Страница 4 из 6
Второе знакомство было практически мимолетным. Имени ее я не запомнила. Привезли трех заключенных в разное время. Два отсеялись в неизвестном направлении на следующий день, а этот персонаж задержался на пару дней. Почему персонаж? Короткая стрижка, походка, жестикуляция и даже кепи. Да-да, такая типичная гоп-стоп кепи. Она походила на иллюстрацию мальчиша-плохиша из соседнего двора, который «сидит на кортах и семки грызет». В общем, пока у нее была публика, именно мальчишом-плохишом она и была. Но когда публику удалили на следующий день, она тут же превратилась во вполне приятную девушку и даже заговорила по-английски. Хотя поначалу делала вид, что говорит только на финском. Общение один на один творит чудеса! Возможно, такое вызывающе агрессивное поведение было некой защитной реакцией. Возможно, это было простое позерство. Именно от нее я узнала, что спать на верхней лежанке двухъярусной кровати не круто. Поэтому в первую ночь она расположилась на полу на матрасе у моих ног. Видимо, такой подход (а точнее, «подлег») считался более «козырным». Наши с ней представления о «крутости» явно различались…
Первая встреча с назначенным мне адвокатом Йоханной Карвинен. Она сразу заявила, что меня экстрадируют, потому что других прецедентов еще не было. Волшебно. Такой настрой едва ли может вдохновить.
Завтра я отправлюсь на суд, где наконец-то выяснится хоть что-то. Я уже устала сидеть в неведении. Я с хмурой улыбкой вспоминаю тех соотечественников, которые не устают с пеной у рта кричать о «богатой, разумной и цивилизованной Европе». Но у каждой фигуры есть разные стороны и грани. Увы, сокрытие от меня информации о деле я не считаю признаком цивилизованного обращения.
2
Прошел первый суд в Хельсинки. Там решался вопрос о возможном освобождении до принятия решения о моей экстрадиции. Мой адвокат не впечатлила ни меня, ни суд. Впрочем, это только первое слушание; может, она долго раскачивается, а потом выдаст монолог в стиле голливудских фильмов? Верится с трудом. Но нельзя опускать руки. Для продления пребывания на территории Финляндии, причем под домашним арестом, а не в камере, мне необходимо иметь хотя бы работу в этой стране. Хорошо, буду работать над этим.
Мне до сих пор не выдали никаких документов по делу. Это меня дико напрягает. Я смогла узнать, что в соответствии с Соглашением об экстрадиции между Финляндией и США Финляндия предоставляет 45 дней на то, чтобы США предоставили документы по делу, на основании которого сделан запрос об экстрадиции. И я не могу понять: то ли Америка собирается оттягивать выдачу документов до последнего, то ли Финляндия умышленно мне их не передает. Я не понимаю мотивов.
Но я стараюсь не отчаиваться и находить хоть что-то хорошее. К примеру, кормят неплохо, хотя все граждане Финляндии жалуются. Я поняла систему. Первые два дня меня кормили лишь дважды – и я опасалась, что у них так всегда заведено. Но оказалось, что по будням тут трехразовое питание. А в выходные, видимо, можно и попоститься – обойтись двумя приемами пищи. Завтрак – в 7.30, обед – в 12.00, ужин – в 15.00. После 15.00 удастся поесть, если только что-то имеется в своих закромах. Или откладывать что-то от предыдущих приемов пищи. Или же пить воду, которая здесь обильно поставляется из-под крана. Вспомнилось выражение: «Хочешь есть – попей водички!» В моем случае работает безотказно. Но тем не менее, при всех моих интеллигентности и такте, честно будет сказать одно: иногда вечерами жрать хотелось дико. Вот широко так, по-русски, от души наесться.
«Текучка кадров» в моей камере продолжается. Казалось, только я осталась одна. В первые десять дней у меня сформировалась примета: вымоешь камеру и всё в ней – жди сокамерников. Поэтому я решила все вылизать, так как одиночество начало одолевать. Убравшись и приведя себя в порядок, насколько это вообще возможно в данной ситуации и условиях, я неожиданно для себя начала получать удовольствие от своего одиночества. Вдруг послышался знакомый звук. Ключ в замочной скважине. Дверь открылась, и зашла испуганная девушка. Она поздоровалась на финском. Я сказала, что говорю только на русском, украинском, испанском, немного французском и немецком, английском, спасибо работе, немного на тайском, спасибо мужу, слегка понимаю вьетнамский – так сказать, тюремный полиглот. Она, помедлив, бросилась передо мной на колени. «Боже, неужели я в своих очках библиотекаря внушаю столько страха?» – подумала я. Затем она попросила обнять ее. «А-а-а-а-а! Это не страх! Я внушаю доверие! Отличная новость!» – подумала я. Девушка была эстонкой и, как выяснилось, прекрасно говорила, естественно, на эстонском, финском, английском и русском языках. «Два сапога пара», как говорится, – встретились два «лингвиста». Звали ее Кайди – Катя, по-нашему, как она сама сказала. Кате оказалось 34 года. Выглядела она на 24. Да и по развитию походила на двадцатичетырехлетнюю легкомысленную девушку.
В Эстонии у нее был двенадцатилетний сын, который жил со своим отцом. Катя была абсолютно уморительной. Это был первый день с момента ареста, когда я улыбалась и даже смеялась. Она была крайне наивной для своих лет, очень романтичной, немного сумасшедшей из-за своей рискованности и глубокой влюбленности в молодого эстонского парня по имени Робин. Именно эта влюбленность и привела ее на неверный путь. С Робином они жили в одном и том же эстонском городке еще до Катиного переезда в Финляндию. У Кати был другой мужчина. Робин подрастал и был просто симпатичным мальчиком. Отношения у Кати не заладились. Мужчина над ней издевался, избивал. Она от него убегала, меняла место жительства. Он ее находил, и все продолжалось. «Смотрю в тебя, как в зеркало», – думалось мне. В один прекрасный день Катя решилась на переезд в другую страну. Я прекрасно представляю, насколько сильно нужно бояться человека, чтобы сбежать от него в другую страну. Но не представляю размер страха, который сподвиг ее убежать от всех близких, включая родного сына! Она начала выстраивать свою жизнь в Финляндии и спустя какое-то время встретила в Хельсинки возмужавшего Робина. Начался бурный роман. Влюбленные поселились вместе. Однако работа не входила в планы Робина, потому что он «слишком умный и слишком красивый» для работы, с его собственных слов. И потом, работа отнимает уйму времени, а влюбленным так не хотелось расставаться даже на минуточку. Поэтому «умный и красивый» Робин вместе с несколькими друзьями придумали хитрый план: покупать за очень маленькие деньги электронные товары в магазинах, а потом их перепродавать по более высокой цене. Некоторое время эта схема действительно работала. Ребята сняли себе большую квартиру, затеяли там ремонт. Пока они занимались обустройством своего любовного гнездышка, магазин проводил свое расследование – фото молодых людей были разосланы по всем магазинам электротоваров. Приближалось католическое Рождество – 25 декабря. Ребята запланировали праздники в Эстонии, а перед этим хотели съездить в романтическое путешествие в Швецию. Оплатив каникулы, ощутили опустевшие карманы и решили сходить на «последнее дело». Катя всегда отказывалась «ходить по магазинам» с Робином и его командой, но в этот раз он очень настаивал. Естественно, «ослепленная любовью», как она сказала (хотя, на мой взгляд, это страсть и откровенное отчаяние на грани с глупостью), Катя пошла «на дело» вместе с любимым. Через два часа они были арестованы в своем новом гнездышке во время покраски стен. Голубые стены новой квартиры сменились серыми стенами тюрьмы.
Мы проговорили почти всю ночь. Катя много плакала, вспоминала, как Робин через следователя передал ей 50 евро, на которых написал, что скучает. Она очень скучала по Робину и боялась, что они могут еще долго не увидеться. То, что она, возможно, еще не скоро увидит своего сына, ее не беспокоило… Любовь может быть страшным оружием. Она может забрать целиком сердце, голову, свободу и даже жизнь…
Следующей соседкой с непростой и криминальной историей оказалась Cара. Привлекательная кареглазая брюнетка с потрясающе мощной энергетикой и острым умом. Сара оказалась очень хозяйственной и невероятно доброй. Она стала моей сокамерницей всего на одну ночь, так как тюремная система поместила ее сюда для переезда из тюрьмы Хя́меэнли́нна в открытую тюрьму. Говорят, открытая тюрьма – самое лучшее место для заключения, но попадают туда не в каждом случае. И уж точно не в моем… В этом месте можно достаточно свободно перемещаться, ездить на работу с заработной платой не менее 1000 евро, пользоваться телефоном, интернетом и прочими благами нормальной, цивилизованной жизни. Это была не первая «ходка» для Сары в места не столь отдаленные. Первый раз ее осудили на шесть лет. Однако по финским законам, если ты «новобранец», срок уменьшают в два раза. Отсидев три года и выйдя на свободу, Сара затеяла «интересный проект».