Страница 51 из 103
— Ах да. Попали товарищи курсанты можно сказать прямо в цель. Их письмо вызвало большой общественный резонанс и Лев Захарович Мехлис, он тогда как раз главным редактором был, пригласил будущих командиров в гости. Не знаю уж было ему на самом деле интересно или из вежливости предложил приехать курсантам ожидая вежливый отказ, но в итоге пять человек, в том числе и Самойлов, приехали по приглашению в Москву. Тут пожалуй первая точка которая определила дальнейшую судьбу майора. Он рассказал Мехлису о своём видении роли особых разведывательно-диверсионных подразделений в будущей войне, и главное смог убедить Льва Захаровича помочь ему. Так что после выпуска летом 38-го Самойлов едет не в Москву или Ленинград, а на край света в богом забытую Читу. Там по протекции Мехлиса получает отдельную роту, которую обзывают "ротой глубинной разведки" и подчиняют напрямую тогдашнему командиру 57-го особого корпуса комкору Коневу. Тебя ничего тут не смущает?
— То, что Конев согласился?
— Да при чём тут Конев! Он через пару месяцев на повышение ушёл. Мехлис то к тому времени из главного редактора газеты, пусть и центрального рупора Партии, пересел в кабинет начальника Главного политуправления Красной армии. Какой дурак на месте Конева стал бы артачиться в такой ситуации. Включай мозги капитан.
— Так… а когда он разговаривал с товарищем Мехлисом?
— В октябре 37-го.
— И вы думаете он уже тогда планировал попасть на войну с Японией и попросил направить его в Забайкальский округ?
— А разве это не выглядит именно так?
— А мне кажется было как раз наоборот. Это начальник ГлавПУРа подсказал зелёному лейтенанту, что в Монголии намечается заварушка. И очень вовремя, как раз время только и осталось из Омска в Читу добраться.
— А знаешь, Михаил Григорьевич, не ошибся я в тебе. Мы почему-то эту очевидную версию и не рассматривали. Что ж одной странностью меньше.
— Есть и другое объяснение.
— Говори.
— Я так понимаю то, что Япония собирается вторгнуться в Монголию знали многие и у нас из этого секрета не делали?
— Да. Летом 38-го из ЗабВо в Монголию были передислоцированы значительные силы.
— Вот. Кто мешал кому-то из наших командиров поделиться информацией со старым приятелем, совершенно случайно преподающем в Омском военном училище. А тот в свою очередь передал информацию перспективному выпускнику.
— Верно, могло быть и так. Но войны если ты помнишь в 38-м не случилось. Не знаю как бы он воевал попади из училища сразу в бой, наверное хорошо. За год Самойлов успел сбить вполне боеспособное подразделение. Изучил театр предстоящих военных действий, не поленился даже на японской территории побывать. Наработал кой-какие тактические приёмы. Ну и личный состав очень сильно подтянул. Вообще это отличительная особенность майора гонять подчинённых до седьмого пота. Короче на фоне остальных частей 57-го ОК рота выделялась довольно сильно, особенно на первоначальном этапе. Выучка и дисциплина как красноармейцев так и командиров у Фекленко который сменил Конева, была откровенно говоря слабая. Кстати ещё один характерный момент, пока командовал Фекленко, Самойлов гонял своих подчинённых, но с инициативами не лез. А вот когда приехал Жуков, то оказалось майор, тогда ещё лейтенант, просто фонтанирует идеями. Никогда не угадаешь с кем, не считая Жукова и своих замов, Самойлов больше всего общался.
— Штерн?
— Смушкевич.
— Тот самый? Заместитель Мерецкого по авиации?
— Точно. Сейчас пробивает идею, что в звене должно быть не три, а два истребителя. Летать парами он начал как раз в небе Халкин-Гола. И знаешь что самое интересное?
— Слушаю, Павел Михайлович.
— Кое-кто из тех кто воевал с генерал-лейтенантом Смушкевичем в Монголии говорят, что идея эта лейтенанта Самойлова.
— Да ну. Не может быть.
— А что может ему Лев Захарыч подсказал? — подколол капитана Фитин.
— Пока у меня нет мнения по этому вопросу.
— Хорошо. Для иллюстрации действий роты приведу ещё два самых ярких примера и пойдём дальше. Вы там в своём генерал-губернаторстве вообще что знаете о боях с японцами?
— Признаться крайне мало, Павел Михайлович.
— Значит о разгроме у горы Баин-Цаган не слышал?
— Что-то смутно знакомое. Может в газете читал.
— Возможно. В двух словах — наши подловили японцев переправившихся в ночь на 4 июля на наш берег и как следует им всыпали. В газетах не сообщалось, что накануне из рейда вернулась группа Самойлова и притащила языка, который и рассказал о намечающемся рейде. У Жукова было меньше суток, что бы организовать достойную встречу, но он справился. Мы потеряли более 50-ти танков сгоревшими и примерно столько же повреждёнными, но заставили япошек, бросая всё что можно, удирать вплавь на свою территорию. Одних утонувших тогда более тысячи выловили. А всего безвозвратные потери японцев оцениваются примерно в десять тысяч.
— Серьёзно.
— Вот, а самый цимес знаешь в чём! Бойцы Самойлова смогли подловить японцев потому, что были переодеты в монголок пасущих яков. А потом взяли сопровождение японского офицера, проводившего рекогносцировку, в ножи. Профессионализм, наглость, удача, даже не знаю что тогда им помогло. Вообще мы там тоже сотнями вылавливали японских агентов переодетых мирными пастухами, но им до ухищрений майора было ой как далеко. Начиная с первых чисел августа по данным радиоразведки японцы предпринимали большие усилия для обеспечения порядка у себя в тылу. И привлекали для этого значительные силы. Разумеется там действовала не только рота глубиной разведки. Было создано несколько аналогичных групп из пограничников Кяхтинского погранотряда и бойцов "Отдельного батальона войск НКВД". Но разведчиков Самойлова японцы оценили особо, что впрочем не удивительно. Со снабжением там и у них и у нас напряжённо было, а ребята можно сказать работали на совесть "с огоньком".
— Представляю, — улыбнулся капитан, хлопнув себя ладонью по бедру.