готова к тому, что произошло со мной.
– Можно ли, вообще, быть готовой к такому?
– Оказалось, можно.
Удивлённо подняла на неё взгляд, Маша о чём-то думала, смотря словно сквозь меня.
– Ладно, я тебе перебила. Продолжай.
* * *
АВГУСТ 2012
– Ты чего на обед не идёшь?
Немного хриплый голос после сна заставил меня всё-таки открыть глаза. Рядом стояла соседка по палате. Таня куталась в розовый махровый халат, переминаясь с ноги на ногу. На её смешных тапках-зайцах тряслись длинные уши. Выглядело это всё забавно.
Я улыбнулась.
– Не хочу.
– Ну давай хоть чай принесу? Сегодня чай и, по-моему, печенье. Так принести?
Она подошла ко мне совсем близко. Настолько, что я инстинктивно вжалась в кровать, накрываясь одеялом. Улыбка сползла с моего лица и вернулась прежняя хандра. Как же всё надоело. Вся эта грёбаная, беспросветная жизнь.
Видимо, мой взгляд был красноречивей любых слов. Его оказалось достаточно, чтобы Таня покраснела и осеклась:
– Прости.
Не хотела её обидеть. Ведь она ничего такого не помышляла. Глаза наполнились слезами от невыносимого жара. Медленно моргая смотрела, как Таня разворачивается и уходит, негромко хлопнув дверью.
Я снова отвернулась к стене и закрыла глаза. Спать совершенно не хотелось. Но смотреть было невыносимо тяжело: от высокой температуры глаза чудовищно болели.
Мои сидения в ванной не прошли даром. Отрешённость и невнимательность, холодная вода и, здравствуй, цистит. Боли были адские. Казалось, что всё внутри сплели в тугой узел. Огненные волны выжигали всё, заставляя корчиться и рыдать.
Вместо того чтобы обратиться к врачу, мама решила полечить меня домашними методами. Сунула бутылку с горячей водой, обёрнутой полотенцем, между ног и поила малиной. От этого стало только хуже. В итоге меня в полубредовом состоянии забрала неотложка ночью.
Капельницы, осмотры врачей, уколы. Боль долго не хотела отступать, стирая дни, превращая время в тягучий, мучительный кисель. Но всё же я была ей благодарна: она выветрила напрочь все мысли из моей головы, дав такой желанный отдых.
Несколько дней провела в желанном одиночестве, отходя от непонятного состояния. Это было почти замечательное время. Я вовсю наслаждалась тишиной и покоем. Но как только боль ушла, вернулись старые знакомцы: навязчивые мысли так и лезли в голову, отравляя мне жизнь.
Самоедство привело к тому, что когда на пороге палаты в обнимку с объёмной спортивной сумкой появилась пухленькая Таня, я была чрезвычайно рада. Она поступила по плановой госпитализации, несмотря на свой мимолётный интерес, не стала вдаваться в её болячки. Вокруг неё сразу засуетились врачи, многих она знала поимённо. Не в первый раз здесь, видимо. Лекарств у неё была полная тумбочка.
Таня оказалась очень живой девушкой, смешливой и заводной. И хотя мне совсем не хотелось разговаривать, она нашла ко мне подход.
– Ты здесь не в первый раз?
– Ну да, а как ты догадалась? – девушка мягко улыбнулась, продемонстрировав мне весьма милые ямочки на бледных щеках.
– У тебя лекарств больше, чем у меня продуктов дома. Не просто так их пьёшь, верно? – я повернулась набок и поморщилась от неприятных ощущений – отсыревшая от слёз подушка холодила кожу.
– Наградила меня матушка природа, – Таня продолжала улыбаться, развязывая пакет с яблоками. – Хочешь?
– Нет, спасибо, – тоскливо посмотрела в окно.
Солнце светит, погода хорошая, а мне так тошно, что даже кусок в горло не лезет.
Дав понять, что разговор закончен, повернулась на спину и закрыла глаза. Хотя присутствие другого человека успокаивало, но не настолько, чтобы стало спокойно и уютно. Чувство отвращения к самой себе никуда не ушло. Иногда мелькала крамольная мысль, что, может, не лечиться? Оставить всё как есть. Что, если это наказание за всё? Ведь произошедшее…
Врачи же словно чувствовали мой настрой, пытая своими бесконечными расспросами. В кабинете у гинеколога я еле сдерживала слёзы. С апатией смотря в потолок, представляла как лечу с крыши многоэтажного дома. От прикосновения мужской ладони чуть не завыла в голос.
– Всё в порядке?
– Да, просто… Показалось, – я скрестила руки на животе. Почему так долго?
Врач осматривал меня, брал мазки и почему-то молчал. Почувствовал что? Неужели выдала себя чем-то?
– Можешь вставать и одеваться.
Неловко топчась на месте, натягивала футболку. Было до ужаса страшно и противно. Ведь это всего лишь обычный осмотр у гинеколога. Что было бы, если я решилась сказать правду? Пришлось бы сесть, всё рассказать, показать. И, наверное, не один раз. Щёки вспыхнули болезненным румянцем. Почему стыдно мне, а не ему? Разве я напала на него? Сделала ему так больно? Лишила сна и рассудка? Нет. Но стыд и отвращение к себе испытывала только я. Накинув халат на плечи, вышла из-за ширмы. Мужчина кивком указал на стул.
– Жалобы есть?
– Нет.
– Ты даже не спросишь, что с твоими анализами? – врач снял очки и пристально посмотрел на меня.
– Анализы как анализы… Были бы плохими, мне бы уже медсестра сказала. Значит, всё в норме.
– А ты домой не хочешь?
– Выздоровела – выписывайте, нет, значит, лечите, – отвела взгляд, мечтая поскорее выйти из смотровой.
– С тобой точно всё в порядке? – отложил ручку в сторону и уставился на меня колючим взглядом.
– Да.
– Хорошо. Результаты анализов у твоего лечащего врача.
Выдохнув, уставилась в потолок.
Домой я не хотела. В больнице хотя бы не было мамы. После того случая она меня не трогала, но я постоянно чувствовала на себе её взгляд. И от этого просто закипала. Жалость у неё выходила мерзкой и липкой. Словно меня можно было только добить, чтобы не усугублять мои страдания. От этого постоянно хотелось помыться и забиться в самый дальний угол. Но плюс всё же был: причитать перестала.
Я же просто свела моё общение с ней к минимуму. Жили как соседи. Она уходила на работу, я выходила из комнаты. Возвращалась – запирала дверь и просила не тревожить меня. Были жалкие попытки узнать, что произошло. Но я их пресекала. На улицу не выходила. С друзьями не хотела, да и не могла общаться. Мои беды были только моими.
Впереди маячила перспектива выхода на работу. От одной только мысли меня начинало мутить. Работа. Я себе в глаза посмотреть не могу… Как тогда смотреть в лицо студентам? Коллегам?
А если Олег не ушёл…
Что я могу сделать? Выгнать его? Это были лишь слова… «Приложу всё силы». На деле-то ничего не выйдет! Ни-че-го.
Поэтому, когда в конце июля я неожиданно заболела, несмотря на всю боль и постоянный жар, была благодарна судьбе. Отпуск продлевался ещё недели на две. Это не могло не радовать.
Тихий звон ложки о стекло. Вернувшись в реальность из воспоминаний и размышлений, обернулась на звук: на тумбочке рядом с моей кроватью стоял стакан с чаем, лежало печенье. Всё-таки принесла.
Таня прошла к своей кровати и снова уткнулась в книжку. Она с таким интересом перелистывала страницы, что мне даже стало завидно.
– Ты что, всегда так быстро читаешь?
– Что? – девушка отвлеклась и непонимающе посмотрела на меня.
– Быстро читаешь.
– А-а-а. Нет, просто пролистываю. Я уже читала эту книгу. Сейчас лучшие моменты просматриваю, освежаю в памяти, так сказать. Это не книга, а бомба!
– Да? А что за книга?
– Пятьдесят оттенков…