Страница 1 из 8

Балет моей жизни

де Мерод Клео

Клео де Мерод

Балет моей жизни

В память о моей любимой матери. Я бы хотела поблагодарить Клод Каррас

за неоценимую помощь в работе

над этим произведением.

Предисловие к русскому изданию

Каждый раз, когда я думаю о Прекрасной эпохе 1900-х годов, я невольно вспоминаю женские образы того утонченного времени. Их изысканные и нежные черты живо рисуют мне два легендарных камейных профиля – божественной танцовщицы Клео де Мерод и дивной итальянской красавицы с трагической судьбой Лины Кавальери.

О Клео де Мерод я узнал в ранние детские годы от своей двоюродной бабушки, петербургской модницы, пианистки Ольги Петровны Дрябиной, урожденной Васильевой. Она была замужем за тенором Дягилевской антрепризы Иваном Поликарповичем Варфаломеевым и вхожа в артистический мир блистательного Санкт-Петербурга, где Клео де Мерод, как и в Париже, Нью-Йорке, Брюсселе, была притчей во языцех. Легендарная красота этой балерины австро-венгерского происхождения так ярко блистала на рубеже веков, что ее фотопортреты многотысячными тиражами повсеместно распространялись среди ее поклонников обоих полов. Так и в моей коллекции от вышеупомянутой Ольги Петровны мне достались изящные открытки с легендарным профилем Клео и не менее известными изображениями ее тончайшей талии, бывшей предметом восхищения миллионов мужчин и предметом зависти миллионов женщин.

Говоря о Клео, надо отметить ее удивительный дар нравиться всем, восхищая массы, при этом не станцевав ни одной ведущей партии в балетах Гранд-Опера. Первым импресарио Клео была ее мама, бывшая фрейлина австро-венгерской императрицы Сисси, посвятившая дочери всю свою жизнь. Клео начала карьеру в кордебалете и дорослая до сольных концертных выступлений с камбоджийскими танцами на выставке 1900 года, благодаря своей божественной внешности и феноменальной фотогеничности. Возможно, главной причиной было соответствие ее внешности канонам красоты стиля art nouveau, где образы дам-ундин, с тонкими и вытянутыми чертами лица и волнистыми длинными волосами, как нельзя лучше подходили и под ювелирные украшения Рене Лалика, и под плакаты Альфонса Мухи. Став эталоном красоты, Клео де Мерод позировала для многих скульпторов и великих художников своего времени – от Тулуз-Лотрека до Джованни Больдини.

Особенностью Клео де Мерод была ее знаменитая прическа с бандо, прикрывавшая уши, которую она нередко носила на средневековый манер с золотым обручем на лбу. Это так понравилось современницам, что появились тысячи последовательниц, и такую прическу стали называть «а-ля Клео де Мерод». Они даже попали под язвительное перо Надежды Тэффи, которая, описывая в своих воспоминаниях советскую служащую в конторе, упомянула о скучной даме с «осыпанной перхотью прической “а-ля Клео де Мерод»». Балерина была столь преданна этому образу, что ее удивительная верность дала повод различным сплетням и кривотолкам, мол Клео скрывала под густыми бандо своих волос деформированное ухо, что было пустой выдумкой завистников. Но было время, каюсь, и я верил в эти россказни, пока не нашел в архивах ранние фотографии красавицы с другой, поднятой наверх, прической и не убедился, что с ушами у нее было так же прекрасно, как и с другими частями ее изящного тела.

Довольно долго работая в Королевском балете Фландрии в Антверпене, я как-то наткнулся в театральной библиотеке на книгу воспоминаний Клео де Мерод, которую вы держите в руках. Эпоха тогда была доинтернетная, добывать новую информацию было, увы, непросто, и я с радостью прочел эту книгу, скопировал ее и подумал, что ее надо будет издать в России. Ведь Клео так «вкусно» описывает свои гастроли в Москве и Петербурге, блеск мундиров русского двора, бриллиантовые ривьеры на дамских декольте и величественные театры царской России. Прошло почти тридцать лет, и эта моя мечта осуществилась – книга воспоминаний Клео де Мерод перед вами.

В парижский период жизни мне приходилось часто слышать анекдот, что первые линии знаменитого парижского метрополитена были построены к Всемирной выставке 1900 года на деньги бельгийского короля Леопольда II, престарелого поклонника и покровителя Клео де Мерод. За его слабость к этой балерине в родной Бельгии влюбчивого короля прозвали Клеопольдом, но метро было все же построено по ее капризу и, скажу более, успешно функционирует по сей день, радуя парижан и гостей французской столицы. Несмотря на этот факт, в своих воспоминаниях Клео отвергает всякую связь с бельгийским монархом и утверждает, что его подарки ограничились лишь одним большим букетом цветов.

Во время чтения книги воспоминаний создается ложное впечатление, что Клео де Мерод была вечной девственницей и отказывала всем. Но, из рассказов очевидцев ее парижского прошлого, я узнал, что в эпоху расцвета ее популярности, заведя себе роскошный особняк в VIII районе Парижа в районе рю де Тегеран, Клео де Мерод позаботилась и об оригинальном досуге своих поклонников. На первом этаже ее дома был бильярдный зал, где играли мужчины, ожидая своей очереди якобы в ее спальню. Так это было или нет, но слухи о ее легендарном богатстве ползли по Парижу. Ее бриллианты были сравнимы с теми, что носила другая звезда – прекрасная испанка Каролина Отеро, чьи ласки испытали на себе все действовавшие монархи Европы того времени. А наряды Клео были просто немыслимыми. Талия балерины колебалась в районе 50 см, она часто одевалась у Жака Дусе, Чарльза Ворта, сестер Калло и других знаменитых мастеров Высокой моды тех лет. К счастью, ее наряды не канули в Лету! На старости лет, а она прожила 91 год, Клео, понимая собственную важность как видного персонажа Прекрасной эпохи, передала бо€льшую часть своих роскошных нарядов 1900-х годов в парижский Музей моды и костюма во дворце Гальера. Именно там они и хранятся поныне и время от времени экспонируются на выставках, посвященных стилю модерн в моде. Помню ее вышитые фильдеперсовые черные чулки, демисезонные карако с перьевой опушкой и рукавами жиго, платья с тончайшей талией в роскошных брюссельских кружевах, муфту с меховой оторочкой. Как мне в Москве не хватает такого музея моды! Как грустно, что мы не смогли сохранить этот пласт культуры нашего отечества…

Но вернемся к Клео. Удивительно осознавать, что лишь одно рукопожатие отделяет меня, автора этих строк, от легенды танца и красоты, от богини в стиле art nouveau Клео де Мерод. В годы моей молодости я был дружен с балериной Мариинского театра Алисией Францевной Вронской. Она прожила тоже почти 100 лет и скончалась в Лозанне, в Швейцарии. После отъезда из Петрограда в 1917 году ее карьера сложилась очень удачно. В Париже она сразу нашла себе место в театре Opéra Comique, так как ее контракт с Дягилевым не был ратифицирован. Именно там Алисия Вронская лично встретилась с Клео де Мерод, которая в 1918 году работала балетмейстером в этой небольшой, но престижной балетной труппе. Алисия была наслышана о ее красоте, но очень разочаровалась, когда увидела ее на сцене, в виде статуи. По ее словам, Клео уже не танцевала, но очень грациозно принимала позы античной статуи в греческих хитонах, что не соответствовало уровню классической подготовки выпускницы Театрального училища Алисии Вронской, которая была стремительна в прыжках, точна в арабесках и сильна в пируэтах. Именно там, в репетиционных залах Opéra Comique, она нашла своего партнера по сцене и спутника жизни Константина Альперова, выходца из московской цирковой семьи акробатов. Иными словами, Клео де Мерод выглядела бледно в своих сценических танцах на фоне новых русских солистов-эмигрантов. Ее сценическая слава клонилась к закату, у нее появилось множество новых конкурентов в мире танца: великая Анна Павлова, грациозная Тамара Карсавина, гениальная Ольга Спесивцева, кстати, носившая всегда прическу с бандо «а-ля Клео де Мерод». А в 1920-е годы в моду вошел джаз и новые танцы, особенно темнокожей танцовщицы Жозефины Бейкер.