Страница 6 из 9
Клиентуры было навалом. Возрастного ценза не существовало. Интересантами выступали и едва вошедшие в половую зрелость прыщавики, и седовласые солидные отставные люди. Что лишний раз свидетельствует о ханжеской морали. Впрочем, не мне выступать обличителем общественных язв. Плохо же для Гали было то, что оплата ее стараний иногда происходила с большим скрипом, а иногда они и вовсе оказывались безвозмездными.
Раздался звонок в дверь, Гена открыл, и на пороге возникла подружка и соратница Гали во всех ее начинаниях – юная бомжиха Оксана, беглая детдомовка. Ей тоже было пятнадцать, но выглядела она старше своих лет – высокая, крепкотелая, с лоснящейся, словно отполированной физиономией. Оксану никто не звал и не ждал, она сама будто почуяла некий душок. В общем, «то не стая воронов слеталась...»
Напарницы, похоже, были отнюдь не лишены некоторых комплексов. Обнажиться они согласились лишь до пояса – «на всякий случай». Мы, мол, девственницы, и бережем себя для своих парней, которые сейчас в армии. Затем они перешепнулись между собой, видимо наметив план операции, и трудолюбиво принялись за дело. Галя пристроилась рядом со мной на диване, и питон враз заглотил добычу. Оксана присела на корточки около дивана и занялась той частью моего тела, которой некогда клялись древние римляне, а потому и прозвали эти органы «тестикулами». Воспитанница детского дома творила чудеса, ухитряясь втягивать их в рот оба одновременно.
Слаженным двойным напором подружки быстро добились успеха. При этом Галя оказалась не жадной и поделилась выплесками добытой влаги с подельницей, которая ради такого случая оторвалась от своего занятия и припала к источнику.
А что же наш юный сводник? Он с ногами забрался в полуразвалившееся кресло и саркастически ухмылялся, наблюдая за действом. Его вид как бы говорил: «Что хотел старший товарищ, то и получил!» Похоже, его иронию вызывало все во мне – и пылающее лицо, и вздохи-стоны. И в эту минуту я решил, что отплачу ему чем-нибудь подобным.
Я дал труженицам немного денег. Они тут же рванули в магазин и вернулись с буханкой ржаного хлеба, двумя банками килек в томате и бутылкой дешевого пива. И жадно накинулись на еду, не предлагая присоединиться ни Генке, ни, тем более, мне. Вероятно, они бы начали насыщаться уже на улице сразу по выходе из магазина, если бы не проблема открывания консервных жестянок.
Я стоял в дверном проеме кухни и наблюдал, как торопливо они ломают хлеб, как звучно скребут алюминиевыми ложками по жести. Именно ложками они отлавливали кильку, причем сначала вскрыли одну банку, наперегонки умяли ее, и лишь затем приступили ко второй. А вот к пиву прикладывались по очереди. «Какое-то оно блядское на вкус!» – сказала, рыгнув, Оксана. Галя молча кивнула.
Трапеза подходила к концу. Они вылизали остатки томатного соуса, до корочки доели хлеб. Теми же самыми ртами, которыми получасом раньше схлебывали «слезы любви»...
– Ген, подари нам макарошек, – на всякий случай поклянчила Галя.
– Еще чего – нахавались хуже питонов! – насупившись, ответил тот. И подруги, не прощаясь, ушли.
Уверен, что этим чистым душам, греха не ведающим, уготованы райские кущи, где они, наконец, наедятся досыта. Геннадий – под вопросом. А вот чего ждать главному герою этой повести?...
11
С раннехристианских времен крепкие богословские умы бились над серьезной проблемой: когда душа грешника угодит в ад? В том смысле, спихнут ли ее на круги сразу после смерти чрезмерно нашкодившего субъекта, или же в неком специально оборудованном зале ожидания она будет маяться до Страшного суда? Что, вообще-то говоря, справедливей, поскольку даже в слезливой земной юдоли срок имеют право припаять только по суду.
Версия об отсрочке ада (dilatio inferni) какое-то время была популярной, а потом вопрос сам собой потерял актуальность, ушел в средневековый песок. Для всех – но не для меня. И на это есть своя причина.
В определенный период душа моя, прижав к себе нелепый узелок с пожитками, уже скукожилась на жесткой деревянной скамейке с прямой спиной, на которой разве что аббревиатуры «МПС» не хватало. И ждала. Она знала, почему оказалась в этом VIP-помещении и чего ждет.
Возможно, к названию этой повести вполне подошел бы подзаголовок «Исповедь педофила». Возможно, его имело бы смысл присобачить курсивом пониже заглавия для привлечения определенного контингента издателей и читателей. Но все же это было бы ложью. И вот почему.
Педофилом, по моему глубокому убеждению, движет похоть и лишь она одна в ее извращенной форме. А горюче-смазочным материалом для поступков моего героя послужил крайне трудноопределимый по составу коктейль чувств. Подозреваю, что, смешивая зелье, миксером работал чернявый бармен со скошенными к носу глазёнками и слегка закамуфлированными рожками. А под модными ботиночками скрывались изящные раздвоенные копытца. Этакий практикант-отличник.
Безусловно, присутствовала в этом навороченном напитке и изрядная доля приторно-жгучей похоти. Но все же основу коктейля – скорее всего, даже против воли рогатого усердника – составляло то крепкое и прозрачное чувство, которое каждый жаждет глотать всю жизнь в чистом виде и неограниченных дозах. Любовь. Да не каждого Господь сподобил.
12
Я давно приметил – наш окраинный парк в любое время года постоянно окутан густым эротическим облаком, которое составляет его атмосферу.
Быть может, первопричина возникновения этой эманации в том, что небольшой холмик в центральной части парка увенчан замечательным фаллическим символом. «Столп» выполнен из серого материала неопределенного вида и происхождения. К нему прикреплена дощечка из нержавейки с надписью: «Парк имени 50-летия Великого Октября». Кроме того, наверху этого супердилдо (не правда ли, внезапно возникшая слитность поражает новизной?) красуются металлические серп и молот, выполненные неизвестным мастером в кубистической манере.
Так уж повелось, что вокруг несгибаемого символа традиционно загорают девушки в трусиках, пошитых из двух веревочек, и без лифчиков. Два-три летних месяца, в зависимости от погоды, ты словно посещаешь плодоовощной базарчик – кругом яблочки, груши, кабачки. Даже дыньки, даже арбузики! Но подчас, к сожалению, и пустые мешочки...
У находящегося поодаль пруда располагаются компании местных маргиналов разного возраста и калибра – от мелких подростков до крупных теток. Все мужички этого племени обычно ледащие, потому что толком ничего не едят – только закусывают чем Бог послал. В сей устоявшейся прослойке весьма популярен напиток «Льдинка» для обезжиривания поверхностей – пьют да похваливают. Выпив, маргиналы играют в засаленные карты, переругиваются, шумно лезут в глинистую воду со своими дворняжками, которые вертятся тут же. Иногда совокупляются, прикрывшись серыми простынями или дырявыми одеялами.
Есть и среди этого контингента свои «жемчужины». Помню одну молодайку – хоть сразу снимай ее в главной роли порнофильма «Анальные королевы».
Подальше, в более густой траве, залегают юные парочки, по части секса тоже не лыком шитые. И не только юные. Перед глазами как сейчас – седой сухопарый джентльмен, поспешно ныряющий в травы с полногрудой красавицей лет восемнадцати. Они не смотрят по сторонам, прячут глаза даже друг от друга. Они торопятся стать невидимками...
Но можно наблюдать сценки и позатейливее. Однажды с моим приятелем Ф. мы в легком подпитии прогуливались в дальней части парка, прилегающей к гостинице. Некогда она предназначалась для интуристов, а нынче большинство ее номеров арендованы под офисы эфемерных фирм, сомнительные массажные салоны и т. п.
Под сенью кустов мы наткнулись на живописную группу. Две девушки плотного телосложении с крупными, но несколько расплывшимися грудями, лишенными лифчиков, сидя либо целовались взасос, либо бурно облизывали язык и губы партнерши. И, кроме того, как ручки настройки радиоприемника накручивали друг дружке крупные темно-коричневые, видавшие виды соски. Третья девушка – худенькая, монголоидного типа – лежала на животе, также, естественно, без лифчика. При этом одна из лобызающихся распутниц успевала, ко всему прочему, чуть сдвинув полоску трусиков на промежностях худышки, умелым пальчиком производить ласкательные действия, отчего чукчанка блаженно постанывала.