Наследник, которому по...

Глава 7

Появившись на пороге школы я заметил странные взгляды, что на меня бросали отдельные ученики. Преимущественно со значками аристо на воротнике. Некоторых я помнил по вечеру у Стуковых, некоторых нет, но, похоже, слухи, о моей победе над Сюзанной разлетелись широко.

— Дрейк Ричардович, — один из старшеклассников, сурово просеивающий взглядом мелкоту в фойе, увидев меня расплылся в улыбке и предложил, — давайте помогу с верхней одеждой.

Оглядев скучивщуюся у гардероба и вяло перепихивающуюся за право первоочередной сдачи куртки толпу, на которую то и дело рявкала суровая гардеробщица тётя Глафира старшая прапорщица в отставке воздушно-десантных войск, я милостиво кивнул, скидывая кожаное пальто от модного дома “Дон Саркисян”, ему на услужливо подставленные руки, — Будь так любезен.

С моей курткой в руках, тот решительно, словно атомный ледокол во льды, врубился в брызнувших во все стороны младшеклассников, не забывая посмевшим возмутиться, отвешивать леща крепкой лопатообразной ладонью.

Прошло секунд двадцать, не больше, как взамен куртки, в моей ладони оказался гардеробный номерок.

— Пожалте, Дрейк Ричардович, — с легким поклоном произнес старшак.

Я посмотрел на минимум двухметрового бугая, что замер словно ожидая чего-то в ответ, усмехнулся, ответил, — Благодарю, жаль, не знаю вашего имени.

— Николя Валуа, — тут же охотно произнёс тот.

“Француз, ёп-та, — хмыкнул я, про себя, — а по лицу и не скажешь. Ещё одна жертва родителей, навроде нашего Такаюки?”.

— Что ж, — ответил ему вслух, — я запомню.

Поднявшись в класс, я вновь занял место у окна, вглядываясь в тянущийся до горизонта лес. Я уже и не помнил, когда в прошлом мире мне удавалось вот так сидеть и смотреть на дикую и почти не тронутую природу, а не ломать голову над очередной проблемой государственного масштаба. Просто сидеть и смотреть, глядя как чуть колышутся хмурые верхушки елей, волнами перекатываясь под порывами ветра, словно тёмно-зелёное море.

К сожалению, в эту идиллию грубо, без какого-либо чувства такта снова влез Иванов.

— Дрейк! — неприятно царапнувший по нервам голос простолюдина вырвал меня из медитативного состояния, и заставил недовольно полуобернуться.

Посмотрев на пытающегося нависнуть надо мной парня, грозно упёршего руки в бока, со вздохом спросил, — Ну чего тебе опять, Такаюки-кун?

— Не называй меня так!

Я зевнул, вновь повернулся к окну.

— Дрейк!

Повернувшись обратно, я чуть поднял бровь, — Да, Такаюки-кун?

Парень практически зарычал, но, стиснув кулаки, сдержался. Поджав губы, попрожигал меня взглядом с минуту, а затем спросил, как всегда прямо и грубо, — Ты болдар?

— Ты думаешь, что я болдар? — ответил я вопросом на вопрос.

— Слухи ходят, — сощурился парень.

— Ну и пускай себе ходят. Мне-то что.

— Говорят ты победил болдарку.

— Говорят, что кур доят.

— Так это правда?

Я вздохнул, этот идиотский разговор начинал меня утомлять.

— Нет, кур не доят, это просто поговорка такая.

— Я не про кур, что ты победил болдарку! — от закипающего Иванова начал потихоньку идти пар.

— Ну победил, и что?

— Значит ты болдар, — убежденно заявил парень.

— Нет, не болдар, — ответил я спокойно.

Остальные одноклассники тоже прислушивались к нашему разговору, хоть и делали вид, что он их совсем не интересует. Видимо герой-простолюдин в очередной раз провёл свою просветительскую работу в попытках настроить их против меня.

— Ты не мог победить с малым даром!

— Не ори, — поморщился я, — и победил я её не даром, а тайным искусством бесконтактного боя.

— Такого искусства нет, — недоверчиво произнёс Иванов.

— Ну нет, так нет, — развел я руками.

— Опять смеёшся надо мной?

— Ты видишь на моём лице улыбку? — сощурившись произнёс я.

С яростным рыком развернувшись, Иванов понёсся от меня прочь. Бедному Такаюки-куну опять не хватило терпения и выдержки. Прищуренным взглядом я проводил его удаляющуюся спину, затем, опустив взгляд ниже, подумал, — “Сказать ему, что у него шнурок развязался?”.

Но тут всё решилось за меня, потому что Иванов на очередном шаге на этот самый шнурок наступил, дернулся и, потеряв равновесие, рухнул вперёд, лбом, с треском и грохотом, впечатавшись в угол парты, после чего замер на полу словно труп.

Ещё пару секунд я хмуро наблюдал за ним, пытаясь понять, живой он хоть, после такого, но увидев, как грудная клетка продолжает чуть вздыматься, с некоторым облегчением хмыкнул и посмотрел на остальной класс.

Вот только весь класс, в полной тишине, сидел выпучившись не на Иванова, а на меня.

Увидев мой взгляд, все тут же спешно поотворачивались, а одна из девушек, даже испуганно ойкнула и прикрылась учебником.

— Ты видел, — услышал я чей-то шепот, — как он его, одним взглядом.

— Что ты хочешь, — вторил ему испуганный шепот второго — искусство бесконтактного боя.

— Ты думаешь это оно?

— А что же ещё.

В этот момент в класс влетел учитель английского языка и литературы, Леопольд Стивенсович Книг. Был он невысокого роста, достаточно щуплый и на вид не слишком физически развитый. Ботанический вид ему добавляли очки и вечно растрёпанная шевелюра. Это и полная непримиримость к двоечникам, периодически провоцировали отдельных учеников на выяснения отношений с учителем с помощью кулаков.

Но недаром Леопольд Стивенсович носил майку с надписью “I love бокс” и звание мастера спорта по боксу в полулёгком весе. Поле боя всегда оставалось за ним, довольно почёсывающим сбитые казанки.

Пробежав вдоль рядов, он притормозил на секунду, глядя на лежавшего без сознания Иванова, спросил у ближайшего ученика, — Вотс вронг виз хим?

— Упал, Леопольд Свинсонович, — заикаясь ответил тот. А затем мгновенно побледнел, поняв какую фатальную ошибку допустил. И нет, дело было не в исковерканном отчестве.

— Бэг оф бонс, — прошипел тот, приморозив парня ледяным взглядом к стулу, — Ин инглиш, маза фака, ин инглиш!

— Хи ис дропт? — глядя на учителя затравленным взглядом, осторожно предположил тот.