Предварительные решения

Эпилог

Старший сержант Иван Жуков стараясь не крутить по сторонам головой вошёл в вагон московского метрополитена. Как ему объяснили сослуживцы, первая ветка, как будто специально для Ивана, пересекала под землёй всю Москву, соединяя Киевский вокзал (куда он и держал путь) с площадью трёх вокзалов и заканчивалась в Сокольниках.

Хотелось конечно увидеть Кремль, Мавзолей где лежит вождь мирового пролетариата, храм Василия Блаженного, да и просто побродить по столице. Но видно не в этот раз, поезд ждать не будет.

Ивану повезло, хотя станция Комсомольская была на линии третьей по счёту, вероятно по причине рабочего времени, в вагоне ещё оставались свободные сидячие места. А как любит повторять Тор, лучше плохо сидеть, чем хорошо бежать. Да и сидеть было очень даже не плохо, мягкие кожаные диванчики совсем чуть-чуть уступали креслам в их конференц-зале.

Как же меня так угораздило то? — поставив фибровый чемоданчик между ног и умостив на коленях вещмешок, теперь уже старший сержант, прикрыл глаза и мысленно переместился на несколько дней назад в прошлое.

Открыв глаза он увидел небо. Лазурно-голубое с белыми островками облаков уже по настоящему весеннее мартовское небо. Точно такое же как было несколько секунд назад. Затем в поле зрения появились здоровенные сапожища из которых куда-то в небо уходили колонны ног. Где-то ещё выше по идее должно было быть туловище и голова.

Принимая во внимание всё вышесказанное, получалось, что Иван лежал спиной на земле, то есть на снегу, и смотрел в небо. А рядом кто-то стоял, вероятнее всего Командир.

— Жук хорош лежать, жопу отморозишь.

Точно, Командир. Иван сжал протянутую ладонь и упруго вскочил на ноги. Прислушался к ощущениям. Болел затылок, но терпимо. Впрочем самочувствие Жукова сейчас интересовало постольку поскольку. Сейчас намного важнее…

— Ну ты неистовый, боец невидимого фронта, — не давая Ивану закончить мысль, рассмеялся Командир.

— Налетел, как басурман какой, с ног чуть не сбил. Шапка вот из-за тебя в снег упала.

Командир наклонился и неспеша взял в руки комок багряно-красной материи. И вдруг не давая парню опомниться нахлобучил его Жуку на голову.

— Сбил, вот сам теперь и носи.

Иван захлопал ресницами, пытаясь понять, сейчас произошло именно то что произошло? Или он всё ещё в отключке и это ему только снится? Стараясь унять дрожь в руках Жук, осторожно, словно боясь разбить, снял головной убор и прижал его к лицу.

Да! Да! Да!

Прикосновения мягкой фетровой ткани приятно холодило разгорячённую от бега кожу. А в нос ударил специфический запах мокрой, от успевшего растаять снега, шерсти с нотками чего-то химического, возможно красителя.

Да…

Именно то, ради чего Жук да и все остальные курсанты последние три дня рвали жилы выжимая из себя всё возможное… и немного сверху.

Бордовый берет.

Дядька Пласт, вернее старший инструктор Ерофей Степанович Щербин, под большим секретом рассказал своим помощникам, что береты введены по личному распоряжению товарища Сталина. Новость эта облетела бригаду наверное меньше чем за час и успела обрасти подробностями. оказывается Командир уже давно просил для бойцов бригады отличительный знак на форму. Да отвечали ему, что баловство всё это. Блаж. А вот после того как Командир на кремлёвской губе побывал товарищ Сталин разрешил. Вот и делай выводы если умный. Делай и молчи.

Вроде дураков ни среди инструкторов ни среди курсантов не было. Выводы сделали и помолчали, но береты между собой начали называть или "вишнями", ну тут понятно по цвету, или "сталинками" теперь сами догадайтесь почему.

Но как бы там ни было, а честь великая. Единственное соединение в РККА у кого форменный головной убор — берет. Эсклюзив. Во! Разумеется берет такой положен не всем, кто числится в штате бригады. Что бы такой берет получить доказать нужно, что достоин, что не уронишь и не запятнаешь так сказать. В общем лучшим из лучших и то… только после квалификационного экзамена.

Хотя исключение всё таки сделали. Бордовые береты сразу получили Герои Советского Союза и награждённые орденом Красного Знамени.

Парни завидовали молча и не надеялись. Но в последний момент командование объявило, что десять курсантов сдавших выпускные экзамены с лучшими результатами, также получат береты. Авансом, как сказал Комиссар. А потом наедине, персонально Ивану добавил: "Ты, Жук, кандидат в партию, думаю не нужно объяснять, что кровь из носа, а в эту десятку попади".

Вот так вот.

А Командир берет Ивану на голову нахлобучил, по плечу похлопал и сказал: "Ну что? Пошли что ли, устал поди". И они пошли. Плечом к плечу. Жук в бордовом берете и с улыбкой до ушей, и Командир с непокрытой головой и чуть-чуть припадая на покалеченную ногу. Молча. Наверное Командиру было о чём подумать. Или просто догадывался, что у теперь уже бывшего курсанта сейчас на душе творится.

Когда вышли к группе инструкторов, Иван уже немного успокоился и даже вроде бы вполне достойно принял поздравления старших товарищей. Достаточно сдержанные, можно даже сказать скупые проявления эмоций, ну так не кисейные барышни поздравляли. Да и Жук готов был поклясться, в первый момент, когда товарищи наставники увидели его в берете, то на какое-то время просто "зависли". Но надо отдать им должное очень быстро справились с удивлением. Когда они с Командиром подошли к группе инструкторов вплотную, встретили их уже как будто так и надо. Решил Командир, что курсант достоин, значит достоин.

Что ещё Иван сразу заметил, так это то, как сразу изменилось к нему отношение. Пара фраз, другой взгляд, другие интонации и вот уже не чувствуешь себя учеником к которому, как бы строго не спрашивали, всё равно все относятся со снисхождением. Теперь ты один из нас, теперь ты равный.

А свою порцию восхищения, дружеских объятий и изумления Иван получил, когда добрался до своего взвода. Вот там было всё и никто эмоций не скрывал. А под конец то ли Белый, то ли Марсель, Иван уже не помнит точно, закричал: "Качай его ребята!"