Дорога домой

– Товарищ прапорщик, вы что, не знаете, что гражданские лица могут находиться на КПП только в выходные дни! Почему у вас здесь посторонние лица?!

Дежурный стал оправдываться перед начальником:

– Товарищ майор, они вот только что вошли сюда, а я как раз остановил их здесь и уже выпроваживал. Но не успел, вы зашли и я вот…

– Граждане, прошу покинуть территорию воинской части! – майор не дал договорить дежурному. Бесспорно, требование начальника было адресовано Муратбаевым.

Мурат поспешил дать свои пояснения:

– Товарищ майор, дежурный ни в чём не виноват. Я не успел ему сообщить, кто я и зачем прибыл. Дело в том, что я – старший лейтенант Муратбаев, назначенный для прохождения дальнейшей службы в данную часть, то есть в войсковую часть номер 28682.

Строгий майор и Мурату не дал договорить:

– А что, разве новый старший лейтенант не знает, что в часть назначенный офицер должен прибыть в военной форме одежды, а не как разгильдяй, в гражданке.

Крайняя неприветливость старшего по званию в малозначительной степени, но всё же, задели самолюбие Мурата. Да ещё высказанные майором слова при младшем по званию и жены никак не укладывалось в положение воинского устава внутренней службы об этике взаимоотношении военнослужащих. Однако Мурату ничего не оставалось, как продолжить свои пояснения:

– Товарищ майор, ну дайте же мне возможность разъяснить цель нашего прибытия. Дело в том, что у меня ещё десять суток отпуска осталось. Я как положено в форме прибуду сюда через десять дней на представление. А сейчас мы приехали просто на разведку. То есть посмотреть, куда я должен буду приехать по окончанию отпуска. В тот день прибытия сюда у меня не будет времени рыскать по городу в розыске этого полка. Поэтому мы неспешно, сегодня узнали точный адрес полка и место его расположения. Я не собираюсь и не собирался проходить через КПП. И сейчас мы немедленно убудем отсюда, чтобы не раздражать вас своим присутствием.

– Вот и прекрасно! А меня, кстати, ничего не может раздражать, кроме как разгильдяйство военнослужащих. А эта дамочка с вами тоже прибыла служить к нам?

– Конечно, нет! Она моя жена. Просто поехала со мной тоже посмотреть, где мне придётся служить в будущем.

– Надеюсь, вы старший лейтенант не будете брать свою жену сюда на службу, чтобы она просто смотрела, как служит её муж? – майор самодовольно расхохотался, смотря на Миру.

Мира не замедлила со своим ответом:

– Очень чувствуется ваша офицерская воспитанность, грозный начальничек.

Чтобы завершить разговор, который набирал обороты, Мурат взял Миру под локоть и направился на выход. Вслед они слышали голос неугомонного майора:

– Чудики, надо же, приехать в Алма-Ату и з другого города, а может и другой республики на десять дней раньше, чтобы просто посмотреть место новой службы.

Мира, вынося обиду на незнакомого майора, предложила Мурату:

– Может ему сказать, что мы алмаатинцы и что приехали в свой город ещё три недели назад. А то ишь, чудики, из другого города, а то ещё и из другой страны прибыли на денёк!

– Оставим в покое майора. Ничего не надо ему говорить. Всё равно он не поймёт нас. Поехали домой.

Ни какой транспорт в виде общественного автобуса или такси по Спасской улице не встречался Муратбаевым. Позже им стало известно, что по Спасской улице никакой общественный транспорт вообще никогда не ездил и не ездит. Да и такси здесь было редким явлением. Мурат и Мира не спеша шли вверх по улице с московским названием. Улица, да и сам тротуар, покрытые асфальтом, были заметно пыльными. Как только закончился бетонный забор воинской части, в поперечном направлении от тротуара Спасской улицы потянулся длинный ряд частных автомобильных гаражей. Затем вдоль того же тротуара вытянулся четырёхэтажный панельный дом. Не трудно было догадаться, что в этом доме проживали семьи офицеров и прапорщиков полка правительственной связи. За этим домом стоял другой трёхэтажный дом кирпичной постройки, но уже более современный. Возле домов и в их дворах было много больших деревьев. В основном тополя, но были и карагачи, и клёны, а также было немало кустарниковых насаждений. У двух встретившихся женщин Мурат с Мирой выяснили, что общественный транспорт в виде автобусов здесь проходит только один маршрут по улице Советская Конституция и тот идёт только до железнодорожного вокзала, где конечная остановка этого самого единственного 74-го автобусного маршрута. Данный автобус на Спасскую улицу не выезжал, он двигался по здешней центральной улице с названием Советская Конституция, а также он проезжал и по небольшим улочкам привокзальной северной части Нижней пятилетки. Сам город от Нижней пятилетки разграничивался несколькими рядами железной дорогой вытянутыми с Востока на Запад и самим вокзалом Алма-Ата – I. Город с Нижней пятилеткой соединялся воздушным виадуком. Здесь, в Нижней пятилетке или как её ещё называли Пятилетка Турксиба, было ощутимо жарче, чем в самом городе. Да и сам Турксибский район больше напоминал своим видом не большой сельский город. Как выяснилось, по административному делению города Алма-Ата, район официально назывался Турксибским.

Продолжая двигаться в пешем порядке в южном направлении, Мира и Мурат знакомились с районом будущего места службы. Расспрашивая у встречных лиц маршрут до железнодорожной станции, они не спеша прибыли к виадуку. Да и куда было им спешить. Отпускное положение позволяло им такую неспешную прогулку. Прошли по виадуку на южную сторону прямо к вокзалу. Вокзальная площадь кишела людьми. На той стороне, откуда пришли сейчас Муратбаевы, было почти безлюдно и тихо. Зато здесь у вокзала была совсем другая картина. Вот и создавалось впечатление, будто Пятилетка Турксиба и город Алматы совершенно разные населённые пункты. И будто их не виадук разделяет, а километры и разительные социально-бытовые условия жизни граждан здесь и там. От вокзальной площади отходили автобусы и троллейбусы разных маршрутов.

И оставшиеся десять дней отпуска пролетели также быстро, как и другие дни. С раннего утра в назначенный день 13-го августа 1980 года старший лейтенант Муратбаев прибыл в полк. На высоком крыльце штаба полка Мурат столкнулся с тем самым грозным майором с покатыми плечами. Муратбаев, как полагается, остановился, пропуская вперёд старшего, отдал ему воинскую честь. Майор, молча, оглядел офицера, а затем спросил его:

– Ну, что, новый старший лейтенант прибыл?

– Старший лейтенант Муратбаев, прибыл в войсковую часть номер 28682 для прохождения дальнейшей действительной службы, – представился майору Мурат.

Тот также, отдав воинскую честь, ответил:

– Майор Шишков, заместитель начальника штаба полка! Представьтесь дежурному по полку, пусть он или его помощник сопроводят вас к командиру части.

– Есть, товарищ майор! Разрешите идти?

– Идите!

В этот раз майор показался Мурату уже не таким строгим и грозным, как десять дней назад.

В фойе штаба, как обычно во всех воинских частях, напротив главного входа был оборудован пост номер один. Часовой в парадной форме с автоматом на плече нёс караульную службу по охране главного объекта воинской части. Странным было только одно: на боевом посту было не одно, а два боевых знамени. Денежных сейфов на посту тоже было два. Муратбаев, как положено по уставу, отдал воинскую честь боевым знамёнам. Слева разместился «аквариум». Так обычно называли комнату дежурного по части. Фронтальная сторона дежурной комнаты была стеклянной, откуда дежурный и его помощник могли наблюдать тех, кто входил в штаб и выходил из него. Затем влево и вправо тянулся коридор. Штаб представлял собой трёх этажное здание кирпичной постройки. Высокий цоколь здания говорил о том, что внизу располагались полуподвальные помещения.

Дежурный офицер по полку, ознакомившись с документами Муратбаева, пояснил, что кабинет командира части находится на втором этаже.

Не спеша, рассматривая на дверях указательные таблички, Мурат подошёл к двери кабинета командира полка. Постучался и вошёл туда. За большим столом восседал широкоплечий полковник с круглым лицом. Аккуратно причёсанные пышные русые волосы, открытое лицо европейской принадлежности создавали впечатление спокойного и уверенного в себе офицера. Командиру было примерно лет пятьдесят. Давнее повреждение одного уха командира подсказывало, что он долгое время и видимо успешно, занимался спортивной борьбой. За длинным приставным столом сидел худощавый с густыми кудрями рыжих волос подполковник. Подполковник был примерно десятком лет моложе полковника. Муратбаев представился командиру, который выйдя из-за своего стола, поздоровался со старшим лейтенантом за руку. Его примеру последовал и подполковник. Полковник с мощным спортивным торсом быстро занял своё место. А подполковник оказался ростом гораздо выше среднего. Его рыжие кудри и заметно заострённый нос, форма, висевшая на его худощавом теле, плохо соответствовали старшему офицерскому чину. В общем, он вообще не был похож на офицера. Оказалось, что это был начальник политического отдела отдельного полка правительственной связи. Главный политработник полка легко и без напряжения выдерживал на своём лице лёгкую улыбку. Как-то самой собой Мурат сходу мысленно назвал рыжего подполковника Буратиной.