Страница 10 из 12
Но не нож вытащил принц из кармана, а отрубленную кисть юноши. Он поднял её вверх, словно показывая Луне, затем сразу же прижал к своей груди.
Юноша-вор стоял не шевелясь. Принц подошёл вплотную к нему, взял за изуродованную руку, приложил отрубленную кисть к запястью, и она как по волшебству моментально приросла!
В лунном свете сплелись две тени.
На глаза юноши навернулись слёзы, падая на землю, они превращались в розы…
Их аромат одурманил принца, голова его закружилась.
Когда же принц вздрогнул и очнулся, его рубашка была разорвана, на боку появились новые кровавые раны.
Слегка одичалый, он возвратился на свою свадьбу окровавленный, с обнажённой грудью, с запутавшимися в волосах розами. Несмотря на это, все гости низко кланялись ему, отец-король расцеловал сына в обе щеки, придворные жались и заискивали перед принцем, словно волки перед вожаком своей стаи.
Всё это видела и замечала новобрачная графиня.
Не могла она не заметить, разумеется, и башню, которую вскоре выстроил для себя её муж – высокую, с единственным окном наверху, с крепко запертыми входными дверями. Двери были позолоченными и густо украшенными резными деревянными розами.
Ключа от этих дверей графине не дали.
Разумеется, то, что принц отгородился от своей жены, ужасно раздражало графиню, но ей и пожаловаться-то было некому. Король занимался своими делами и прилагал все усилия к тому, чтобы избегать любых встреч с собственной женой, а королева безвылазно сидела в своём крыле замка. Подступиться к королю было невозможно, к королеве – бесполезно.
Ну что тут сказать? Было, само собой, что-то неприятное, зловещее даже в том, что красивый мужчина в расцвете молодости не обращал совершенно никакого внимания на свою супругу, даже когда она появлялась перед ним в прозрачных шелках или воздушной пене чего-то кружевного, невесомого. А дальше всё пошло по извечным законам природы. Отвергни красивую женщину раз, отвергни второй, и она превратится в ведьму. Вот и графиня тайком выставила свою собственную ночную стражу в кустах возле башни принца. Её люди должны были следить за гостями принца, однако никто к нему не приходил. Другую пару своих наблюдателей графиня посадила на верхушку высокого дерева – шпионить за окном принца, только и из этого ничего не вышло. Как ни боролись шпионы со сном, устоять против него не могли и просыпáлись на рассвете, ничего не помня и лишь ощущая странный слабый аромат роз. Всё это приводило графиню в отчаяние, она ходила в яростном молчании, с растрёпанными волосами, и её глаза, сверкавшие когда-то как изумруды, превратились в осколки холодного серого гранита.
А что же принц, спросите вы?
А принц каждое утро спускался вниз и выходил из башни с сияющим лицом, несмотря на тёмные от бессонницы мешки под глазами и горячие свежие раны на коже.
Конечно, всё было бы гораздо проще, если бы графиню интересовали только бриллианты и шампанское, роскошные платья и золотые кольца! Всего этого у неё было хоть отбавляй. Но не находила графиня утешения в этих удовольствиях. Когда она видела, как принц становится день ото дня всё счастливее, глухая, обжигающая, словно лава, ярость начинала клокотать в её груди, крепло навязчивое, ставшее страстным желание наказать принца за счастье, которым он обладает вопреки воле своей жены. И вскоре графиня почувствовала, как просыпается в тёмной глубине души чёрная магическая сила, превращающая её в ведьму. А, собственно говоря, что такое ведьма, как не принцесса, желающая избавиться от своего принца?
И вот глубокой ночью графиня сама подошла, сжимая в руке нож, к запертым дверям башни. Полоснула ножом себе руку и размазала кровь по резным украшающим двери розам. И тут же силой тёмного заклятия капли крови превратились в густую сеть колючих, усыпанных длинными шипами стеблей. Пурпурные, цвета задушенной любви, эти лозы опутали башню принца снизу доверху, превратив её в подобие капкана, таившегося некогда под его простынями.
Сделав всё это, графиня впервые за долгое время уснула крепким спокойным сном, в полной уверенности, что счастью принца пришёл конец. Каким же сильным оказалось её разочарование, когда на следующее утро она увидела своего мужа. Он сидел на своём обычном месте за столом, в рубашке с расстёгнутым воротником, из выреза которой выглядывали свежие алые раны, и блаженно улыбался, глядя на графиню так рассеянно, так отрешённо, словно не мог вспомнить, кто она такая и что она здесь делает.
Взглянув в окно, графиня увидела, что на её колючих, увивших башню принца лозах расцвели розы.
«Всё, больше никакой магии, – решила она. – Теперь я сама обо всём позабочусь».
Худшая из ведьм – это та, которая собирается довести всё до конца своими собственными руками.
В тот же вечер графиня дождалась, пока принц уйдёт в свою башню. Потом на кухне наточила разделочный нож и по розовым лозам забралась наверх, к раскрытому окну башни. Вошла через него внутрь. Принц спал, раскинувшись на белых простынях, с лёгкой улыбкой на лице. Красавец, ожидающий, когда его разбудят поцелуем.
«Ну уж нет, сегодня ты этого не дождёшься», – подумала графиня. Она одним быстрым ударом перерезала ножом горло принца, спустилась по розам вниз и с недоброй усмешкой возвратилась на цыпочках в свою спальню.
На следующее утро она присоединилась за завтраком к королю и королеве. Продолжая улыбаться про себя, неторопливо наслаждалась блинчиками с клубничным вареньем, позволяя сладкому липкому сиропу стекать у неё по подбородку и ожидая, когда же раздадутся крики горничных, пришедших убираться в башню. Но вместо этого, как только часы пробили девять, в столовую вошёл принц. Живой. Тихо напевая себе под нос, он сел за стол рядом со своей женой, не сводя с неё глаз. На шее принца, в точности на том месте, где его перерéзала графиня, красовалось сплетённое из свежих роз ожерелье.
Не выдержав всего этого, графиня вскочила со стула. Глаза у неё метались по сторонам, щёки пылали, сердце готово было разорваться. Закричав во весь голос, графиня принялась изо всех сил топать ногой по каменному полу, и топала до тех пор, пока плиты не раскололись, и она с диким воплем полетела вниз навстречу своей смерти.
А король и королева как ни в чём не бывало продолжали завтракать. Ну мало ли какие вещи случаются порой между супругами, это же их личное дело, не правда ли?
Спустя несколько дней принц привёл с собой юношу из Равенны и усадил его за стол на место исчезнувшей графини. На горле юноши алел неровный шрам, оставленный разделочным ножом. Он находился на том же самом месте, что и ожерелье из роз на шее принца. Можно было подумать, что они обменялись друг с другом этой болью. Король и королева смотрели на юношу с бледной, как лунный свет, кожей и буйными рыжими волосами молча и вопросов никаких не задавали. Молчал и рыжий юноша, так что в королевской семье царил мир, покой и согласие. Ведь именно такой и должна быть образцовая семья.
Но однажды рыжеволосый юноша к завтраку не пришёл, а окно башни оказалось заколоченным.
– Мне нужен внук, – сказал король принцу. Сказал это таким же ровным тоном, которым объявил когда-то сыну, что тому пришла пора жениться.
Принц угрюмо молчал, глядя на пустой стул рядом с собой. Юноша пропал.
– Настанет день, когда ты станешь королём, – продолжал настаивать отец. – А у короля должен быть наследник. Ты меня слышишь?
Принц по-прежнему не сводил глаз с пустого стула.
– Подари мне наследника, и мои стражники оставят незапертым твоё окно.
Вот теперь принц повернулся к нему.
– Ах, если бы только отцы вкладывали в любовь столько же, сколько они вкладывают в своих сыновей, – загадочно произнёс он.
Затем принц удалился в свою башню и больше не выходил из неё ни на обед, ни ко двору, ни к какой-либо из прекрасных девушек, страстно желавших подарить ему наследника. Разъярённый король приказал днём и ночью охранять заколоченное окно башни, но сон всегда брал верх, и стражники просыпались лишь на рассвете, и первым, что они при этом ощущали, был тяжёлый запах роз. А затем в башню заходили горничные, чтобы вернуться с охапками окровавленных простыней. И так ночь за ночью, летом и зимой – кровь и розы, розы и кровь. Наконец король сдался и отозвал стражу, предоставив самим себе принца с его неуловимым гостем-невидимкой.