Страница 7 из 9
Выпущенный из захвата Яровенко поднялся на ноги. Тихо матерясь, стал отряхиваться.
– Итак, цель вашего визита?
– Мы прибыли для встречи с представителями администрации города, – сказал Громов.
– По приглашению?
– Нет. Но это срочное и конфиденциальное дело.
– Я же тебе сказал, сегодня поздно, – вставил словечко Пётр Николаевич.
Мичман, по всему, сочувствовал Громову и его офицерам. Однако не в его компетенции было решать такие вопросы, и, вернув военный билет, он сказал только:
– Всё в порядке, товарищ майор. У нас к вам никаких претензий.
– Так нам дадут встретиться с губернатором? – спросил Громов.
– Ага, размечтался, – охранник Пётр Николаевич после слов мичмана нисколько не подобрел.
Он чувствовал себя оскорблённым этими офицерами и не собирался уступать ни на йоту. В конце концов, он был здесь хозяин, царь и бог, а не эти нелепые вояки. Он должен был поставить их на место, преподать урок, чтобы неповадно им было, чтобы в следующий раз знали, чего они стоят на самом деле. Но, к счастью, охранник заблуждался. Он не был здесь хозяином. И это выяснилось сразу, как только на сцене появился хозяин настоящий.
– Что происходит?
Охранник Пётр Николаевич оглянулся, открыл рот и тут же закрыл его.
– Я спрашиваю, что происходит?
Перед офицерами части 461-13"бис" и охраной мурманской администрации стоял плотный и невысокий господин в хорошем костюме и с длинной сигарой в зубах. Для полноты картины не хватало только котелка, иначе получился бы вылитый «буржуин» – именно такой, какими изображали буржуинов на советских карикатурах 30-х годов. Однако вместо котелка господин имел обширную лысину.
– Извините, Лев Максимович, – промямлил охранник Пётр Николаевич, в один момент растеряв всю свою нахрапистость. – Эти офицеры… они…
– Да? Что «эти офицеры»?
– Мы хотели бы встретиться с губернатором Мурманска, – сказал быстро Громов, сообразивший, что такую возможность упускать нельзя: этот господин, кто бы он ни был, имеет здесь большой вес и явно заинтересован в том, чтобы разобраться в происходящем.
Лев Максимович тихо рассмеялся. Он вынул сигару изо рта и спросил, ткнув ей в сторону Громова:
– А вы знаете, что губернатора нет в городе?
– Я им говорил, Лев Максимович, но они… – собрался наконец с мыслями охранник.
– Да, да, – покивал Лев Максимович, – я видел, как вы ему говорили.
Охранник вдруг быстро и густо покраснел. Это было настолько неожиданно, что Лукашевич едва сдержал смех. Стуколин снова потирал кулак, но вид теперь имел не безразличный, как в преддверии драки, а заинтересованный – как в преддверии мирного разрешения кризисной ситуации.
– Вам нужен именно губернатор? – Лев Максимович снова обратился к Громову.
– Желательно, – ответил майор. – Но если его нет в городе, мы, наверное, могли бы уладить дело с кем-нибудь из советников?
– Здравая мысль, – оценил Лев Максимович. – Что ж, идёмте. Я – советник губернатора Маканин.
Охранники расступились, и советник повёл офицеров к парадной лестнице, ведущей в здание мурманской администрации.
– Лев Максимович! – позвал охранник Пётр Николаевич. – Пусть они хоть грузовик свой вонючий уберут.
Казалось, он сейчас расплачется от обиды. Маканин приостановился и проникновенно спросил:
– Он вам мешает? – и не дожидаясь ответа, сказал: – Мне – нет.
Так, благодаря вмешательству господина советника, инцидент был полностью исчерпан.
Впоследствии майор Громов и его друзья много спорили по поводу того, насколько случайно было это вмешательство. Перебирались самые различные варианты: от чистого совпадения до заранее спланированного и срежиссированного спектакля. К единому мнению они так и не пришли. В реальности же, как и всегда, имела место «золотая середина», а еще точнее – импровизация. Лев Максимович Маканин импровизировал. И как показало дальнейшее развитие событий, его импровизация удалась.
Глава четвёртая
Советник
– Проходите, – предложил Маканин, собственноручно распахивая дверь своего кабинета на третьем этаже здания городской администрации. – Устраивайтесь, как вам будет удобно.
Кивнув с достоинством, Константин Громов первым вошёл в кабинет. Как и любое другое помещение в этом здании, кабинет советника губернатора Маканина вызывал у стороннего посетителя самые противоречивые чувства. С одной стороны, он мог преисполниться гордостью за свою родную страну, которая наконец достигла такого уровня благосостояния, что даже в самом заурядном кабинете сделан евроремонт высочайшего качества, стоит дорогая офисная мебель и самая современная техника: компьютер, телефон, факс; с другой стороны – зная, какая нищета царит по долам и весям родной страны, этот посетитель мог затаить обиду (а то и преисполниться самой настоящей ненавистью) на тех, кто купается в роскоши в то время, как где-то от голода и холода умирают люди, а всё катится в тартарары. Впрочем, офицеры части 461-13"бис" к подобным контрастам давно привыкли, поэтому вид кабинета советника не произвёл на них какого-то особенного впечатления.
Поскрипывая ботинками, Громов прошёл по начищенному до блеска паркету к поставленному у стены кожаному дивану, плюхнулся на него и вытянул ноги. Остальные «ходоки» последовали его примеру: Лукашевич сел справа от майора, а Стуколин – слева. Присаживаясь на этот образчик финской деревообрабатывающей промышленности, Лукашевич с ухмылкой представил себе, как господин советник в перерыве на обед и дабы отдохнуть от трудов праведных по управлению городом раскладывает на диване длинноногую блондинистую секретутку, снимает штаны и… Тут старший лейтенант вспомнил, что в приёмной они были встречены не длинноногой блондинистой секретуткой, а очередным запакованным в тесное ему штатское бугаем, на карточке которого значилось, что он-то, бугай, и есть настоящий секретарь господина советника Маканина. На то, чтобы представить, как на этом диване господин советник раскладывает бугая из приёмной, у Лукашевича не хватило воображения.
Пропустив своих нежданных гостей в кабинет, Лев Максимович закрыл дверь и спросил, посмотрев на Громова:
– Что будете пить? Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
Майор оглянулся на спутников. Те своих пожеланий не высказали, и тогда он ответил за всех:
– Три кофе, пожалуйста.
Маканин наклонился над письменным столом и ткнул кнопку селектора:
– Гриша, три чашки кофе для гостей, а мне – чаю с молоком. Если будут звонки, переадресовывай их, как обычно, – Кагарлицкому.
– Слушаюсь, Лев Максимович, – откликнулся бугай из приёмной.
Господин советник обошёл стол и, вздохнув, опустился в большое офисное кресло.
В ожидании напитков хозяин кабинета и гости молча рассматривали друг друга. Лукашевич вдруг подумал, что в позиции сидя советник Маканин напоминает не просто абстрактного «буржуина», а «буржуина» вполне конкретного – премьер-министра Уинстона Черчилля в период Второй Мировой войны: та же блестящая в свете ламп лысина, те же отвисающие бульдожьи щёки, тот же недобрый, но умный взгляд.
Через минуту в кабинете появился Гриша с подносом. Офицеры получили по миниатюрной чашечке с ароматным горячим кофе; Маканин же предпочёл чай в высоком стакане с подстаканником из тех, которые подаются в поездах дальнего следования. Когда Гриша, исполнив свои обязанности, удалился, Громов отпил кофе и спросил Маканина:
– А что, Лев Максимович, у вас в администрации всегда были армейские порядки? Или только теперь?
– Не понял вопроса, – господин советник нахмурился недоумённо. – Что вы имеете в виду?
– Вообще-то, я привык видеть в качестве секретарей симпатичных девушек, – пояснил свой вопрос майор. – А у вас – Гриша. С выправкой отставного военного.
Маканин улыбнулся – улыбка у него получилась скупая.