Страница 41 из 80
— П-прости, — я закашлялась. — Воды.
Он поднёс чашку с соломинкой к моему рту, и я с жадностью попила.
— Ещё? — спросил он, когда я опустошила чашку.
— Нет. — Я облизнула пересохшие губы.
Он поставил чашку на стол.
— Что-то болит?
Я оценила своё тело. Болела голова, но ниже шеи я ничего не чувствовала. Паника вновь грозила лишить меня дыхания, и мне пришлось напомнить себе, что это временное состояние.
— Нет, — я уставилась в потолок, чтобы он не смог разглядеть мою слабость. — Как долго?
— Полтора дня. Хавьер сказал, что ты хорошо исцеляешься, но ты пробудешь здесь ещё несколько дней.
— Отлично, — пробормотала я, уже чувствуя, как снотворное вновь затягивает меня за собой. Я стала сопротивляться.
— Чем больше ты спишь, тем быстрее восстановишься, — сказал Хамид. — Я останусь с тобой.
— Ты не обязан оставаться, — пробормотала я, хотя его присутствие прогоняло страх, который цеплялся ко мне.
Я постаралась не думать о том, что это значило.
Он не ответил. Я слышала, как он сел и, несмотря на то, что не могла видеть его, я чувствовала его присутствие.
Я вздохнула и снова уснула.
* * *
Когда я проснулась в следующий раз, сквозь высокие окна светило солнце, и я услышала бормотание мужских голосов, где-то в комнате.
Я переключила своё внимание на тело и сделала два открытия. Первое: я могла двигать руками и ногами. Второе: мои движения приносили адскую боль. Я плотно сжала губы от боли, но всё равно всхлипнула.
Возле моей кровати появились Хамид с Хавьером.
— Как хорошо, что ты вернулась к нам, — с улыбкой сказал Хавьер. — Старайся не двигаться. Я начал уменьшать дозу лекарств, чтобы позволить твоему Мори взять на себя исцеление, но ты пока ещё не в той форме, чтобы двигаться.
Я состроила гримасу.
— Я уже заметила.
— Хавьер даст тебе какое-нибудь обезболивающее, — сказал Хамид.
— Не надо, — соврала я.
Я закашляла и, казалось, кто-то вонзил нож мне в грудь. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.
Хамид заключил мою руку в свои ладони.
— Ты через многое прошла. Слёзы не сделают тебя слабой. Как и болеутоляющее.
Я нахмурилась и попыталась вырвать руку из его хватки.
— Я не плачу.
Он улыбнулся, и на короткий миг я полностью позабыла о боли.
— Рад видеть, что ты не утратила свою строптивость, — сказал он.
Я фыркнула и снова попыталась вытащить свою руку.
— У тебя, что нет дел получше, чем тусоваться здесь.
— Неа.
Я повернула голову и увидела, что Хавьер исчез в кабинете. Он вернулся со шприцем, наполненным светло-голубой жидкостью.
— Что это?
Он ввёл вещество в мою капельницу.
— Это поможет тебе с болью.
— Я же сказала, что ничего не надо, — я моргнула, когда меня накрыло дремотой, сделав мои слова невнятными. — Проклятье. Я надеру тебе задницу, когда вылезу из этой постели. Вам двоим.
Хамид усмехнулся.
— Я жду этого с нетерпением.
Мой колкий ответ застыл на языке. Я поддалась действию лекарства.
* * *
В следующий раз, когда я открыла глаза, за окнами уже было темно. Я повернула голову, ожидая увидеть Хамида на стуле, но он оказался пустым. Признаков Хавьера тоже нигде не было. Должно быть, мои показатели стали гораздо лучше, если они оба посчитали нормальным оставить меня одну.
Я осторожно подвигала руками и ногами, и с облегчением выдохнула, когда не испытала боли. Капельницу убрали. Хорошо. Может быть, теперь я смогу свалить из этой комнаты.
Сесть было проблематично. Боль, может, и исчезла, но я была слаба как новорожденный котёнок.
Я опустила ноги с кровати и замерла. Волна головокружения накрыла меня. Я бы снова легла, но мой мочевой пузырь внезапно решил, что его следует опустошить. Не говоря уже о том, что у меня было ощущение, будто я неделю не мылась. А ещё я была жутко голодна, но еда могла подождать, сначала надо было позаботиться о более срочных делах.
Я была совершенной разбитой, но Боже, как же здорово было быть живой.
Я умудрилась встать и начала прокладывать свой путь к ванной комнате в отделении, используя стену для поддержки. У меня ушло несколько минут, но я добралась. Сменной одежды у меня не было, но я нашла чистые больничную рубашку и полотенца в платяном шкафу рядом с ванной. Зачёт.
В ванной была большая душевая кабина, укомплектованная шампунем и мылом, шагнув под струи горячей воды, я блаженно застонала. Я была в раю.
Головокружение тут же охватило меня, стоило мне убрать руку от стены и держаться своими силами. Перед глазами поплыли чёрные точки, и я прислонилась к плитке, делая медленные глубокие вдохи.
Когда мои ноги начали дрожать, я раздражённо выругалась. Я не смогу вернуться в кровать, не распластавшись где-нибудь по пути назад.
Я повержено склонила голову. Не самая моя лучшая идея.
Я не замечала появление Хамида, пока не открылась дверца душевой кабины. Раньше, чем я смогла запротестовать, он выключил воду и шагнул внутрь.
— Тебе нельзя вставать.
Он обхватил меня рукой и наклонился, чтобы подхватить мои ноги.
— Я воняю, — заныла я, когда он поднял меня на руки. — Я просто хотела помыться.
Он снова поставил меня на ноги и, держа одной рукой за талию, он протянул другую и включил душ. Он передвинул нас под поток воды, беспечно отнесясь к тому факту, что он был полностью одет, и начал намыливать мои волосы шампунем.
— Что ты делаешь? — спросила я, но потом застонала, когда его сильные пальцы стали массировать мою голову. Боже, как же приятно.
Он не ответил, продолжая ухаживать за мной.
— Это серьёзное нарушение второго правила, — пробормотала я, заслужив от него смешок.
Он намылил мои волосы и повернул меня так, чтобы смыть шампунь. Рука на моей талии сдвинулась, и он кистью задел нижнюю часть моей груди. Жар расцвёл в местах, которые и рядом не должны находиться с этим мужчиной без нескольких слоёв одежды между нами.
Когда он снова переместил нас, так чтобы он смог выключить воду, я рукой задела его и обнаружила, что такой близкий контакт повлиял не только на меня одну. По мне текла потребность, и я с трудом сдерживала своё желание развернуться и притянуть его голову к себе. Хорошо, что я была слишком слаба, чтобы совершить нечто большее, иначе у меня были бы очень серьёзные проблемы.
Хамид открыл дверцу кабинки и, подняв меня, вынес. Посадив меня на туалетный столик, он схватил толстое белое полотенце и вытер меня насухо. Он был нежным, но к удивлению, ничего эротичного в его действиях не было, несмотря на то, что я чувствовала в душе. Я изучила его лицо, но как обычно его невозможно было прочитать.
Как только я стала сухой, он помог мне переодеться в чистую рубашку и высушил полотенцем волосы. Затем он скинул свою мокрую футболку и отнёс меня обратно в отделение. Вместо того чтобы уложить меня снова в кровать, он посадил меня в кресло и занялся сменой постельного белья, застелив кровать чистым. Я старалась не смотреть, как пульсируют его мускулы, когда он двигается, но я не могла оторвать от него глаз.
— Из тебя выйдет отличная нянька, — сказала я, после того, как он перенёс меня в кровать и поправил подушку так, чтобы я смогла сидеть.
Он подошёл к ближайшей кровати и взял стоявшей на ней поднос с едой, который я не заметила, потому что была слишком занята разглядываем его. Он поставил поднос на мои колени, и мои рот наполнился слюной от запаха курицы и соуса альфредо.
— Ешь медленно. Ты не ела твёрдую пищу три дня, — он направился к двери. — Я скоро вернусь. Если застану тебя вне постели, ты получишь своих личных охранников.
— Очень плохо угрожать пациенту, — выкрикнула я ему вслед.
Мой желудок болезненно заурчал, и я принялась кушать. Ко времени как Хамид вернулся, принеся комплект сменной одежды, я уже съела всё, что было на тарелке, и комфортно отдыхала на подушках, которые он подложил мне под спину.