Страница 20 из 40
Мандраж охватил мое тело, злость стала выбираться наружу. Ну что ж, раз здесь считают меня чокнутым, то надо соответствовать. А боль, что боль, я с ней давно уже живу, и насрать, что это всего лишь игра — местные здесь гибнут по-настоящему. Покрепче стиснув лопату, я поднял ее двумя руками над головой и прыгнул навстречу чудищу. Тварь почувствовала опасность и успела дернуться в сторону, так что лопата моя ей по голове не попала. Зато с противным хрустом обрушилась на тело, половинка хвоста улетела в ночь. Промахнулся, но ничего… Спустя миг раздался дикий рев, обрубок хвоста заметался, заливая всё-вокруг какой-то мерзостью, завоняло прокисшем гнильем.
Я рванул прочь, пронесся под навесом, услышав, как он рушится следом за моей спиной. Обогнул бадью, тут же развалившуюся под весом твари. Наш друг любит прыгать? Ускорившись из последних сил, добежал до садовых деревьев, резко свернул в сторону на грядки огорода тети Бояны. Мимо пролетело вырванное с корнем деревце. фруктовых деревьев и резко свернул на пахоту мимо пролетело сломанное деревце. За спиной дохнуло мерзким смрадом. Под немыслимым углом я отскочил в сторону, упал, но тут же вскочил, держа лопату наперевес.
Тварь по инерции пронеслась мимо, сразу развернулась и поймала мои глаза своим взглядом. В то же мгновенье мое тело оцепенело. Задрав морду к небу, эта мразь снова заревела. А я стоял, растопырив ноги в полуприседе, и не мог даже моргнуть. Так вот ты какой — «стан», скилл оглушения. Если попадется мне в будущем, надо брать себе однозначно!
И что со мной? Меня сейчас жрать буду, а я свои ощущения анализирую да планы строю, бл…ть. Действовать мы начали одновременно: монстр прыгнул, а я упал на спину, как столб, по-прежнему парализованный. Над головой мелькнула смердящая пасть, выставленное кверху орудие ручного труда с силой повлекло в сторону, таща меня за собой. Ага, тварь напоролась на лопату! Треснула, ломаясь, моя кисть, лопата выскользнула прочь из рук.
В этот момент ко мне вернулась подвижность. Перевернувшись на пузо, я приподнялся на локтях, и увидел эту суку. Та стояла с разорванным брюхом, из которого кольцами вываливались кишки. Но что это? У ног чудовища закопошились невесть откуда взявшиеся какие-то черви, поползли по ногам твари к разверстому брюху, залезали внутрь — и штопали рану, скрепляя ее края своими телами! Кишки втягивались внутрь, брюхо зарастало на глазах. Твою мать, ещё секунд двадцать, и падла эта станет как новенькая!
Краем глаза я заприметил еще какое-то движение: что-то крупное приближалось ко мне. Ан нет, не ко мне! Доскакав на четырех лапах до приходящей в себя твари, новое действующее лицо встало на задние лапы за спиной чудовища и обхватило его передними ручищами. Тварь заверещала, суча прижатыми к бокам передними конечностями.
Мать моя женщина — это же обезьяна пришла на помощь! Горилла, точь-в-точь такая, как ее рисуют в учебнике по зоологии за 7 класс.
Монстр не сдавался. Его ноги выгнулись вперед коленями, и, стоя на одной ноге, по которой продолжали взбираться червячки-скоросшиватели, тварь принялась рвать когтями второй ноги нижние конечности обезьянки. Рев удвоился. Ну нет, пора показать, кто тут вершина эволюции! Я рванул из ножен свой любимый боуи и с низкого старта рванул к твари. Только бы не промазать! Не теряя ни секунды, в самом конце затяжного прыжка засадил кинжал по самую гарду в левый глаз монстряки. В это самое мгновение челюсти твари сомкнулись на моей голове и раздавили её. Кажется, я успел ощутить хруст своего расколотого черепа, прежде чем адская бол унесла меня в небытие.
Вот сижу и думаю: если бы я заранее знал о том, на что способна эта тварь, то попер бы на нее буром или очканул? Вышло так, что в незнании наша сила. Ведь способно чудище оказалось на многое: мимикрия, регенерация, ментал, все это помноженное на бешеную скорость, реакцию и силу. Натуральная химера. Откуда в начальной локации такая зверюга? Надо с отцом Белозаром поговорить…
Черт, там же обезьян с тварью бьется, а я расселся тут в одних трусах у воскрешательного тотема. Перед глазами мелькают строчки статуса, но не до него сейчас. Пока бежал, огибал тоже торопящихся людей с ведрами воды. Пожары еще полыхали, но кое-где уже тлели угли — что-то догорело до конца, что-то было потушено. Стелящийся по улицам села дым резал глаза, першило в горле. Звуки битвы затихали.
Добежал я к своему двору быстро, почти не запыхался: явно становлюсь сильней. На месте битвы лежала гора смердящего мяса, а рядом мой спаситель. Тяжело и надрывисто дыша, он сжимал и разжимал — руки? лапы? ноги? — не знаю, как правильней, но пускай будут здесь руки, а здесь ноги. Свой же брат-примат, почти человек! Ноги гориллы представляли из себя кровавое месиво. Я нашел свою залитую кровью одежду, разорвал рубаху на куски и как можно аккуратнее обмотал ими нижние конечности обезьяна. Все, теперь дождаться бы моих эскулапов, а то сдохнет ведь, а жалко — он уже почти как родной стал. А тварина-то эта все-таки сдохла, и черви не помогли! Ну с клинком в мозгах особо не поживешь. Хотя кто знает, где у нее мозг, и есть ли он вообще. Задыхаясь от смрада, я выдернул свой боуи из головы мертвого чудища, и тут перед глазами выскочила строка:
Я было собрался кивнуть, как мысленно ударил себя по голове: какое «развоплотить»! Моя радость узнает — меня сама развоплотит. Ведь здесь столько ценного и полезного в смысле информации! Мысленно нажал «нет», надпись исчезла. Где-то я видел деревянные разнокалиберные банки и туески с крышками… А вспомнил, под навесом, на полке! Сбегал до разрушенного навеса, порылся — почти вся эта деревянная посуда уцелела. Обмотав тряпкой лицо, как бедуин, я нагнулся с ножом над кучей воняющего мяса. Ну-с, приступим. Перво-наперво собрал всех еще шевелящихся червячков-лекарей и насыпал их в посудину. Трижды блевал, но продолжил работу. Выковырял уцелевший глаз, положил выковырял глаз, положил в другую баночку. Расшатал клинком и повыковыривал все зубы, отпилил зубчиками боуи голову от хребта, Не удержался, вырвал язык из пасти: всегда мечтал такое сделать с кем-нибудь, а то наслушался в свое время «Я тебе язык твой поганый вырву!». Особенно противно было вырезать мозг и ковыряться в брюшине, но я справился. У твари обнаружились два сердца и две печени. Всё отрезанное и разрезанное отправлялось в баночки и туески. Крупные детали, типа черепа и хвоста, складывалось в старое корыто — какая-никакая но емкость, значит, трофеи не исчезнут.
В какой-то момент перед глазами выскочила надпись:
Тут я даже думать не стал, конечно «да», чую, мне это скоро очень пригодится. Обезьян тем временем задышал ровно. Я сходил к колодцу, попил сам и принес ведро с водой болящей горилле. Приподняв ей голову, напоил, сунул ему под голову скрутку из тряпок и продолжил процесс раскурочивания трупа. Умаялся отпиливать лапы от туши.
Опять выскочило перед глазами:
И тут без раздумий — конечно «да». Когти решил не вырывать, во-первых, нечем, а во-вторых и так неплохо выглядят лапы. Они были уложены в то же корыто к голове и хвосту. Пустых баночек осталось немного. Я принялся отделять шкуру от мяса. Я заметил, что с получением умений стал меньше тупить, скорость разделки увеличилась.
Солнце перешагнуло зенит, звуки боя давно утихли, по Травникам разносились надрывный плач и удары топоров. К многим людям сегодня в дом горе пришло… А что-то моя радость ко мне не спешит. Ну и понятно, не до меня ей, сегодня столько раненых, что работы будет на несколько дней.