Страница 3 из 83
А за деньги боязно.
В такие страшные времена живем… тут и ограбить могут, и красного петуха пустить… ничего святого у людей нет! Совсем Единый забыл о чадах своих!
Егор благочестиво сотворил знак Единого.
И в церковь-то сейчас не сходишь… воистину, горе! Раньше-то как! Придешь, с батюшкой честь по чести побеседуешь, милостыньку раздашь, колокола послушаешь… говорят, колокольным звоном душа очищается. А сейчас… ох и тяжко жить на свете!
На улице хлопнул выстрел.
Потом еще один.
Тут уж мужики не стали чесаться, а накинули кто что – и вылетели наружу. Бесились, лаяли собаки. А потом послышались быстрые шаги по тихой улице и отчаянный голос:
– ПОМОГИТЕ!!!
Женский голос.
Молодой!
– Хелп ми!!! Эдё муа, силь ву плэ!
Мужчины переглянулись. Егор кивнул одному из подручных, и Кабан выглянул за калитку.
Прямо на них бежала женщина. Явно молодая, красивая, в дорогом полушубке.
– Эдё муа…
Не добежав пары шагов, она рухнула прямо в сугроб. Кажется, потеряла сознание.
Мужчины переглянулись. Ну был, был у Егора такой недостаток, падок он был на красоток. А уж в нынешние времена, когда настоящих прелестниц днем с фонарем не сыщешь…
– Заноси. Посмотрим, что за штучка.
Кабан пожал печами, и поднял женщину из сугроба. Ему это было несложно.
Егор пригляделся.
Ну… не идеал. Но красивая. Правильное лицо, густые волосы, дорогая шуба, юбка тоже недешевая… и руки такие холеные. Видно, что тора.
Шапочка эта дурацкая… кто в такой – да зимой? Похожа на кружок из меха на самой макушке! Сразу видно, дама из экипажа.
– Сильв у плэ…
– Это по-каковски?
– Кажись, по-ламермурски, – почесал нос Егор. – Тора, вы в себя пришли?
– Уи… нуа авон кондью… нуа аттак…
– Аттак… понятно. А сколько их было?
– Труа…
– Тоже понятно, трое…
– Мон пьепль се бат куражьюсьмен…
– Чего?
Яна прекратила коверкать ламермурское наречие и перешла на нормальный язык[2].
– Помогите, умоляю…
– Чего случилось-то, тора?
– Мы ехали к дяде… мой дядья Феодор Меньшиков. На нас напали. Мои льюди храбро сражались…
– Федор Меньшиков? Купец, жама?
– Тора, тора Сильен, его сестра, моя мать, вышла замуж в Ламьермур…
– Ага…
– Мой экьипаж…
– Понятно. Кабан, ты тору в дом неси. Канава, погляди вокруг, чего тут произошло…
– Умольяю!
Хелла его разберет, какой акцент получался у Яны, но местные бандиты тоже университетов не заканчивали. Авось, и сойдет для сельской местности. Главное она донесла.
Дамочка ехала к дяде, купцу, миллионщику… напали, она умудрилась удрать…
В принципе – бывает.
Что требовалось Яне?
Попасть в дом, минуя собак. А дальше…
Даром ли она практиковалась на гопниках? Заветная фраза работает, хоть ты ногами к потолку приклейся и ее произнеси.
Жалко? Бандитов? Шутить изволите, господа? Яна б их и в мирное время, без конвенций, одними танками. А уж в годину бедствий для отчизны и вовсе миловать грешно! Больше тварей перестреляет – больше людей спасет. Так-то!
И явно тут хозяин не добром свои капиталы нажил. Даже сейчас в доме тепло и уютно, жареным мясом пахнет, все окна горят, ничего он не боится, клоп. И смертей у него за душой много… откуда-то Яна это точно знала. Благословение Хеллы?
Может, и так. Кому, как не богине Смерти душегубов видеть?
Сильно Яна не заморачивалась. Изображала полудохлую маргаритку, обвисала в лучших традициях романов, а сама оглядывалась. Хотя хозяева и расслабились чуток.
Что такое одна баба?
Да ничего! Не было в этом мире Лары Крофт! Или, если брать историю: кавалерист-девицы. Не ждали здесь подвоха от БАБЫ! Ну и оружие убрали.
Яна стреляла глазками по сторонам, пока не дошли до гостиной. А потом, когда ее опустили на диван, нежно прошептала:
– Благодарю… же санс мерси…
– Не за что, тора.
– Ви… уи… как есть вашье благородное имья?
– Егор Михайлович я, – не стал называть фамилию Поганец. И убирать оружие – тоже. Хотя Яна и так не сомневалась, что по нужному адресу пришла. Осталась последняя проверка.
– Денежку в банк вы еще не отвезли, любезнейший?
Судя по вспыхнувшим глазам – нет. А значит…
– Умри, во имя Хеллы.
Тихо-тихо, едва слышно… только вот фраза все равно сработала. Жрице Хеллы – достаточно. Поганец осел, как подрубленный, а Яна встала с дивана, избавилась от шубы и юбки – и завизжала.
Первым в двери влетел Кабан. Он первую пулю и получил. Вторым незнакомый пока Яне слуга. Вторую.
– Именем Хеллы!
Меткость у девушки не пострадала, и расстреливала она людей, как в тире. Страшно? Ну так… сколько она уже прошла! Все границы стерлись уже.
Непорядочно это?
Сложный вопрос. Она не бедняков грабит, она, фактически, девушка Робин Гуд. Которая у богатых брала, а бедным давала.
Яна едва не хихикнула, вспомнив пошлый анекдот, но сдержалась.
Кто должен остаться?
Правильно, служанка и второй охранник, который послан за пределы дома. Ну, коли так…
Со служанкой они встретились в коридоре. Прихватив оружие производства – чугунный сковородник, женщина храбро спешила на выручку мужу и хозяину.
Зря.
– Стоять!
Ага, остановить словом разогнавшуюся бабу? С тем же успехом, что и разогнавшийся поезд. Нереально!
Яна плюнула, да и выстрелила. Тетка осела на пол и завыла. Пуля разорвала ей мягкие ткани бедра, на пол обильно полилась кровь.
– Перетяни рану, – Яна кинула ей пояс, – и отвечай. Сколько человек в доме? Всего? С хозяином?
– П-пятеро…
Не соврал Матвей.
– Кто?
– Я, Пашка, Кабан, Фролка… ну и хозяин, да…
Яна дождалась, пока тетка перетянет себе ногу, кстати, вполне умело, и прицелилась.
– Вытяни руки за спину, не то еще одну дырку сделаю.
Сделать петлю, захлестнуть на полных запястьях и затянуть. Не совсем то, что хотелось бы, таких надо по рукам-ногам увязывать, но хоть как…
Второй конец петли Яна захлестнула на дверной ручке так, что тетка оказалась полусогнутой. И тихо завыла.
– Неудобно? Зато жива, – бессердечно успокоила ее девушка.
И подумала, что стала законченной сволочью на этой войне. С другой стороны, не сиротский приют грабит. Чай, не от голода тетка опухла.
– Кабан! Ты где!?
О, а это Фролка, надо полагать?
Бандит пробежал к крыльцу, что тот лось.
– Кабан! Девка врет!
– Правда? – вежливо спросила Яна, появляясь из-за двери. – Умри, во имя Хеллы.
Тело мягко осело в снег.
Яна поежилась. Вот тебе и «Авада Кедавра». Когда она читала про Поттера, она не понимала, что такого ужасного в этом заклинании. Чисто гипотетически – выстрел из пистолета даст те же результаты. Но… действительно, страшно.
Когда хватает одного твоего слова, чтобы убить человека.
Бррррр!
И леденящим холодом по позвоночнику. Хелла, что ты с нами делаешь?
А что можно делать с живым мертвецом? Яна ведь УЖЕ умерла. И девушка с чистой совестью вернулась в дом. Благо, собаки на тех, кто выходит из дома, не нападали. Яна ведь не по двору шла, просто на крыльце стояла. Это для них было нормально.
Поговорим?
Две женщины ведь должны найти общий язык, верно?
Спустя двадцать минут Яна уже не была в этом так уверена. И жалела, что не оставила никого из мужиков для допроса. Баба колоться не желала, а пытать женщину…
До такого Яна еще не дошла. Она бы и тех троих не тронула, просто убила, но тут уж… сорвало!
Поэтому девушка покрепче связала тетку, и принялась обшаривать кабинет Поганца.
Перерыла письменный стол, быстро нашла приходную книгу, посмотрела порядок сумм, присвистнула…
Потом еще раз.
– Не ту страну назвали Гондурасом.
А что вы еще хотите услышать? Ежели этот умный и одаренный человек записал прямо на обложке тетради код от сейфа. Да, именно так: «Код сейфа» и набор цифр.
2
Вскаженный французский. Мы ехали, на нас напали, мои люди храбро сражались… ОЧЕНЬ искаженный французский, прим. авт.