Наследник, которому по...

Мера возможности пятидесятилетнего мужчины определялась исключительно наличием или отсутствием крепкого алкогольного напитка, поэтому исполнял он прямые обязанности только с целью заработать на опохмел. Закрыв же один из множество нарядов на работы от администрации школы на выбор, он с чувством исполненного долга шел в бухгалтерию, где получал причитающиеся ему рубли, с которыми тут же бежал в ближайший магазин за водкой. После чего, на пару суток выпадал из общественной жизни школы.

Проводив взглядом солому, я взглянул на продолжавшую идти ко мне девушку, ещё раз, теперь уже при естественном освещении, её разглядывая. Причёска в этот раз была другая, не распущенные волной по плечам волосы, как в нашу последнюю встречу на территории Стуковых, где я её победил, а хитро закрученная вокруг головы коса, придававшая сразу какой-то строгий и официальный вид. На груди форменного пиджачка я разглядел эмблему её учебного заведения, которую и стал, прищурившись, с интересом изучать.

А девушка всё продолжала ко мне идти. Хотя что, казалось бы, тут идти, метров десять всего, от меня до машины, но нет, она всё ещё шла, и я, посмотрев на часы, слегка зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой.

Часы у меня тоже были не простые — Командирские, Чистопольского завода. Такие абы где не купишь. Побывавшие даже в космосе и на дне Марианской впадины. Не мои лично, но такие же, конечно.

Потом, достав телефон, полистал список контактов, несколько заблокировав. Телефон, кстати, был последней моделью этого года, очень известного бренда созданного тридцать лет назад гениальным оператором ЭВМ с сербскими корнями Стеваном Работником.

А затем, Сюзанна наконец до меня дошла.

— Дрейк, нам надо поговорить.

Сказано это было безапелляционным тоном, ничуть меня, однако, не смутившим.

Глаза девушки, темно зелёные, сощуренные, подведённые карандашом для дополнительного эффекта, с профессионально наложенными тенями, украшенные нарощенными ресницами и чуть подкрашенными естественным тоном бровями для их большей визуальной густоты, заставили меня чуть улыбнуться. Все эти женские манипуляции, чтобы казаться красивее, чем есть, служили только одной цели, захомутать достойного, по их меркам, партнёра. Бедные. Впрочем, в них говорили инстинкты. Во мне инстинкты тоже пытались говорить, но пара таблеток брома, принятые перорально легко разрешали эту проблему, не мешая дальнейшему изучению науки этого мира.

— О чём? — произнёс я, переложив портфель из вачетты, в другую руку.

— О том, что было между нами, — поджав губы, произнесла девушка.

Губы Крыловой тоже покрывала помада, дабы добавить им сочности и объёма. Мысленно представив её без макияжа, только легонько вздохнул, я был красивее.

Вздох, однако, Сюзанна приняла за ответ на её слова. Нахмурилась, согнав бровки английской буквой — “V” и заставив проявиться на переносице вертикальной морщинке, буркнула:

— Мог бы проявить хоть немного такта по отношению ко мне. Не так демонстративно показывать своё пренебрежение.

В этот момент, пролетавшая над нами ворона метко какнула Крыловой на плечо, что настроения той совсем не добавило. Мстительно плюнув вслед улетающей нахалке, она удовлетворённо проследила как та, сбитая метким попаданием, истошно каркая и теряя перья улетела в кусты, затем вновь переключилась на меня.

— В общем так, Дрейк, — произнесла Сюзанна твёрдо — ты мне должен.

— С чего вдруг? — уточнил я, поглядывая на ворону, что, выбравшись из кустов, недобро посмотрела в нашу сторону.

Если я правильно помнил, птички эти были весьма умными и злопамятными созданиями.

— Ты обесчестил меня, — выпалила Крылова одновременно покраснев и разозлившись.

— Но… — протянул я, с сомнением, — разве мы не решили этот вопрос в прошлую нашу встречу?

— Нет, — покраснев и разозлившись ещё сильней, ответила Сюзанна, — ты меня победил.

— А это разве не решение?

На мой недоумённый вопрос, она сразу ничего не ответила, только медленно и еле слышно стала шипеть, исходя паром.

Солнце ушло за тучу, и сразу резко похолодало, отчего выдыхаемая разгорячившейся девушкой влага тут же начинала в воздухе кристаллизовываться и превращаться в видимый пар. Ничего такого, обычная физика, но до чего же интересная.

Я выдохнул в ответ и тоже полюбовался на белёсое облачко, вырвавшееся из моего рта.

— Дрейк, ты меня обесчестил и победил меня, ты мне должен!

Я посмотрел в глаза Крыловой, понял, что она так просто не отвяжется и со вздохом спросил:

— И что же я тебе должен?

— Ты должен на мне жениться.

Сказано это было настолько серьёзным тоном, что я немедленно рассмеялся.

— Что смешного? — опасно сощурила глаза девушка.

А я, помотав головой и не переставая похохатывать, ответил:

— Нет, я знал, что ты захочешь испортить мне жизнь, но чтобы настолько? Неужели два совершённых мною проступка, действительно заслужили подобную месть? Ты хочешь, чтобы я страдал всю жизнь? За те два по пять минут, что я на тебя потратил?

— Я тебя убью! — выкрикнула уже не красная, а какая-то белая от бешенства Крылова. Но в этот момент её саму настигла страшная мстя от позабытой вороны.

С хриплым карканьем та спикировала вниз, прицельно нагадив уже на голову разъярённой аристократке. Вскинув голову, та попыталась было жахнуть магией ей вслед, но оказалось, что ворона была не одна, приведя откуда-то целую стаю своих товарок, и Крылова попала под натуральные ковровые бомбардировки.

Оставалось только одно — спасаться бегством и Сюзанна спешно бросилась обратно к машине, прикрывая голову руками и отчаянно кроя всех и вся самыми нецензурными из всех нецензурных слов.

Иж Панамера, стоило девушке рыбкой нырнуть в тёмное нутро салона, тут же взоржал всеми своими четыреста шестьюдесятью лошадьми и на полном ходу, чуть не сбив парочку зевак, стартанул в сторону трассы, сопровождаемый неистово каркающей вороньей стаей.

— Вот и поговорили, — задумчиво произнёс я.