Сириус

Ведь она и взаправду была проста.

На предприятии, где он работал, каждому участнику праздничной демонстрации выдавалась поощрительная норма спирта, а тому, кто нес плакаты или тяжелые транспаранты, выдавали двойную порцию. Поэтому его отец из года в год находился в первых рядах безумно счастливых демонстрантов, трепетно держа в руках атрибутику и символы советской власти. Сергей никогда даже словом не обидел участников демонстрации, потому что считал: это личное дело каждого советского человека. Сам он с волнением ждал вечера, предвкушая встречу с Олей.

Коротая время, он читал фантастический роман Александра Казанцева «Фаэты», который случайно обнаружил в поселковой библиотеке. Фантастику он безумно любил, но ее было очень трудно найти. Эту книгу ему преподнесла Клавдия Ивановна – библиотекарь. Зная его увлечение фантастической и приключенческой литературой, она всегда выискивала для него редкие издания, а это было трудно при нерегулярном и скудном пополнении библиотек литературными новинками. Поэтому книга для него была как дар свыше, и он целый день был погружен в изумительное повествование. Даже сестра, вернувшаяся с праздника, не решилась потревожить его. Только их трехцветная, с крупными рыжими пятнами кошка нежно терлась о его ноги и громко мурлыкала. Мурлыканье ее было похоже на работу дизельного двигателя. Сергей любил ее, и она отвечала взаимностью. С самого раннего детства, которое он помнил, родители завели для него с сестрой пушистого друга. К кошкам он привык и не представлял жизни без них. Когда ему было плохо, он брал ее на руки, гладил и прижимал к груди. Ее ласковость поднимала настроение, и от этого на душе становилось чуть-чуть теплее.

Ближе к вечеру, взглянув на часы, он покачал головой. За чтением он не заметил, как пролетело время. С глубоким сожалением отложив книгу, он принял душ. Через некоторое время взбодрившись чаем и высказав что-то невразумительное сестре, он собрался и вышел на улицу. Она с улыбкой проводила его до входной двери с кошкой на руках, которую приняла от брата, словно та была эстафетной палочкой.

Автобус, который он нетерпеливо ждал, пришел ровно по расписанию, удивив всех ожидающих своей пунктуальностью. Исключением, как считал Сергей, всегда были электропоезда, которые ходили точно и стабильно, а об изменениях в расписании сообщали заблаговременно.

Оля грациозно выпорхнула из автобуса и, улыбаясь, помахала ему рукой. Он нежно подхватил ее и, стараясь скрыть волнение, срывающимся голосом выдохнул:

– Привет! Как себя чувствуешь?

– Отлично! – ответила она. – А ты?

– Я-то замечательно, – ответил Сергей и перешел на интимный шепот: – У тебя безумно обвораживающий голос. Я еле сдерживаюсь, чтобы не расцеловать тебя прямо здесь, на улице.

– Дурашка! Успокойся! Лучше угости девушку сладким!

– Обязательно!

Он решительно взял ее за руку и повел в близлежащий кафетерий, который был излюбленным местом молодежи. Там они заказали мороженое и смотрели друг на друга, словно не виделись целую вечность. Из этого состояния они выходить не хотели, и даже когда им принесли десерт, они не сразу обратили на это внимание.

– Ешьте! – сказала официантка. – Не то растает!

Оля отпустила руку Сергея, взяла ложечку в руки и, погрузив ее в подтаявшее холодное лакомство, сказала:

– Сегодня в нашем клубе танцы! Пойдем?

– Если моя девушка желает, то обязательно пойдем!

– Я хочу! А какой фильм сегодня крутят?

– Как обычно, индийского производства! «Месть и закон» называется!

– Сережка, я так хочу его посмотреть!

– Так в чем же дело, решено, сначала идем в кино, а потом плавно перетекаем на танцы.

Оля засмеялась и принялась за мороженое. Сергей последовал ее примеру.

Он с улыбкой вспомнил недавнее пари, которое заключил с ней в присутствии друзей. Оно состояло в том, что он съест за этим столиком десять сливочных стаканчиков мороженого. Но сливочного мороженого в продаже не оказалось, поэтому пришлось довольствоваться фруктовым, которое он страсть как не любил. На седьмом съеденном стаканчике во рту появился стойкий противный фруктовый привкус, и он пари с позором проиграл. По условиям пари, ему пришлось вести ее на любое выбранное им же культурное мероприятие. Он выбрал концерт группы «Автограф», гастроли которого проходили в Ленинграде, и не пожалел. Зрелище и уровень исполнения оказались на высоте.

Доев свои порции, они вышли на улицу.

– Сережа, я забегу домой, подождешь меня немножко? – попросила Оля, когда они подошли к ее дому.

– Ну конечно, милая!

Она убежала, а он присел на парапет невдалеке от ее дома и закурил. Ароматный дым обжег легкие, а Сергей зажмурился от удовольствия. Оля отсутствовала недолго и вскоре появилась с прежней улыбкой на лице.

– Ты не соскучился?

– Да нет!

– Это почему? Меня же не было целых десять минут, а еще говоришь, что любишь! – с негодованием набросилась на него она.

Сергей нахмурился и, прижав ее к себе, прошептал:

– Люблю, конечно люблю! Каждая минута разлуки с тобой словно вечность! Вечность невыносимых, адских мук!

Оля, освободившись из его объятий, захлопала в ладоши и потянула его в сторону Дома культуры.

Там уже толпился народ.

Индийское кино привлекало к себе внимание. Этот поразительный феномен его удивлял. Нескладно поставленные сцены, схожесть сюжетов говорили не в его пользу, но зрители на недостатки не обращали внимания. Они хотели на эти два с половиной часа попасть в сказку и видели только ослепительную красоту индийских актеров и, конечно, обязательно счастливый конец. Трогательные истории о любви и борьбе со злом, волшебный мир музыки, танцев, ярких красок, мир слез и смеха, горя и радости, поражений и побед покорили тысячи и тысячи людей. Советский зритель, измученный серой повседневной жизнью, попадая в пространство красок, интриг и песен, неохотно расставался с этим изобилием. Поэтому с каждым новым фильмом он старался вернуться туда во что бы то ни стало. Огромные очереди за билетами, полные залы кинотеатров и клубов подтверждали успех Болливуда. Да и стоило это удовольствие всего двадцать копеек, что соответствовало политике партии – культуру в народные массы. Сергей помнил, что творилось, когда демонстрировали фильм «Танцор диско». Тогда назначали дополнительные сеансы, которых все равно не хватало, и люди смотрели фильм сквозь приоткрытые окна клуба, да еще ухитрялись записывать песни на микрофоны кассетных магнитофонов. Сергей не раз ловил себя на мысли, что некоторые фильмы ему тоже нравятся, хотя считал себя их противником.

Фильм пролетел незаметно. Сергей не ожидал, что он произведет на него такое впечатление. Оля сидела рядом притихшая и не торопилась подниматься с кресла.

– Ну как? – спросил он.

Она молча кивала головой, выражая восхищение. Через некоторое время они покинули зал и вышли на улицу.

Валерка Хиппарь появился перед ними внезапно, подхватил их под руки и запричитал:

– Друзья мои, нам нужно немедленно выпить винца!

Понимая, что ему их будет не уговорить, он неистово продолжал приводить доводы:

– Ну дорогие мои, а что делать, разве можно находиться на наших танцах трезвому человеку? Как вы себе это представляете?

Сергей с Олей засмеялись, а Валерка понял, что ему надо искать других компаньонов, и махнул рукой:

– Да ну вас!

После его исчезновения они коротали время, гуляя по аллеям парка, и только к десяти часам вечера вернулись обратно. У центрального входа, как всегда, толпился народ. Купив входные билеты у толстой кассирши, они прошли в зал. Билеты поразили Сергея. Откуда их выкопала администрация, было непонятно.

– Вечер отдыха под радиолу и баян! – засмеялась Оля.

– Раритет, – протянул смеющийся Сергей.

Его воображение сразу нарисовало картину будущего вымышленного вечера. У его родителей была ламповая радиола «Муромец». Было бы чудом, если бы он притащил ее сюда и организовал танцы под ее мелодии, постоянно меняя хрупкие грампластинки на семьдесят восемь оборотов в минуту. Для полного счастья не хватало только баяна. Он сразу вспомнил, что у Вальки Яскевича дома в кладовке валялся дедовский баян. Все это он прошептал на ухо Оле, и она долго смеялась, называя его романтичным выдумщиком.