Страница 29 из 107
Самолет тряхнуло и он, быстро теряя скорость, покатился по взлетной полосе. Еще через несколько минут генерал смог выбраться наружу: как и многие другие танкисты, он с определенной долей недоверия относился к любой технике, которая весила меньше десяти тонн.
— Добрый день, господин генерал, — козырнул подбежавший к самолету молоденький лейтенант, — машина уже ждет вас.
Пока шли по взлетному полю, де Голль успел рассмотреть все признаки близкой войны, которые из министерского кресла в Париже были не столь заметны. Солдаты с лопатами деловито забрасывали щебнем воронки то тут то там зияющие вдоль всей полосы, рабочие в синих комбинезонах меняли стекла в окнах соседнего здания, чуть вдалеке чадил выгоревший остов какого-то не большого истребителя.
— Сильно бомбят? — спросил генерал у своего сопровождающего.
— Да, господин генерал, сегодня на рассвете мощный налет был. В основном 87 Юнкерсы. Хорошо дежурное звено было в воздухе над штабом — прикрыли, дали возможность поднять истребители. Иначе совсем кисло было бы.
— И большие потери?
— Нет, не очень, — мотнул головой лейтенант, — несколько самолетов на земле осколками посекло, но их восстановить можно. В воздухе двоих сбили. Единственное — в топливохранилище попали. Так что мы теперь на голодном пайке.
За разговором военные добрались до конца взлетного поля, прошли через какие-то здания и вышли на улицу. Здесь перед выходом стоял черный, совершенно гражданского вида Ситроен Трекшен Авант с водителем. Покачав головой, де Голль открыл дверь, сел на заднее сидение и автомобиль тронулся.
В штабе царила суета, однако, что обрадовало военного министра, не переходящая в панику. По коридорам туда-сюда сновали военные, хлопали двери, раздавались трели телефонных звонков.
Бийота де Голль нашел там, где и ожидал — возле радиостанции. Тот как раз выслушивал чей-то доклад, больше похожий на истерические мольбы о помощи. Заметив появившегося в дверном проеме министра, командующий 1-ой группой армий рыкнул в трубку дежурное «держаться, помощь будет» и разорвал связь.
— Насколько все плохо? — вместо приветствия произнес де Голль.
— Плохо, но катастрофа еще не произошла, — генералы пожали руки и вышли из переговорной.
— Уже хорошо, а если коротко как положение?
— Коротко… — Бийот потер подбородок с выступившей на нем щетиной и поморщившись продолжил, — 2-ую марокканскую дивизию и 18-ую пехотную можно списывать. На них как раз пришлось острие удара. Часа через три можно будет туда же добавить и 22-ую пехотную. 22-ая сейчас ведет бой в Филлипвиле, и я никак не могу им помочь.
Пройдя по коридорам здания, пару раз повернув, мужчины вошли в большую комнату, посреди которой стоял стол, застеленный картой. Вся карта пестрила разноцветными отметками.
— Вот здесь сейчас 22-ая, и мне нужно что бы (???) продержался еще пять, — генерал посмотрел на часы, большая стрелка как раз подползла к двойке, — нет уже четыре с половиной часа. За это время я смогу подвести 3-й танковый корпус и еще кое-какие части для контрудара.
— Что-то от меня требуется?
— Да, не хватает прикрытия с воздуха, большие потери в истребительной авиации. Еще, пожалуй, зенитной артиллерии попросил бы. Той, что есть, как оказалось, не достаточно.
Де Голль кивнул:
— Ну, зенитную артиллерию все равно быстро не перебросишь, так что спешить смысла нет, а вот истребители… — Министр снял с головы кепи, вытер лоб платком. В здании не смотря на открытые окна, было очень душно. Июльская жара высасывала силы и заставляла мысли в голове густеть, постепенно превращая мозги в желе. — Есть у меня в рукаве две истребительные группы. Полностью на D.520. Обученные и слетанные. Как раз на такой случай в резерве держал. Сей час же отдам приказ о перебазировании. Ну и с других участков фронта снять можно кое-что.
Когда первоочередные распоряжения были отданы, генералы вернулись к карте и де Голль попросил все же разъяснить ему положение сторон на данный момент. Указку взял в руки начальник оперативного отдела 1-ой группы армий (????).
— Итак, сегодня на рассвете с плацдарма близ города Живе вермахт нанес удар в стык зон ответственности французской армии и британского экспедиционного корпуса. Сходу прорвав оборону подвижные соединения двинулись в сторону Филлипвиля, где как уже было сказано сейчас их держит 22-пехотная с кое-какими частями усиления. Силы противника пока оценить сложно, но по данным авиа- и радиоразведки сейчас в прорыв вошли части 18 армии. Кроме того, за ней следует 6-ая армия. Севернее Намюра одновременно ударили части 1-ой армии, но сейчас понятно, что это лишь отвлекающий удар.
— 1-ая? Она же вроде южнее была, в районе Эльзаса.
— Да, — кивнул (????), — однако по данным Генштаба две недели назад ее отвели в тыл, а дальше наша разведка ее потеряла.
— Бардак, — скривился министр, — армию потеряли, как они хер свой в штанах не теряют.
— На южном фланге прорыва оборону держат 1-ая североафриканская и 6-ая колониальная дивизии. Постепенно отходят с боями южнее, загибая фланг, чтобы не допустить окружения. Севернее то же самое делают британцы.
Немецкое наступление не стало для французского командования неожиданностью. Рылись окопы, закладывались мины, тянулась колючая проволока. В целом даже место основного удара удалось предугадать. Немцев подвел шаблон: еще с прошлой войны «боши» очень любили бить в стык секторов ответственности, что часто, нужно признать, приносило им существенные дивиденды. Однако на этот раз чего-то похожего и ждали.
Чего не ждали, так это неожиданной мощи и стремительности немецкого наступления. Всего за несколько часов немцам удалось взломать французскую оборону и, оседлав шоссе, идущее на Филиппвиль, ввести в прорыв подвижные соединения 9 танковой дивизии.