Стеклянная княжна

– Слушай, – она грубовато пихнула меня локтем в бок, – а может, ты моя сестренка-потеряшка? Типа мой папуся в ваше княжество заглянул и твоей мамусе-княгине дочурку заделал! Глянь, у тебя тоже глаза зеленые, почти близняшки!

Я засмеялась удачной шутке. В нашей внешности не было вообще ничего общего, а радужки у меня зеленовато-коричневые, издали цвет не определишь. Марита так мне пыталась поднять настроение, как я поднимала настроение ей дележкой гардероба. Но называться ее сестренкой-потеряшкой я была согласна с первой минуты знакомства.

Мы так развеселились, что я едва не пропустила время вечерней молитвы, но вовремя глянула на настенные часы и вмиг успокоилась. Марита присоединиться не захотела, просто забралась с ногами на свою кровать и слушала молча, как я песнопениями прошу богиню подарить мне смирение и терпение ко всем невзгодам. Мне еще ни разу не приходилось молиться при посторонних, потому я ощущала себя неловко, но все же ответственно пропела каждое слово и прочувствовала каждый вдох из трех после обязательной части. Посмотрела на Мариту, как будто ждала ее реплики, но увидела красивые глаза, полные непонятной грусти.

– Ты чего? – спросила я сдавленно, не понимая, чем ее расстроила. – Не веруешь в помощь богов?

– Никогда не веровала, – она ответила так же тихо. – Да вой ты свои песни, мне не мешаешь.

Но я уже завершила. Улеглась в свою постель и почти сразу уснула, не успев снять с губ улыбку.

Программы у нас с Маритой совпадали только в одной дисциплине, самой популярной среди девиц-первокурсниц – «Манеры благородных дам». Ей еще сверху накидали девять видов разных искусств, в том числе учили каллиграфии. Но на первый общий урок мы побежали вместе сразу после завтрака в столовой.

На занятии я с трудом держалась, чтобы не расхохотаться. Манеры благородных дам – роскошно звучит! Но начинала учительница с азов, которые они почему-то не успели освоить еще до моего приезда. Все занятие она учила нас стоять – в прямом смысле! Красиво стоять, не сутулиться, а в конце урока самым продвинутым ученицам уже разрешалось немного походить. Тоже, конечно, красиво и осанисто.

Девчонок на этом курсе собралось много – десятка четыре, не меньше, и занятие проходило в довольно большой комнате. В такой толпе до меня очередь дошла далеко не сразу, но учительница меня каким-то образом узнала и представила остальным:

– Наша новенькая студентка, Айса, княжна Имельская. Как к вам обращаться, сударыня?

Я очень удивилась такому вопросу. До меня учительница всех звала просто, безо всяких там титулов. Или до меня просто титулованные не попались?

– По имени и на ты, если можно, госпожа Таиран, – выбрала я без труда, не желая ничем отличаться от остальных.

– Хорошо, Айса, – она тут же переключилась. – Полагаю, ты сможешь показать остальным, как красиво пройти – ну, допустим, к императорскому трону для реверанса.

– Смогу, конечно, – я пообещала, но тут же задрожала от волнения.

Все девчонки уставились на меня, как на образец для подражания. Уж с осанкой и простыми шагами я никогда проблем не испытывала. Но меня же никогда не экзаменовали под прицелом стольких взглядов! И через три шага я споткнулась на ровном месте, покраснела под смешки, проковыляла до конца зала. Марита посчитала нужным за меня заступиться:

– А шо ржете-то? Не видите, девка стесняется? Она за всю жизнь из своего замка раза три выходила!

Учительница строго поправила:

– Не «шо», а «что», Марита, но в остальном ты права. Вы всерьез считаете смех над чужой неудачей уделом благородных дам?

В общем, этот урок оказался самым запоминающимся за весь учебный день. Остальные я отсидела без особого интереса – в начале триместра объясняли самое простое, а на кулинарной магии вещали о свойствах дрожжей. На географии я только отметила забавную деталь. Учитель рассказывал об имперском устройстве и подати с Окраин в Центрину назвал нелепым словосочетанием «налоги на защиту общих границ». У нас дома их упоминали только как «подати», причем с негативным подтекстом. В остальном – все то же самое, что мне было известно с детства. Окраины – это что-то наподобие государств в государстве, они находятся под вассалитетом, но в каждой устанавливаются свои законы и порядки. И потому жизнь в Первой Окраине может существенно отличаться от жизни в Седьмой. Центрина во внутренние дела Окраин старается не вмешиваться, уважая право великих князей на региональное обустройство. И определенно не мешает их мелким стычкам между собой, пока доходы в имперскую казну не иссякают. Центрине все равно, кому принадлежит мое мелкое приграничное княжество. Абсолютно наплевать, если эту землю будут дергать между собой сильные и устраивать на ней любое беззаконие. На географии я задумалась и о другом: столица империи, Сердцевина, всего в двух днях пути отсюда, но мне вряд ли будет дарован шанс на нее посмотреть, раз даже за стены университета выглянуть запретили.

На садоводстве мне довелось впервые в жизни немного покопаться в земле, и с концом этого урока все интересные события дня и закончились. Я набрала в библиотеке кучу учебников и книг, в том числе романов центринских писателей. Чтение я люблю, ведь это занятие в моей предыдущей жизни было веселее, чем играть с самой собой в мац-хе. Но очень ждала возвращения Мариты. А у нее целых восемь уроков по сегодняшнему расписанию! Не погорячилась ли я, когда ограничилась минимальным набором? Во вторицу у меня всего два занятия в расписании – первое и четвертое, а на третицу – вообще ничего. Пять предметов на триместр предполагают очень расслабленный режим, с правотой директора в этом вопросе не поспоришь. Может, еще не поздно передумать? Но нет, лучше уж я проведу лишнее время за чтением, чем получу диплом раньше, чем через десять лет!

Я так ждала Мариту, чтобы вместе прогуляться, но она после ужина сразу засела за домашнее задание. Я немного помогла ей с чистописанием, а потом оставила в покое – пусть умница занимается. У нее голова светлая, память хорошая, ей просто с детства все эти науки не вдалбливали, но сейчас она азартно хватает все новое, поглощая необычную для себя жизнь со свойственной ей жаждой неисправимого оптимиста.

На следующий день в большом перерыве между уроками я написала письмо домой. Кратко: как устроилась, что изучаю, какие здесь условия и быт. Нашла отделение, откуда секретари отправляют послания, но в дверях замялась, развернулась и ушла. Закинула письмо в пустую коробку из-под обуви, задвинула ее вниз шкафа. Зачем отправлять? Никого дома я этими строками не обрадую. Разве что немного няньку, если впишу и для нее привет, но Зиде ведь никто не будет мое письмо вслух читать. Остальным же совсем наплевать. Так не пора ли наплевать и мне?

И вот на четвертом уроке, который у нас с Маритой снова был общим, произошло очень странное событие. Нас прервали как раз в момент, когда госпожа Таиран показывала простой книксен. В зал ворвались несколько мужчин в форме университетской охраны.

– Всем взять свои сумки и отойти к стене! – грозно распорядился старший из них.

– Что происходит? – удивленно спросила учительница.

Но мужчина дождался, когда мы возьмем со специально отведенных для этого полок свои учебные сумки и выстроимся в ряд, лишь затем объяснил:

– Произошла кража, госпожа Таиран. И это вопиющий случай для нашего учебного заведения! Девушки, все содержимое сумок вывалите перед собой, выверните карманы, снимите обувь.

Мы выполняли приказы без вопросов, толком ничего не понимая. Судя по лицам моих одноклассниц, такое происходило впервые и шокировало всех. Охранники начали обход с обоих краев, осматривая вещи каждой и заглядывая в пустые сумки. Главный же остался в центре, глядя внимательно на нас по очереди, как будто взглядом мог вычислить воровку и не терял надежду обнаружить ее именно в нашем классе. Но все же пояснил, чтобы мы себя не накручивали:

– Обыскиваем всех студентов без исключения. После урока в комнаты не возвращайтесь – мои подчиненные сейчас смотрят там. – На этих словах девушка справа охнула, но почему-то заставила главу охраны улыбнуться: – Нет, нас не интересуют ваши секретики, любовные письма и противозачаточные травы, так что выдохните.