Страница 15 из 16
– Привет, – я улыбнулась, так как мое настроение, в отличие от него, было хорошим и почти радостным.
– Кто это, можно узнать? – спросил он строгим голосом.
– Это допрос? – перестав улыбаться, вопросом ответила я.
– Нет, прости, не хотел тебя обидеть.
Он просил прощения, но тон его голоса не был просящим. Толи он не раскаивался на самом деле, толи не замечал, что говорит со мной жестко. Я не стала зацикливаться на этом, поэтому просто ответила:
– Это Чен, мы учимся в одной группе. Иногда мы общаемся вне учебы.
– Да? Ты всегда дружишь только с мужчинами? – похоже, он не мог остановиться.
Это было не его дело. Кто он такой, чтобы расспрашивать меня об этом? Тем не менее, в этот раз я тоже сдержалась:
– Нет. У меня много подруг. Я тебе рассказывала про Викторию. Есть и другие. С Мишель мы тоже подружились.
– Но с мужчинами тебе интереснее, не правда ли? – он смотрел прямо на меня, его лицо оставалось хмурым и напряженным, глаза изучающее смотрели, как будто хотели проникнуть внутрь меня.
Я поняла, мне не следует подчиняться его настроению, злиться я вовсе не собиралась:
– Патрик, – обратилась я к нему достаточно мягко, но, в то же время сухо – ты пришел расспросить меня о моих отношениях с мужчинами? Тебя это интересует во мне? Если так, то это долгий рассказ, не стоит стоять посередине улицы и слушать его. Давай выберем уютное место. Я расскажу тебе все, что тебя интересует, сколько, когда, как и зачем.
Это его немного отрезвило. Он взял меня за руку, еще раз попросил прощения, на этот раз более искренне. Потом признался, что у него была неудачная неделя. Стал расспрашивать, гуляла ли я еще где-нибудь в Лондоне. Я ответила, что совсем немного, так как много занималась, рассказала, что по его совету ходила с Мишель и Мари-Джин по магазинам. Он об этом знал. Значит, Мари-Джин сообщила ему о нашей прогулке. Мне совсем это не понравилось. Это означало, что они общаются часто, возможно не только как близкие друзья, при этом обсуждают меня. Я хотела рассказать о нашем походе в театр с Мишель, Гарри и Джоном, но вовремя остановилась, вспомнив, о том, что Джон называл Гарольда более удачливым в профессии, нежели Патрик. Несмотря на свое настроение, Патрик уловил мою заминку:
– О чем ты еще хотела рассказать? – прямо спросил он.
Я медлила. Мне было бы неприятно усугубить и так неблестящее его самочувствие.
– Не бойся, ты думаешь, что я расстроюсь, если ты мне расскажешь, о вашем походе на спектакль Гарольда?
Он был проницательным, но удивило меня другое:
– Ты и об этом знаешь? Откуда?
– Мне Гарольд сам рассказал.
– Говорят англичане самая сдержанная нация в мире. Вам определенно льстят. Вы все друг другу рассказываете.
Наконец, он улыбнулся.
– Нет не все. Я не знаю, встречалась ли ты после этого с Гарольдом. Он определенно хотел с тобой встретиться.
– Если так, то я ничего не знаю об этом. Он меня не приглашал, – развеяла я его сомнения, умолчав при этом о помощи Джона.
– Это хорошо. Гарольд тебе не подходит, – очень серьезно заявил Патрик.
Я хотела спросить, кто подходит, но не стала делать этого. Не хотела слышать ответ или просто испугалась. На самом деле мне было ужасно интересно услышать его мнение. Он тоже не стал продолжать свою мысль.
Во время нашего разговора, мы тихо продвигались по улице, но я едва замечала это:
– Думаю, вы собирались пообедать с твоим приятелем. Могу посоветовать неплохое место недалеко отсюда. Извини, не могу составить тебе компанию.
Я остановилась удивленная. Как, он пришел только для того, чтобы десять минут поговорить со мной, а теперь уже уходит? Я была озадачена таким поведением.
Он указал мне на кафе, где можно пообедать, хотел было уходить. Затем подошел вплотную ко мне, наклонился и спросил:
– Могу я спросить тебя?
Теряясь в догадках, о чем мог быть его вопрос, я слегка кивнула, затаив при этом дыхание:
– Тебе понравилась игра Гарольда?
Нахал. Теперь я была зла на него. Эти игры! Что ж, давай поиграем. Улыбнувшись, одной из самых своих лучших улыбок я ответила:
– Он хороший актер.
Лицо Патрика тут же приняло выражение, неприятно поразившее меня еще при встрече. Вероятно, я чем-то обидела его, но чем я не понимала. Гарольд был его соперником в театре? Может, обошел его с ролью?
Как оказалось позже, я была недалека от истины. Патрик давно хотел получить одну роль. Она досталась Гарольду. Патрик тяжело переживал это. Я своим ответом нанесла ему еще одну рану. Я не хотела этого, так получилось. Он резко развернулся и ушел, не попрощавшись со мной. И, все-таки я расстроилась, наверное, заразилась его плохим настроением. Возможно, мне стало обидно, что слова Джона о неровном характере Патрика, только что нашли свое подтверждение. Я стала думать, что больше не увижу его. Но уже на следующий день мне принесли в резиденцию от него букет цветов с запиской с извинениями и приглашением вместе погулять в один из следующих выходных, желательно в воскресенье.
Это приглашение стало для меня наказанием. Я не могла думать ни о чем, кроме этого. Я училась, гуляла с Джоном и даже с Гарри, которого на время освободила из-под своей опеки Мишель, так как ей нужно было сдавать проект, но все время думала о том, что меня ждет на следующей встрече с Патриком. Какое будет у него настроение.
Моя мама уже не так беспокоилась за меня, я исправилась, стала чаще звонить ей. Виктория пыталась расспросить меня про Патрика, но я ничего не могла сказать определенного, поэтому отмалчивалась, даже лукавила, не упоминая о нашей последней встрече. Если она заподозрила мой обман, она мне ничего не сказала. Она была самой замечательной подругой, деликатной, умной. Ждала, когда я сама все расскажу счастливая или брошусь ей на грудь с рыданиями.
Я была растеряна, все было более сложно, чем я ожидала. Я хотела получить легкий, приятный, ни к чему не обязывающий роман, с очень симпатичным мне мужчиной. Все усложнилось. В то время я не хотела серьезных отношений, я была еще не совсем готова, все переживала свое расставание с Максимом, бывшим мужем. Когда-то Максим казался мне идеальным мужчиной; красивым, умным, уверенным в себе, устроенным в жизни. Мое разочарование было бездной, в которую я падала два с половиной года моей неудачной семейной жизни. Даже, несмотря на то, что прошло уже четыре года после развода, целиком я так и не оправилась, не доверяла мужчинам, предпочитая дружить с ними, а не любить их. Это было глупо, чувство самосохранения включилось слишком поздно. С Максимом я поторопилась. Он позвал в ЗАГС через три месяца после начала знакомства. Я была молодой, считала себя безумно влюбленной и сразу согласилась. Не стоило повторять свои ошибки. Вокруг меня множество женщин живут одни, предпочитая не выходить замуж. Встречаются с мужчинами, меняют их, когда они их разочаровывают и идут дальше. Сами рожают детей, воспитывают их без мужчин. Ни от кого не зависят, никому не подчиняются. Иногда я примеривала эту роль на себя, но до сих пор не могла решить, подходит она мне или нет. Такие женщины восхищали меня. Вместе с тем, мое воспитание подсознательно противилось этому. Мои родители после неудачи с моим первым замужеством больше не давили меня, лишь слегка перебарщивая с опекой, но их принципы, привитые мне с детства, так крепко сидели во мне, мне сложно было от них отказаться.
Во время очередной нашей встречи с Джоном он спросил меня, виделась ли я еще с Патриком. Я рассказала ему про приглашение на воскресную прогулку, не упомянув о том, как оно было сделано. Неприятно было обманывать друга. В то же время не хотелось бросать тень на Патрика, не дав возможности объяснить свое поведение. Джон расстроился, так как в воскресенье мы снова были приглашены в гости на ужин Гарри и Мишель. Мишель закончила проект, хотела это отметить с нами. Я его опасения не разделила. Днем я могла погулять с Патриком, а вечером прийти в гости к Гарри и Мишель. Джон очень удивился, заявив, что не думал обо мне, что я способна в один день сходить на два свидания: