Страница 4 из 23
Он что, действительно сравнивает порку с поцелуем? Серьёзно?
– Между прочим, нет ничего смешного. Применив ко мне французский поцелуй, ты совершишь насилие. Так что…
– Однако, если ты мазохист, то тебе это понравится.
– Но я не мазохист.
– Спасибо за справку. Если ты поцелуешь кого-то, кто тоже его не любит, будет ли это акт садизма? Или мазохизма? Садомазохизм? Не? Ах да. Ёжик плакал и кололся, но продолжал жрать кактус. Только сейчас я поняла всю глубину этой философской мысли.
Сергей попытался подавить смех, но у него это так плохо получилось, что даже я не удержалась и тоже прыснула в кулак. Этот отвлекающий момент немного разрядил ситуацию.
Действие на помосте продолжалось. И, насколько я поняла по ярким полоскам на ягодицах и спине, оно приближалось к концу.
Теперь в ход пошли совсем чудовищные, на мой взгляд, орудия. Крик сменился визгом.
Господи, я отказываюсь понимать происходящее! Что в этом приятного? Что? Что ломается в мозгу, раз на такие вещи идут добровольно? На секунду зажмурилась, пытаясь успокоить колотившееся сердце.
Удары становились более равномерными, с одинаковым шагом, чувствовался определённый ритм. Краснота сменилась багровыми рубцами. Они взбухали практически мгновенно на белоснежной коже. Татьяна не била дважды в одно место, нет. Каждый последующий удар был либо выше, либо ниже.
* * *
Я сначала не поняла, что не так. Крики стихли, тишина нарушалась лишь звуками ударов. Подойдя ближе, почти вплотную, я услышала низкий гортанный стон, от которого мурашки побежали по коже.
Девушка повернула голову ко мне. Её лицо было расслабленным и безмятежным, расфокусированный взгляд с расширенными зрачками, дёргающееся верхнее веко и полуоткрытый рот.
Во мне боролись разные чувства: я ужасалась тому, насколько это красиво, эстетично и неправильно, мерзко. И несмотря на всё это, продолжала снимать кадр за кадром.
– Я же говорил. Она мастер, – мужчина следовал за мной по пятам, не давая расслабиться ни на секунду. Почему его присутствие так напрягает?
– Угу…
Я смотрела на восхищённое лицо Сергея. Нет, определенно не понимаю их. Это какие-то инопланетяне.
Татьяна что-то продолжала рассказывать, показывая определённые движения, пока девушку отвязывали. На её место вышла другая, и к Татьяне стали подходить люди, с просьбами показать, посоветовать. Теория закончилась, теперь наступила очередь практики.
Отвлёкшись, я не сразу сообразила, где же та «нижняя». Пройдясь вскользь по лицам, с трудом нашла её. Замотанная в одеяло держит дрожащими руками стакан с водой, а её хозяйка ласково обнимает и ведёт к выходу. Она смотрела на неё с такой любовью и нежностью, что я даже не поверила. Сама же привязала, а сейчас пылинки сдувает. Это явно не вязалось со всем, что я знала. Как же все эти рассказы про привязал, избил и бросил? Нет, она сейчас за неё любому, как говорится, пасть порвёт и моргала выколет.
Я ещё немного пофотографировала и устало выдохнула. Теперь все разбрелись по маленьким компаниям. Метаться и искать что-то интересное не хотелось. Взглянув мельком на часы, с удивлением отметила, что почти десять часов.
– Пойдём чаю попьём, – Сергей качнул головой в сторону кабинки.
* * *
Я, видимо, долго сидела в прострации, сжимая чашку, прежде чем Сергей окликнул меня.
– А?
– Ты в порядке?
– Да. Просто мне крышу снесло. Как говорится, разрыв шаблона. Вам бы видео записать, чтобы, так сказать, отбрёхиваться.
Мужчина усмехнулся и отхлебнул горячего зелёного чая.
– Оно надо? Мы живём вполне обычной жизнью, наши постельные предпочтения вообще никого не должны волновать. Маршем несогласных мы не ходим, молодёжь не агитируем. Но почему-то все прямо-таки уверены в нашей…
– Извращённости?
– Ненормальности, – Сергея передёрнуло от этого слова. – Можно подумать, что весь мир нормален. Раньше вон в рубахах с дыркой на причинном месте сексом занимались.
– Это как в испорченном телефоне.
– Хуже.
Я взяла в руки фотоаппарат и сфотографировала Сергея. Тот неожиданно нахмурился.
– Зачем?
– Просто так, у тебя сейчас взгляд был интересный.
Зажав кнопку, стала пролистывать отснятый материал. Были удачные кадры, а были и не очень. Целая уйма лиц… Но вот одно заставило меня остановиться и приблизить фото, чтобы получше разглядеть.
– Это кто?
– Где? – Сергей потёр переносицу и насупил брови.
– Вот, – Я показала ему фотографию.
– Это Маша. Она давно в нашем клубе. Интересный представитель женской породы.
– И что же в ней такого: масть, родословная?
– Наездник, – мой сарказм был утоплен в ядовитом плевке.
– О, ты хорошо его знаешь? Или лошадка из твоей конюшни?
– Я предпочитаю рыжих.
Вспыхнув, с негодованием отметила его самодовольную улыбку.
– Нет, Маша не такая. Она действительно необычная, редко у кого сейчас встретишь подобную выдержку и силу духа.
– Похоже, ты её хорошо знаешь.
– Она давно посещает наш клуб, только и всего, – мужчина резко замолчал, давая понять, что больше ничего говорить не будет.
– М-м-м…
Туману-то напустил. В задумчивости я ещё раз взглянула на снимок. Стройная блондинка, голубоглазая и смешливая. С очень женственной фигурой: узкие плечи и талия, округлые бёдра. Аристократичные руки с длинными пальцами. Её можно спокойно представить в роли дамы конца девятнадцатого – начала двадцатого века. В платье с меховым воротником и шляпке с вуалью.
– Можно с ней поговорить?
Сергей недоумённо приподнял бровь.
– Можно. Погоди, сейчас позову.
Фигура мужчины быстро скрылась среди посетителей клуба. Я уже почти допила чай, когда ко мне за стол села она.
– Привет! – по-детски мелодичный тонкий голос. – Ты новенькая?
* * *
– О! Нет, я фотограф, – ткнула пальцем в плохо различимый в этом полумраке бейдж. Хоть бы краской какой люминесцентной обозначили, или отражатель на худой конец выдали.
– Ты вместо Иры?
– Ага, она заболела.
– Какая жалость, передай ей привет от меня, – обернулась назад, высматривая кого-то в зале. – Она так хотела посетить этот мастер-класс.
Ну, Ирка! Ох и не завидую я тебе. Ради этого даже в гугл полезу, просвещусь насчёт Инквизиции. Будет тебе такая порка…
Женщина аккуратно сложила руки на столе и, улыбаясь, смотрела мне в глаза. Только сейчас я заметила у неё тонкий белый рубец. Он шёл от левого глаза вниз по щеке и заканчивался на шее.
Я неловко потупила взгляд и вцепилась в пустую чашку:
– Вы очень фотогеничны.
– Давай на «ты», – Маша искренне удивилась. – Да? Странно, мне этого никто не говорил.
– Если хотите, я вас так поснимаю. Ну, не в этом клубе. Я собираю портфолио, а вы очень подходите к моим образам. Это исторические постановки. Так, небольшое хобби. Пожалуйста, подумайте.
– И только? Да без проблем. Я не против, всегда открыта новому. И всё же на «ты».
Тут уж я не выдержала. Она такая чистая, свежая и невинная. Ну никак не вписывается во всё это!
– Вы… Ты как сюда попала. Тоже в Теме? Мне просто не верится.
Звонкий смех и хитрый прищур небесно-голубых глаз.
– Что тут Сергей обо мне наговорил, каких гадостей?
– Так, лошадку в стойло запрягал.
Маша прицокнула языком.
– Нет, я просто увидела тебя в кадре и спросила его… Он же такой таинственности напустил, что моё любопытство дало о себе знать. Если я спрашиваю что-то лишнее…
– Ничего страшного, – женщина вновь улыбнулась. – Спрашивай.
– Как становятся такими? Ну… вот это всё?
– Это долгая история.
– Я никуда не тороплюсь… – откинувшись на спинку диванчика, пристально посмотрела на женщину.
Та не отвела взгляда, наоборот, теперь меня старательно изучали. Спустя минуту, Мария вздохнула и устало спросила меня:
– Чай? Или чего покрепче?
Отрывисто кивнула. Значит, тест на пригодность я прошла. Женщина повернулась к барной стойке и, одёрнув шторку в сторону, хлопнула по гладкой столешнице: