Демонолог

Глава 6. Тучи сгущаются

— Мы не знакомы. Кто ты? — спрашиваю я и отодвигаю Полину за спину.

Вожак повторяет:

— Сюда иди, говорю.

— Он деньги снимал, — подсказывает кто-то из спутников.

Я стою, не шелохнувшись.

— Глухой, что ли?

Так.

Не похоже, чтобы за нас кто-то спешил заступаться. Дедок с палочкой юркнул в подъезд, крепкого вида парень с девушкой перешли на другую сторону улицы.

Илья знает все эти схемы.

Не важно, что говорят упыри в спортивных костюмах. Им нужен повод, чтобы прицепиться, избить и забрать деньги. Можно лавировать, играть в словесные головоломки, но мне откровенно не нравятся эти ребята.

Во всех непонятных случаях вырубай главаря.

Железный закон.

Я иду к королю двора, остальные гопники лыбятся. Мол, как всегда. Развелся лох. Сейчас срубим с него деньжат на пивко.

На последних шагах резко ускоряюсь и бью укурка костяшкой среднего пальца в кадык. Удар точно рассчитан — гопник не умирает, он валится к моим ногам и хрипит. Ему плохо. Гораздо хуже, чем он себе воображал секунду назад.

Свита оживает.

— Че творишь, беспредельщик?!

Ко мне подскакивает низкорослый крепыш с прыщавым лицом и водянистыми глазами. Ведет прямой справа и внезапно для окружающих спотыкается, теряет равновесие. Это выглядит случайностью, но в следующую секунду я впечатываю колено в пах еще одному любителю чужих монеток. Тот сгибается пополам, воет и услаждает мой слух трехэтажным матом.

— Илюш, рамсы попутал?

Сзади кто-то обхватывает меня крепкими лапищами. Бью затылком в переносицу, слышу неприятный хруст. Попал, отлично.

Лапы разжимаются.

Валю подсечкой хмыря, пытающегося выпрямиться.

Денис, последний из прицепившихся ко мне имбецилов, потрясенно взирает на тела, ползающие по асфальту. В глазах — отрицание очевидного.

— Топай отсюда, — посоветовал я.

Денис живет через подъезд от меня. Раньше занимался в футбольной секции, потом решил похудеть на пиве и семечках. В итоге отрастил пузо и забил на спорт. Такие парадоксы.

Гопник еще раз осмотрел тела своих дружков.

И потопал.

От такого поворота даже я офонарел. В подворотне с Доберманами и то веселее было.

— Сука, — прохрипел поверженный вожак.

Мне повезло, что эти мудаки обделены Даром. Типичные представители нашего гнилого района. Хочется верить, что во второй раз они не полезут. Ко мне, во всяком случае.

— Идем, — увожу Полину в сторону дома.

— Ты их побил, — шепчет сестра.

— Ну, это громко сказано.

Мне не нравятся мышечные реакции этого тела, его крепость и растяжка. Со слабыми противниками я справился, но тренированный боец закатает меня под плинтус. Я перемещаюсь медленно и неуклюже, а естественным поведением кажется лишь один сценарий — развернуться и убежать. Илья, мои поздравления. Ты был образцовой амебой.

На потасовку никто из жильцов не обратил особого внимания.

Словно такое дерьмо здесь каждый день случается.

— Что-то с тобой не так, — выдала сестра, когда мы ехали в лифте. — Ты изменился.

— Сильно?

Девочка подумала и кивнула.

— Ты драться умеешь.

Вот же пристала.

— Не очень-то и умею.

— Раньше не умел.

— Вдруг я скрывал свои таланты.

…Квартира погрузилась в непривычную тишину.

Мы с сестренкой вышли на балкон в гостиной и уставились вдаль. В отсутствии остекления есть свои плюсы. Свежий ветер треплет волосы, а город кажется близким и одновременно недосягаемым. Я вижу море в просветах домов, и этот ландшафт напоминает мне Валдорру. Правда, там росли пальмы, а в гавани стояли триеры.

— И какой у нас план? — спросила Полина.

Я посмотрел на девочку.

Вы знаете, у меня отношения с семьей не заладились. В том мире мать от меня отказалась, в этом погибла. Наверное, это плата за мое происхождение. И за всё зло, которое я сотворил во имя Нергала. Духовного родства с Полиной я не чувствую. Она мне не сестра. Совершенно чужой человек, которым, по идее, можно пожертвовать… но даже у странствующих жрецов бога смерти есть свои принципы. Я не могу бросить ребенка на произвол судьбы. Полина мне доверяет. И это единственный человек в Неоме, которого, хоть и с натяжкой, можно считать своим.

— Избежать интерната, — сказал я. — Вот наш план.

— Вдруг папа приедет…

— Ты его здесь видишь?

Девочка качает головой.

— И я не вижу.

Облокотившись о перила, я изучаю окрестности. С высоты неприглядные трущобы, в которых мы поселились, выглядят не столь ужасно. Просто серые дома. И улицы. Солнце светит, небо голубое. Крохотные машинки и человечки внизу.

— Вот что, — я принимаю решение. — Маму нам не вернуть. С этим надо смириться. И жить дальше. Слушайся меня и, если повезет, мы выплывем.

— А почему нас должны забрать в интернат? — допытывается Полина.

— Мы одни живем. Так не положено.

— Кто это сказал?

— Законы такие.

— Это наша квартира. Ты устроишься на работу. Я тоже что-нибудь придумаю.

Квартира-то наша. Вот только не объяснишь девятилетнему ребенку, что есть суровые законы, и они гласят, что дети не могут жить без взрослых. Не родители, так опекуны. Не опекуны, так воспитатели во всяческих приютах и интернатах. Кто-то должен за нас отвечать…

Или нет?

Глобал знает ответы на все вопросы.

— Идем, — я тронул сестренку за плечо.

— Куда? — Полина вдруг закашлялась, и я вспомнил, что она не успела выздороветь. А сейчас, постояв на холодном ветру, начала кашлять.

— Сделаем тебе лекарство. Приготовим обед. Заодно подумаю, что нам делать.

Балконную дверь я поставил на проветривание.

Привычные дела ненадолго отвлекли Полину от горестных мыслей. Пока я заваривал порошок, девочка принялась разогревать в микроволновке остатки завтрака. Я нарезал салат из овощей и заправил всё это сметаной. Не могло не радовать, что ладони почти зажили. Даже после удара по кадыку любителя чужих денег я не почувствовал острой боли. Раны зарубцевались, кровотечения нет. Завтра, если верить инструкции, наступит полное исцеление. Меня это устраивает.

Зазвонил телефон, который я оставил на подоконнике.

Неизвестный номер.