Времяоник

Вадим Емельянов

Времяоник

ЧАСТЬ I

ГЛАВА I

1

Родился я в сибирском городке снежным февралем 1972 года. Тот год отмечен сильными вспышками на Солнце и магнитными бурями, но к факту моего рождения они отношения не имели. Память сохранила мне лишь обрывки впечатлений о милых годах раннего детства. Большинство их связано с домом бабушки, бабы Ани: комнаты, окна, печь, ход в подпол. Все было интересным и родным, все надо было посмотреть и потрогать. Помню, как я требовал показать мне подвал и чердак. Но ничего мне показывать не стали.

Первым серьезным событием стал детский сад. Мне было два с половиной года.

Было прекрасное солнечное утро, я прыгал в кроватке. Поспать я любил, и бабушка называла меня соней. Но тогда прямо на подушку падал солнечный луч, от которого было жарко, и спать не получалось. Пришла мама и спросила, хочется ли мне в детский садик? Кажется, я ответил: "да".

В младшей группе не было мест и меня определили в старшую. Мне ужасно не хотелось оставаться в саду, но маме нужно было идти на работу, она стала меня уговаривать. Я расплакался.

Воспитательница сказала, что дети часто поначалу плачут, но потом привыкают. Меня отвели к окошку и сказали, что мама сейчас там пройдет. Скоро я ее увидел. Когда мама скрылась из глаз, я поплакал еще, но недолго. Постоял, глядя в окно, потом обернулся и увидел, что в зале много детей, а я заметил их только что. Мне стало стыдно. Ни игрушки, ни дети в них игравшие меня не занимали, но нечего делать – надо было осваиваться.

Скоро выяснилось, что в детском саду все-таки много интересного. Но мне хотелось, чтобы рядом находилось, что-то близкое, домашнее. Мы с мамой купили в магазине пластмассового зайца. Я брал его в детский сад и не расставался с ним ни на минуту. Он стал моим любимцем. Очень хотелось, чтобы он был живым.

Из первых полутора-двух лет моего знакомства с детским садом мало, что пробуждается в памяти. Жизнь была небогата событиями. Хотя, если считать событием то, что заставляет нас задуматься, по-новому взглянуть на мир, на свое место в нем, то этого хватало.

* * *

Оказалось, что люди болеют разными болезнями. Да и я, по видимому, тоже.

В детском саду раздавали таблетки от глистов. Оказывается, есть такие маленькие червячки, которые заводятся в человеке. Яблочных червячков можно есть, и ничего не будет, а эти – такие вредные… Мама рассказала бабушке историю, как какие-то охотники убили в лесу медведя и, наевшись медвежатины, умерли от глистов, которые прогрызли их насквозь. Я решил никогда не есть медведей.

* * *

Однажды, я поссорился с мальчиком. Он катал на полу машинку. Мальчик был молчаливый и показался мне недружелюбным. Разговаривал я тогда уже хорошо и обозвал мальчика дурачком и другими словечками, которые перепадали мне дома от старшего братишки Борьки. Воспитательница развела нас по разным углам. Пришла пора уходить домой, и тут обнаружилось, что у мальчика пропала сандалия. Он пожаловался родителям, что это я спрятал ее. Я попытался объяснить им и воспитательнице, что, если он так уверен, то наверняка видел, куда я дел ее. Родители обыскали весь зал и опять стали спрашивать меня. Я не знал, где сандалия, но, оглядывая комнату, решил, что она за батареей. Так и было. Я тогда усомнился в умственных способностях взрослых. Про меня сказали, что я выгляжу надменно. После этого одна из нянечек стала звать меня пиратом. Я подозревал, что происшедшее было подстроено, но четкого понимания не было. Я еще не знал, что такое хитрость.

* * *

Как-то раз воспитательница расположила на доске несколько бумажных кружочков в два ряда. И спросила, в каком ряду больше кружков? Или одинаково?

В одном ряду кружочки были ближе друг к другу, чем в другом. Я проверил, зрительно сопоставляя нижние кружочки с верхними, получилось равное количество, но другие дети говорили, что нет. Я пересчитал кружочки по пальцам и сказал, что их «одинаково». Дети заспорили, кричали, что сверху – больше. Для меня это было открытие: большинство в один голос утверждает что-то и оказывается неправым.

Воспитательница говорила маме, что я у них выручалочка, на любой вопрос нахожу ответ. Но систематически моим образованием никто не занимался. Мама радовалась, что у нее умные дети. Она рассказывала бабушке разные забавные истории про нас с братом. Раньше Боря ходил в тот же детский сад, а теперь учился в школе. Иногда он забирал меня из детсада, как правило, без спросу. Мама его за это ругала. Вообще, ему частенько доставалось.

* * *

В детском саду были уроки пения. Однажды учили песенку, из которой помню одну строчку: “Едут дети на машине, в окна весело глядят”.

Мне очень захотелось вместо слова “глядят” спеть “стучат”. Каково же было мое удивление, когда так спели все дети. Но никто даже не улыбнулся, подмену заметила только воспитательница. Тогда я впервые подумал о возможности понимать мысли на расстоянии. Некоторое время я считал, что люди способны слышать мои внутренние рассуждения без слов, как бы видя их. Я даже начал беспокоиться, у меня уже появлялись придумки, которые не хотелось раскрывать. Но взрослые не обращали на меня внимания, и я скоро успокоился.

* * *

Зимой мама возила меня в детский садик на санках. От этих поездок осталось ощущение тихого уюта и безмятежного счастья.

Выходили из дому затемно. Месяц ярко сиял среди фонарей. Иногда на нем появлялся еле заметный носик. В те года я ясно различал горы на Луне. Порой мне снился месяц – живой, как в сказке. Это были беспокойные, красивые, цветные сны.

Как-то приснилось, что я падаю с горы. Мама сказала, что люди часто летают во сне. Но мне снились только падения, и я решил непременно научиться летать. И вот по утрам в дремотном полусне я учился летать, зависал в воздухе, медленно плавал по комнатам. Расположение вещей во сне и наяву зачастую не совпадало. Это были всего лишь сны.

* * *

Запомнилось, как встречали в садике Новый Год. Посреди актового зала поставили нарядную елку, а в углу – несколько маленьких елочек, как бы кусочек леса. Были и Дед Мороз со Снегурочкой, и снеговик, и зайцы. Я участвовал в небольшом конкурсе. Надо было быстро повязаться фартуком и выпить бутылочку молока из соски. Молоко успело прокиснуть, и мой соперник не стал его допивать, убежал, расплакавшись. Я пожалел его и подумал, что сам бы не огорчился проигрышем. Какое-то время я размышлял о том, хорошо ли вообще побеждать, когда остаются проигравшие. Можно ли так устроить жизнь, чтобы в выигрыше были все? Мне казалось, что можно.

* * *

Больше всего мне не нравился ледяной кефир, который нам давали на ужин. Подогревать его то ли ленились, то ли не было возможности. Из-за этого кефира я часто болел, особенно зимой. Отказаться от него было нельзя: в саду заставляли съедать и выпивать все, что готовили, причем быстро. Сопротивляться было трудно.

Помню, как-то раз я улегся в группе прямо на ковре и пытался понять, отчего я так необычно и неприятно воспринимаю свое внутреннее состояние. Наверное, я заболевал гриппом, и поднялась температура. Захотелось поставить раскладушку и лечь в постель, но мне не позволили – не положено. Я подумал, что со взрослым бы так не поступили. Ведали бы они, с кем имеют дело! Я чувствовал себя взрослым человеком, носившим образ ребенка, но протестовать и доказывать не стал. В те моменты вслушиваясь в самого себя я получил ясное представление о том, что могу предвидеть будущее, что знание будущего возможно. Я понял, что мне надо учиться, иначе моя жизнь может оказаться непродолжительной из-за болезней и других напастей. Подумалось также, что особенно трудно будет пережить двадцатитрехлетний рубеж. Сочетание двойки и тройки. Почему? Тогда я не знал. Или не хотел знать.